Кентавр на распутье

Развернувшись, я перебежал через завалы к бойнице и пару раз стрельнул по возникшим было фигурам, вынудив их отхлынуть снова. Затем на полную распахнул амбразуру, за ней и дверь, хотя с натугой, ибо она-то открывалась наружу. (Вот тут я чуть не прокололся – а если бы не хватило силенок?) В проем устремился мощный вал, едва не сбив меня с ног, теперь и весь коридор наполнился гулом. Ну, это лихо! От такого буйства даже меня пробрала дрожь, а что сейчас чувствуют «вороны»?

Если они понимали, что грядет, то вели себя глупо. Еще несколько раз накатывали черной стаей, из всех стволов поливая открывшиеся проемы, но лишь подставлялись под мои выстрелы. Даже рикошет им не помогал, тем более дальняя стена сгинула, а в ящиках пули вязли. Зато мои посланцы находили «воронов». И уж те считались с потерями, сразу же отступая. Или отползая, чему я не препятствовал.

А затем коридор накрыл туман, следовавший за уходящим прозрачным слоем. Вот теперь ситуация перевернулась. Тотчас я наглухо закрыл амбразуру, а потом, выскользнув наружу, прикрыл дверь, обрубая поток. И бесшумно двинулся по коридору, приготовив разом игломет и меч, а остальное оружие оставив про запас. Ну, теперь устрою вам «ночь длинных ножей»!

Может, на Западе класс убийцы впрямь определяется дистанцией, на какую он способен подобраться к жертве, – но местные киллеры предпочитают стрелять издали, а ближнего боя избегают как чумы. Даже реакцией они уступали мне, а вблизи это едва не главное. И церемонии больше не нужны: кругом беспредельщики. И силы слишком неравны, чтобы сдерживать удары, – уж тут надобно лупить со всей дури!

Теперь я вновь ощутил себя охотником – это бодрило, хотя ждать нового подъема вряд ли стоило. Специально врагов не отлавливал – мало мне забот! Но когда рядом, в белесой мути, вдруг проступала чернота, рубил не задумываясь. Либо стрелял, если подвертывалось под левую руку. Результат определял по звуку, не задерживаясь для осмотра. Мишень упала – хорошо. Время от времени со стороны раздавались хриплые голоса «воронов», окликавших друг друга, а то и выстрелы. Но свиста пуль я не слышал – значит, стреляли не в меня. Зато изредка в кого-то попадали, судя по болезненным вскрикам. Надеюсь, и без меня здесь еще долго не будут скучать. Удачной охоты, воронье!

Распалив вражин как следует, двинулся прочь. Теперь я знал устройство лабиринта, а камер не стерегся – все ж их вырубили. Охотничьи угодья скоро кончились, и потянулись один за другим безмолвные опустелые этажи, затянутые непроницаемой мглой. Кто ждет меня на выходе из тумана, я понятия не имел, но надеялся, что здешний хозяин уже исчерпал свои сюрпризы. Если уж умельцы, изображающие из себя вестников смерти, пошли в ход… Впрочем, вечер пока не окончен. А программу тут составляю не я.

И будто накаркал. Почти одновременно на виду обоих моих «глазков» возникли сноровистые ребята в синих халатах уборщиков, но в шапочках и повязках хирургов. (Еще один персонаж маскарада.) Вот эти были похлеще ликвидаторов, хотя считалось, что хлеще некуда. Они не злобствовали, не буйствовали – просто не оставляли свидетелей. Совершенно хладнокровно. Работа такая, понял, нет?

Зачистка проводилась капитальная. Видно, тот, кто заправлял в этом мирке, решил обрубить все концы, на всякий случай страхуя себя с запасом. Это походило на паранойю. Либо на истерику злого дитяти, решившего переколошматить игрушки, поведшие себя не так. А в числе прочих прибрали Эдвина, удавив беднягу чулком, слетевшим с ножки одной из нимф. Сами нимфы тотчас упорхнули, не поднимая лишнего шума. Когда я увидел, что этого увальня убивают, послал тамошнему «глазу» команду на уничтожение, но, боюсь, Эдвину это мало помогло – подумаешь, взорвался комп!.. А что еще я мог сделать на таком расстоянии?

И ту компашку, что я всполошил, вывели под корень, сперва угомонив гостей из иглометов, затем методично, обойдя всех, свернув лица за спину. Подстреленного мной сторожевика, слава богу, отволокли к лифту живым. И туда же увели Милду вместе с парочкой других разносчиц.

