Keeping 13
Шрифт:
— Это не так, — поспешила я защититься. — Он бы так со мной не поступил.
— Я тебе не верю, Шэннон, — выпалил Джонни в ярости. — Ты лгала мне раньше. — Он прищурился, глядя на моего брата. — И я не верю ему.
— Ты обвиняешь меня в жестоком обращении с моей сестрой? — Спросил Даррен смертельно холодным голосом. — Потому что ты все неправильно понял.
— Что-то вроде того, как твоя мать все перепутала, когда обвинила меня в том, что я насильник? — Джонни ответил без промедления. — Разница в том, что я видел, как ты прикасался к ней, Даррен.
Даррен несколько долгих, осязаемых мгновений пристально смотрел на Джонни, прежде чем вскинуть руки. — Знаешь что, Шэннон? — сказал он, невесело рассмеявшись. — Может, у мамы и крыша поехала, но она по уши влюблена в то, что он такой же, как наш старик. — Обойдя машину со стороны водителя, он открыл свою дверцу. — Но, эй, делай, черт возьми, что хочешь.
С этими словами он забрался внутрь и захлопнул дверцу. Включив двигатель, Даррен выехал с парковки и рванул с места, даже не оглянувшись назад. Я наблюдала за тремя маленькими личиками, выглядывающими из заднего окна машины, пока они не скрылись из виду.
— Ну что ж, — сказал Гибси жизнерадостным тоном, нарушая ледяное молчание. — Это быстро обострилось.
— Да, — выдохнула я.
Преуменьшение века.
31
ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К МОЕМУ СОВЕТУ ИЛИ НЕТ
ДЖОННИ
Я разрушил бульдозером.
Мне не нужно было, чтобы Гибси или кто-либо еще рассказывал мне то, что я уже знал. Шэннон хранила ледяное молчание всю дорогу до дома Клэр, сохраняя между нами полное пространство, недвусмысленно давая мне понять, что я действительно облажался. Злясь на себя, я не сказал ни слова, когда смотрел, как она входит в дом Клэр, боясь усугубить плохую ситуацию.
Даже сейчас, когда я раскачивался вверх-вниз на перекладине для подбородка, установленной в дверном проеме ванной комнаты Гибси, я не мог расслабиться. Я не мог вздохнуть спокойно, потому что в глубине души знал, что сделал ей в миллион раз хуже. Шэннон была всего лишь через дорогу, но это могло быть и за миллион миль отсюда, несмотря на все то хорошее, что это принесло бы мне. Я был так чертовски зол на себя, что чувствовал это на вкус.
— Я должен пойти туда, — объявил я в пятидесятый раз за последние два часа, и в пятидесятый раз Гибси ответил: — Нет, не стоит.
Он растянулся на полу своей спальни с ручкой и линейкой в руках, окруженный полудюжиной учебников, и хмурился в глубокой сосредоточенности, работая с этой странной желтой бумагой, которая помогала ему сосредоточиться и разобраться в собственном письме.
— Что это за слово? — спросил он, протягивая мне свой учебник истории. — Известность?
Сцепив руки на месте, я прищурился на текст на странице, прежде чем сказать: — Нет, парень, это ренессанс.
— Ренессанс, — повторил он, перевирая слово. — Что за гребаное дурацкое слово.
Я пожал плечами и продолжил подтягивать свое тело, питаясь болью в мышцах, которые горели в знак протеста.
— Могу я задать тебе вопрос?
— Я уже говорил тебе, что дам тебе свои заметки по истории, парень, — ответил я. —
Тебе не нужно спрашивать снова.— Нет, это не из-за школы, — сказал он. — Это из-за регби.
— О? — Я нахмурился, заинтересовавшись. — Что насчет этого?
— Как ты думаешь, каковы мои шансы получить один из этих контрактов с Академией?
Я остановился, подняв подбородок и крепко сцепив руки, и изучающе посмотрел ему в лицо. — Ты серьезно, парень? — Он выглядел серьезным. — Ты ничего не путаешь?
— Я не собираюсь идти по пути колледжа, Джонни — я едва справляюсь со школой в ее нынешнем виде. — Он пожал плечами. — Мама интересовалась моим делом о том, чем я хочу заниматься после школы, и мне нравится регби. — Вздохнув, он добавил: — Если я не составлю план, то окажусь с ней в пекарне.
— Ты хорош в регби, — согласился я. — Ты знаешь, что Академия интересовалась тобой пару лет назад.
Он вздохнул. — Да, я знаю, и я облажался с этим.
— Ты все еще только на пятом курсе, — напомнил я ему. — У тебя есть еще год, чтобы все исправить.
— Ты думаешь, я смогу? — спросил он, не сводя с меня серых глаз.
— Я думаю, у тебя есть потенциал делать все, что ты захочешь, — сказал я ему. — У тебя есть талант, и это десять процентов от того, что требуется.
— А остальное?
— Решительность, преданность делу и последовательность, — ответил я. — Эффект 30/30/30.
— Возможно, мне понадобится помощь с этим, — пробормотал он.
— Что тебе от меня нужно?
— Чтобы поставить меня в известность, — признался он. — Думаю, я смогу это сделать, Джонни.
— Я знаю, что ты можешь, — ответил я. — Я всегда это говорил.
— Я знаю, но раньше я этого не хотел.
— А теперь веришь?
— Я впустую трачу свою жизнь, — сказал он. — Я позволяю всем возможностям ускользать у меня из рук.
— Да, ну, я тоже это говорю уже много лет.
— Итак, что мне нужно сделать?
— Брось курить, откажись от выпивки и встретимся у меня дома завтра в половине пятого.
— Поздновато начинать в такой вечер…
— Кто сказал что-нибудь о вечере? — Я выгнул бровь. — 5:30 утра, Гибс. Ранняя пташка ловит червяка.
— О черт, — простонал он. — Ты собираешься убить меня, не так ли?
Я пожал плечами. — Если ты серьезно и хочешь этого, тогда ты вытащишь свою задницу из постели.
— Сомкни ноги, — сказал тогда Гибси, возвращая внимание к своей книге.
— Я не могу, — выдавил я, тяжело дыша. — Слишком больно.
— Ну, если бы ты пошел домой и стер один из них, то почувствовал бы себя лучше, — выпалил он в ответ, не сбившись с ритма. — И ты смог бы поджать ноги.
— А что бы ты сделал, Гибс? — Спросил я, игнорируя его выпад. — Если бы ты был на моем месте там, сзади?
— Учитывая то, что тебе известно о ее семье?
— Да, — буркнул я, затаив дыхание.
— Точно то же самое, — ответил он, подтверждая, что я был не одинок в своем безумии. — Но я бы пресек угрозы насилия. — Он бросил ручку и сел. — Это ее брат, парень.
Я выгнул бровь и одарил его не вешай мне лапшу на уши.
— Вполне справедливо, — усмехнулся он, прежде чем признать: — я бы убил его.
Я натянуто кивнул. — Спасибо.
— Но я не говорю, что это правильно, — добавил он, поднимаясь на ноги.