Кентавр

Запутался в рассуждениях и заснул.

И досмотрел свой загадочный сон до конца.

– Это ви, Кузьмич?
– спросил вождь вкрадчиво.

– Я Кузьмич!
– отчеканил Кузьмич.

– Ждите кентавра. К вам придет кентавр. Скажет, от меня. Ви поняли, товарищ Кузьмич?

– Понял. Есть, товарищ Сталин!

И после отбоя Кузьмич положил трубку на рычаг.

Приказано ждать. Значит, будем ждать кентавра.

А телефоны все звонят - то один, то второй, то пятый. "Ждите указаний", - распоряжается Кузьмич. "Я занят", - грозно ответствует. "Малую деталь заменить большой - и в серию!" - приказывает.

И вдруг - опять прямая связь! Хватает Кузьмич еще не остывшую трубку.

– Это ви, Кузьмич? Кентавра ждете?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Ну, ждите, ждите, пока вас не расстреляли.

– Меня?
– вспотел во сне Кузьмич.

– Ну, не меня же! А ви не согласны, товарищ Кузьмич?

– Никак нет, товарищ Сталин. Никак не... согласен.

– Ну, раз ви не согласны на расстрел, ми вас повесим, - задумчиво произнес по прямому проводу друг всех Кузьмичей.

– За что же, отец родной!
– вскричал Кузьмич и захотел проснуться.

– Не волнуйтесь ви так, - сказал всемирный вождь.
– Это ми с Лаврентием Павловичем пошутили. С первым апреля вас, товарищ Кузьмич!

– Есть, товарищ Сталин! Служу Советскому Союзу!

– А против двадцати пяти лет есть ваши возражения? Ми тут, товарищ Кузьмич, посоветовались и решили.

– Вас понял, товарищ Сталин! С первым апреля!
– нервно хохотнул Кузьмич.

– И хорошо. Я знал, что ви настоящий работник аппарата. Однако сегодня двадцать седьмое сентября.

Иосиф Виссарионович дал отбой, и Кузьмич проснулся.

За окном едва светало, шел мерзкий осенний дождь. Казалось, это он промочил насквозь три верхних этажа и покрыл старческое чело Кузьмича мелким бисером.

И все-таки за окном начинался новый день.