Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 – наши дни
Шрифт:
Taylor, A. M. and J. G. Williamson (1994). “Capital Flows to the New World as an In-tergenerational Transfer,” Journal of Political Economy 102: 348–371.
Williamson, J. G. (2011). Trade and Poverty: When the Third World Fell Behind. Cambridge, MA: The MIT Press.
2. Распространение промышленности
Роберт Аллен
Долгосрочная перспектива
ХОТЯ мы привыкли говорить об «индустриальном Западе», до революции XVIII–XIX веков основные промышленные мощности мира размещались в Китае и в Индии. В начале XVI века перевозить товары между континентами было очень дорого и поэтому страны потребляли то, что производили. Так как в разных частях Евразии душевой доход был примерно одинаковым и поскольку в Китае и Индии проживало примерно по четверти мирового населения, эти две страны производили примерно одинаковые доли мирового выпуска текстиля, керамических
Эта расстановка сил отражена на рис. 2.1, где показано распределение мирового выпуска продукции обрабатывающей промышленности по регионам в период с 1750 года по начало XXI века [8] . На заре промышленной революции Китай и Индия производили соответственно 33 и 25 % мирового объема. В Британии производство устремилось вверх после 1750 года (составляя 2 % от мирового значения), достигнув наибольшей величины в 23 % в 1880 году. За тот же период доля Китая и Индии рухнула до 13 и 3 % соответственно. (Их доля продолжала падать и в XX веке, достигнув и в том и в другом случае 2 % в 1950-е годы.)
8
Эта глава основана на Allen (2009, 2011); Аллен (2013, 2014). Подробные ссылки можно найти в этих двух работах.
РИС. 2.1
Географическое распределение мирового выпуска обрабатывающей промышленности
Источник: Allen (2011); Аллен (2013).
По мере того как традиционные центры обрабатывающей промышленности в XIX веке приходили в упадок, развивались новые очаги. В итоге вместе с Британией они и составили «промышленный Запад». Первым таким центром стала Западная Европа. В 1750 году доля ее глобального промышленного производства была гораздо выше (11 %), чем доля Британии из-за гораздо большего размера населения. Доля Западной Европы никогда не опускалась так сильно, как у Азии, а, наоборот, с началом XIX века, по мере возникновения современных фабрик, стала расти. В 1880 году доля Западной Европы превысила долю Британии и вплоть до Первой мировой войны продолжала увеличиваться. Затем, в ходе индустриализации других частей света, она поползла вниз.
Северная Америка, в частности Соединенные Штаты, – еще один пример грандиозного успеха. В колониальный период, окончившийся в 1776 году после принятия Декларации о независимости, там выпускался очень небольшой объем промтоваров. С начала XIX века выпуск промышленной продукции в Северной Америке почти
безостановочно рос, так что к 1950-м годам на долю этого региона приходилась почти половина от глобального выпуска. Третьим регионом, где началась индустриализация, была Российская империя, которая после революции 1917 года превратилась в Советский Союз, а в 1991 году распалась на пятнадцать независимых государств. В XVIII – начале XIX века Россия производила около 5 % мирового объема промтоваров. После поражения в Крымской войне царское правительство предприняло ряд мер по стимулированию экономического развития, и к 1900 году доля страны в выпуске обрабатывающей промышленности выросла до 9 %. В 1928 году советские власти сверстали первый пятилетний план, и советский подход к экономическому планированию давал впечатляющие результаты вплоть до 1970-х годов, когда экономический рост стал замедляться. В 1980-е годы доля СССР в мировом обрабатывающем производстве достигла пика в 15 %. В странах, образовавшихся на месте СССР после его распада, произошла тяжелейшая деиндустриализация, и их совокупная доля в мировом объеме промышленного производства рухнула до 3 % в 2006 году.
Четвертым регионом, где произошла индустриализация, стала Восточная Азия. В XVIII – первой половине XIX века Япония производила 3 % мирового выпуска промышленной продукции. После реставрации Мэйдзи в 1868 году экономическое развитие превратилось в задачу первостепенной важности. К 1940 году обрабатывающее производство Японии поднялось до 5 % от мирового уровня. Вторая мировая война обернулась для Японии и ее экономики настоящей катастрофой, однако в 1950-е годы рост возобновился. К началу XXI века Япония, Южная Корея и Тайвань вместе производили 17 % от мирового выпуска промышленной продукции. Эта динамичность передалась Китаю, доля которого в 2006 году достигла 9 % и продолжила расти.
