Кеноби

— Конечно, — кивнула она, все еще не понимая, к чему клонит ее непредсказуемый «ухажер». — Почему Мос-Айсли?

Фермер наконец нашел то, что искал, — маленький запечатанный конверт.

— Вот, держи. Это второй сюрприз, чтобы ты уж точно не увильнула от поездки. Открой сегодня вечером.

Эннилин взяла конверт:

— Что ты задумал, Оррин?

Он засмеялся:

— Только открой, когда я буду поблизости. — Подмигнув Лили, фермер вышел из-за прилавка.

— Мой день рождения послезавтра, — напомнила ему Эннилин.

— Это предложение действует только завтра, — объявил Оррин, направляясь в контору. — Я полдня потратил, все планируя. Не отсылай беднягу Тара!

Дверь за ним закрылась.

Лили попыталась выхватить конвертик:

— Дай сюда! Я хочу посмотреть!

— Нет! — Эннилин убрала его. У нее кружилась голова. Да что же творится в этом мире?

МЕДИТАЦИЯ

Снова этот сон.

Все так, как я уже описывал. Я не был собой. Однако я видел окружающий мир — через какой-то туннель или фильтр. А потом услышал крик.

Полагаю, вам уже надоело слушать про этот сон. Он повторяется каждую неделю с тех пор, как я прилетел на Татуин. И я всегда просыпаюсь в замешательстве. Я чувствую, что это как-то связано с Энакином.

Только в двух последних версиях появились изменения. Туннель уже и светлее. Обычно картинка размытая и в красных тонах. В этот раз все было так, словно я смотрел, скажем, глазами тускена — как бы странно это ни звучало.

И этот крик не поразил меня так, как раньше. Я был словно где-то поодаль, в стороне. Прежде он чрезвычайно сильно на меня действовал. Не понимаю, что это значит.

Я боюсь, что сон символизирует затухание света в Галактике и мои тревоги, порожденные изгнанием. Смогу ли я оставаться здесь так долго, что перестану слышать крики жертв Палпатина?

Не беспокойтесь, Квай-Гон. Я не говорю все это вслух. Мне до сих пор стыдно, что меня тогда подслушали. Что бы вы подумали о такой чудовищной промашке? Наверное, что мне пора назад в падаваны.

Я знаю, как это произошло. Я был слишком сосредоточен, пытаясь связаться с вами, пытаясь снова вернуть те чувства, которые возникли у меня в тот раз, когда вы говорили со мной и Йодой. Я пытался мысленно отгородиться от окружающего мира и поэтому не почувствовал приближения Келли.

Вряд ли девочка услышала что-то важное или увидела меч Энакина у меня в руках. Сила была со мной. И в округе найдутся несколько жителей, чьи имена звучат похоже на Кеноби, так что пока никто не сопоставил факты. Пока.

Но я не могу и дальше испытывать судьбу. Я оказался слишком вовлечен в жизнь оазиса. Горькая ирония. Вы всегда учили меня концентрироваться на Живой Силе, на окружающих нас живых существах, в противовес той общей картине, которую описывал Йода. Жить сегодняшним днем, стать частью этого маленького мирка, участвовать в его незначительных драмах — в высшей степени просветляюще.

Я пропускал все это, занятый спасением Галактики. Но потом я понял, что для многих существ их каждодневная борьба так же важна, как эпохальные события с нашим участием — для нас. Это послужило мне хорошим уроком.

Но всему приходит конец.

Теперь все мои передвижения будут связаны только с моей миссией. В начале недели я проверил, как там малыш, — на ферме все в порядке. В этот раз мне удалось избежать встречи с Оуэном Ларсом. Я ему совсем не нравлюсь.

И мне пора заняться работой по дому. Надо что-то делать с холодильным, блоком, который, похоже, помнит еще живого Арку Джета. Не беспокойтесь — на Татуине есть и другие магазины, помимо Надела. Не так много, но есть…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

— С днем рождения, Энни!

Эннилин помахала в ответ из окна фургона:

— Спасибо!

Незачем было сообщать рабочим, что ее день рождения на самом деле завтра. Все, кто заходил в Надел с прошлого вечера, знали, почему она отправляется в путешествие. Сборщики урожая на трех предыдущих холмах тоже прокричали поздравления — все были рады за нее.

Именинница и сама была довольна. Красиво одетая, она ехала в Мос-Айсли; ее дочь сидела на пассажирском сиденье, сын — на заднем, и они еще ни разу не поссорились. Просто праздничное чудо.

Они отправились в дорогу на мини-фургоне. Даннар отремонтировал старенькую модель «СороСууба» в тот год, когда они поженились, и до сих пор на машину приходилась большая часть тяжелой работы в Наделе. Оррину зачем-то понадобился его лендспидер USV-5, но Эннилин не возражала. Она все еще не пришла в себя, до конца не веря содержимому открытки из конверта Оррина. Джейб и Келли обсуждали его сюрприз в темноте кабины.

— Я же говорил, Оррин — мужик что надо, — заявил Джейб.

— Наверное, я ошибалась, — признала Келли. Нарядная, в ярком новеньком платье, она поднесла золотой бланк поближе к свету из окна и стала читать вслух: — «Для Энни. В обмен на этот сертификат…» Бен!

Эннилин озадаченно посмотрела на дочь:

— Чего?

— Вон там! — воскликнула Келли, опуская открытку и показывая в окно. — Справа! Бен Кеноби!

Эннилин резко затормозила, посадив массивный фургон в песок. Теперь и она заметила Бена и Рух.

Это было комичное зрелище, напомнившее ей первый визит в хижину Кеноби и разъяренного детеныша банты. Бен стоял на четвереньках посреди выжженной равнины и разговаривал с эопи. Та лежала на животе, поджав под себя ноги, и жевала одинокий кустик. К ее упряжи были пристегнуты самодельные сани, на которых возвышался тяжеленный старинный охладительный насос.

Эннилин подняла фургон в воздух и поравнялась с необычной парочкой.

— Собрался куда-то? — спросила она.

— Вообще планировал, — отозвался Бен. — Но как-то все не складывается.

Женщина заглушила мотор. Келли тут же открыла дверцу. Джейб перегнулся через сиденье и раздраженно заворчал:

— Мам, не начинай снова! Этот тип…

— …Помог нам, а теперь помощь нужна ему самому, — отрезала мать. — Сиди в машине и не высовывайся на солнце.

Когда она выбралась из фургона на песок, Келли уже крутилась рядом, изо всех сил стараясь, чтобы Бен заметил ее красное выходное платье. Но внимание человека в плаще было приковано к эопи.

— Рух остановилась, — объяснил Бен. — И что-то ест. Даже не знаю что.