На минуту, пока не обуздал себя, мне сделалось страшно. Это был какой-то новый уровень жестокости, еще не принятый среди крутарей. Примерно то же испытывает обыватель, нечаянно столкнувшись с бандитскими разборками. И потом, я не прав: убивали «уборщики» с видимым удовольствием. Действительно без злобы – истово, священнодействуя. С любовью к клиенту, как к роднику блаженства. Маньяки на службе параноика – дожили!..

Затем вокруг погас свет. И похоже, сразу во всем доме – судя, что показывали «глазки». Я уже научился опасаться перемен в странном этом месте. «Чтоб ты жил в…» вот так. Пока-то ничего страшного. Придется больше полагаться на приборы – только и всего. Но впечатление было, словно сворачивали декорации. Цирк уехал, клоуны разбежались. И скоро наступят тут тишь и «мерзость запустения»… если не взорвут всё к чертям. Кстати, не исключено – заметать следы, так с размахом.

Наконец, поднявшись уже намного, я снова услышал «болид», обрадовавшись ему, как родному. И тотчас стал перекачивать на бортокомп, что скопилось в моем рюкзачке, – будто в этом была срочность. Может, и была, кто знает.

Как раз и туман кончился – теперь я уходил от него вверх. Никто не ждал меня тут, да и откуда им знать, где я вынырну? Вдобавок темень, хоть глаза выколи, а оснастка у сторожевиков не чета моей. Но мне показалось, будто наверху никого нет – почему, собственно? Меня тут больше не любят, да?

Потом и подземелье осталось за спиной, точнее, под ногами, – я выбрался на первый этаж, откуда начал свое погружение. Здесь тоже оказалось безлюдно. Гулкая, звенящая тишина, призрачный свет, сквозь узкие проемы струящийся на голый пол, смоляные тени у стен. И даже запахи вполне нежилые. Словно бы здесь много недель не возникало ни души.

Ей-богу, я испугался этой заброшенности еще больше, чем засады. Уж чего у меня не было никогда – это глюков. А тут и вовсе попахивает мистикой. Оживающие на ночь мертвецы, пляски духов в заколоченном доме, призраки-убийцы… Видно, запас моей смелости, как и сил, был на исходе. Больше мне ничего не хотелось – лишь убраться отсюда. И выход уже близко, а там лишь через двор перебежать… да и то не обязательно.

Я не собирался наведываться в ту комнату, меня привлек запах. Вернее, озадачил, потому что нормальных людей он как раз отталкивает. Этот тошнотворный, душный аромат я обонял редко, а чтоб еще в такой концентрации!.. Он будто стекал осязаемой массой по лестнице, впадая в вестибюль, точно в озерцо. И что мне взбрело? Наверно, захотелось подтверждений, что похождения нынешней ночи мне не привиделись. Что за дурость! Я ж не шизик – и близко нет. А все записи событий у меня в наличии, не говоря о метинах на теле. Мало вещдоков, нужны свидетели?

Поколебавшись, я все же отвернул от вожделенного выхода и по крутым ступеням поднялся на самый верх – этаж не этаж, скорее чердак, обрамленный стальными балками. Брезгливо поведя носом, выбрал дверь. Сунулся внутрь и остолбенел, не веря глазам.

Вдоль стены, над покатым желобом подвесили на крюках ободранные туши четырех человек, еще живых. Не знаю, почему они не кричали, – в глазах плескалась такая боль! Рты разевались, но не издавали и хрипа, будто на них наложили печать молчания. С содроганием я узнавал каждого: и главарька троицы, что пыталась меня измутузить, и злополучного Хазара, и наему-мечника, покалеченного мною на входе в лабиринт, и сторожевика, подстреленного мною совсем недавно. Здесь не мелочились и наказаний не откладывали. Другое дело, что наказание никак не соизмерялось с проступком.

Но мне тут делать нечего. Что мог, я уже сделал для них: не убил. Я попятился к двери, не в силах оторвать глаз от жуткого зрелища, завороженный этим изуверством. Всё, хватит с меня – прочь, прочь отсюда!

И тут на меня бросились из темноты. Я не то чтобы увидел врага, – почувствовал кожей. И отскочил за миг до атаки. Напавший умел растворяться во мраке не хуже ниндзя, призраками скользивших в ночи. Такое впечатление, будто он веками копил опыт камуфляжа и навыки убийц, а все нынешние бойцы рядом с ним щенки.