В чем причины индустриализации, деиндустриализации и реиндустриализации? Роль ничем не сдерживаемого капитализма и государства развития стала предметом большой дискуссии среди историков. На одном ее полюсе стоят те, кто утверждает, что роль государства должна сводиться к охране права частной собственности и обеспечению законности, а принятие
экономических решений должно оставаться за частным бизнесом. Экономическую политику, основанную на таких принципах, обосновывал Адам Смит в своем классическом «Исследовании о природе и причинах богатства народов», а в последнее время – Международный валютный фонд (МВФ) и подобные ему организации, в рамках Вашингтонского консенсуса. На другом полюсе стоят те, кто считает, что государство должно владеть и управлять предприятиями, а также планировать развитие экономики, действуя наперекор рыночным силам. Промежуточную позицию занимают сторонники мнения, согласно которому государство должно в той или иной степени вмешиваться в экономику, стимулируя капиталистическое развитие. С точки зрения этой дискуссии я и подойду к историческому обзору промышленного развития в данной главе (см. также гл. 12 настоящего тома).Британский вызов и ответ экономической политики
В XVI–XVIII веках экономика Британии росла медленными, но устойчивыми темпами. В середине XVIII века, на заре промышленной революции, душевой ВВП Британии был существенно выше, чем в среднем по миру. Двигателем экономического роста была международная торговля, хотя экономическая политика британского государства при этом несколько расходилась с предписаниями Адама Смита. Государство действительно стояло на защите частной собственности, однако уровень налогов был выше, чем во Франции, а торговая экспансия осуществлялась силами монополий, дарованных королевской властью (вроде Ост-Индской компании). Торговая экспансия поддерживалась благодаря морскому могуществу, вооруженной силе, колониальным завоеваниям, таможенным пошлинам и меркантилизму (см. гл. 1 первого тома). Смит был сторонником свободной торговли и возражал против такой политики. Как бы там ни было, рост экономики был стремительным и не уступал росту населения, и в результате Англия по уровню зарплат опережала большинство стран Европы и Азии. Рост Лондона, кроме того, привел к резкому удорожанию топлива, которое в конце Средневековья было представлено преимущественно древесным углем и дровами, – в итоге это привело к расширению угледобычи на северо-востоке Англии. В XVIII веке только Британия добывала уголь в крупных количествах и по стоимости ее угольная энергия была самой дешевой в мире (см. гл. 16 первого тома).
С помощью этих факторов можно объяснить ту траекторию, по которой развивались инновации в Британии в период промышленной революции: новые технологии приводили к замещению дорогого труда капиталом и дешевой энергией. Эти технологии были изобретены в Британии потому, что там они обеспечивали коммерческий успех. В других регионах, однако, их применение на первоначальном этапе не было экономически оправданно из-за более низких зарплат и более дорогой энергии.
С одной стороны, британские технологии создали для остальных стран новые возможности, а с другой – бросили им вызов. Чтобы достичь процветания, им нужно было поднять производительность труда, и добиться этого было можно переняв новые британские технологии. В то же время последние были неэффективны с точки зрения издержек ввиду иного соотношения цен на факторы производства. Как следовало поступать в такой ситуации?
Эта задача усложнялась в силу еще одного обстоятельства, которое вытекало из распространения новых технологий. Поскольку они повышали производительность обрабатывающей промышленности в Британии, не предоставляя того же преимущества другим странам, сравнительные преимущества британской обрабатывающей промышленности повышались, тогда как другим странам становилось выгоднее вести сельское хозяйство. Это выражалось в том, что британские обрабатывающие фирмы становились более конкурентоспособными и угрожали вытеснить производителей других стран из отрасли. В то же самое время другие страны становились более конкурентоспособными как производители сельскохозяйственной продукции. Иными словами, успех Британии создавал угрозу деиндустриализации остального мира и превращения остальных стран в «слаборазвитых» поставщиков сырья (Williamson 2011).
Именно это и произошло с большей частью Азии. Самым важным примером служит Индия. В XVIII веке там находился один из самых крупных очагов текстильной промышленности в мире. Британия могла поспорить с Индией лишь в производстве наиболее грубой нити и тканей, поскольку в нем требовалось меньше труда, чем для производства тонкой пряжи, а британский труд был гораздо дороже, чем индийский. Внедрение машин позволило Британии сократить издержки, снизив временные затраты на переработку одного фунта материала и позволив заменить высокооплачиваемый труд мужчин на низкооплачиваемый труд женщин и детей. В 1813 году истек срок действия монополии Ост-Индской компании на торговлю с Индией и группа промышленников из Манчестера выступила против ее продления, ссылаясь на то, что Индия могла стать огромным рынком сбыта в случае снижения стоимости перевозки. Они указывали, что в 1812 году стоимость производства нити сорокового номера, которая обычно используется для пошива рубашек, в Индии составляла 43 пенса за фунт, а в Англии – лишь 30 пенсов. Они были правы, но примечательно, что еще десятилетием ранее они не могли бы предъявить тот же аргумент, так как в 1802 году нить сорокового номера в Англии стоила 60 пенсов. Исходя из этого, можно судить о скорости, с которой происходил прогресс. И действительно, к 1826 году стоимость нити сорокового номера опустилась до 16 пенсов и конкуренция со стороны Британии полностью разрушила индийскую хлопкопрядильную отрасль. Сократилось и ткачество, хотя оно не полностью исчезло, так как опиралось на импорт британской нити.