Кесарево свечение

По американским правилам, в случае подобных выходок вокруг дома собирается сущая армада машин. Вот и сейчас, не прошло и пяти минут после звонка, как на огромном красном траке прибыли парамедики из пожарного депо. Группа числом не менее пяти промчалась к дому, словно десант спецназа. Почти одновременно прибыл патрульный «шевроле» полиции. Два статных офицера, затянутых в свои черные штаны и бежевые рубахи с разными бляхами, проявляя благосклонную готовность к любому повороту событий, проследовали в резиденцию Гореликов. Еще две минуты, и пришвартовался амбуланс, то есть квалифицированная медпомощь из соседнего госпиталя «Десять заповедей». Работали мигалки всех трех машин, множество огней, персонал переговаривался по радиотелефонам друг с другом и со своими центрами. Проезжающие между тем мимо соседи делали вид, что ничего особенного не происходит.

После уколов Любка открыла глаза и заметила меня среди хлопочущих спасателей.

«Стас, птичка моя», — прошептала она.

— What did she say? [73] — спросил меня один из полицейских.

— She simply recognized me, [74] — сказал я. Не говорить же копу, что дама назвала немолодого господина my little bird.

Глава пожарников, черный парень лет сорока, явно крутой специалист своего дела, отвел меня в сторону.

73

Что она сказала? (англ.).

74

Она просто узнала меня… (англ.).

— We know this Russian lady, — сказал он. — It wasn't first time, sir, that we treat her on a similar matter, but this time it was really serious. Actually, she already opened the door, from behind which people don't return. Thank God, she threw this stuffup. [75]

— Thank God, [76] — повторил я за ним и перекрестился.

Он улыбнулся:

— Are you Orthodox? Me too. [77]

Врач из амбуланса, молодой человек с походкой теннисиста, взял меня под руку, словно на коктейль-парти.

75

Мы знаем эту русскую леди… Это не первый раз, сэр, мы выхаживаем ее подобным образом, но на сей раз все по-настоящему серьезно. Она в самом деле уже распахнула дверь, из-за которой не возвращаются. Слава Богу, она исторгла эту дрянь (англ.).

76

Слава Богу (англ.).

77

Вы православный? Я тоже (англ.).

— Mister… — Он заглянул в свои данные. — Mr. Vaccino, we're going to take Mrs. Gorelik to our hospital. She's certainly out of hot water, but we prefer to make a double-checking all over. Besides, these suicidal cases require some special consulting. You know what I mean. Are you going to follow us? Excuse my curiosity, is it your car parked in the driveway? A striking design, I must admit! Is it European? [78] — По молодости лет он никогда не видел «Делоренов». Узнав, что странный зверь был рожден в его родной стране, доктор был поражен. — I can't believe it's that legendary Deloren! [79]

78

Мистер… мистер Ваксино, мы собираемся забрать миссис Горелик в наш госпиталь. Она, конечно, уже вне опасности, но мы предпочитаем перестраховаться. Кроме того, эти суицидные происшествия требуют некоторого специального консультирования. Вы знаете, что я имею в виду. Вы с нами? Простите мое любопытство, это ваша машина запаркована на проезжей части? Удивительная конструкция, должен признать! Европейская? (англ.).

79

Не могу поверить, что это тот легендарный «Делорен» (англ.).

Вот я уже дожил до чего в этой стране — стал субъектом американской ностальгии: пожилой джент с иностранным акцентом на легендарном «Делорене».

Когда Любку выкатывали из дома, она, кажется, уже начала ориентироваться в ситуации. Во всяком случае, сказала своему псу: «Бульонский, сторожи дом!» И тот немедленно отправился внутрь.

«Я еду за тобой, Любка, — сказал я ей. — Не волнуйся, буду поблизости».

«Лапа моя», — пропела она, и глаза ее закрылись.

— What did she want to say in paritcular? [80] — снова поинтересовался полицейский.

80

Что она хотела сказать существенного? (англ.).

— I'm sleepy, — я ему сказал. — That's what she wanted to say, I am sleeeeepy. [81]

He будешь ведь говорить парню, что она назвала меня my paw.

В углу на диване

В холле приемного покоя я лег в темном углу на диван и положил ноги на валик. Я думал, что сразу усну, но не тут-то было. Все что-то прыгало в памяти, в уме, выскакивали какие-то картины, лица, отдельные слова, все малозначительное, никчемушное. Я знал это состояние. Чтобы от него избавиться, нужно начать процесс сочинительства. Начну сочинять повесть о Кукушкиных островах. Внутреннюю повесть из этого романа, вернее, маленький роман, внедрившийся в этот большой. Так в процессе сочинительства можно иногда утихомирить сумятицу ума и даже немного поспать.

81

Я засыпа-а-аю (англ.).

* * *

Исторический экскурс, который можно будет по желанию публики изъять из этой части и присоединить к следующей.

Людям моего поколения или даже поколения моего сына Дельфина такой экскурс может показаться излишним, а вот зеленой молодежи он не помешает. Об иностранных читателях и говорить нечего: просвещенные европейцы и даже изощренные американцы, не говоря уже о высокомерных арабах и самовлюбленных бразильцах, часто обнаруживают прискорбную неосведомленность в вопросах российской специфики. Для такого иностранца что Кукушкины острова, что республики нашего Северного Кавказа — все одно темный лес. Спроси его, где находится Дагестан, он скажет: в Тихом океане; спроси его, где остров Кубарь, он полезет в Черное море.

Надо все-таки целенаправленно просвещать массы. Ведь людей на планете становится все больше, а стало быть, и невежество увеличивается. Людей практически интересует только свое, а если заинтересует чужое, то только с точки обращения его в свое собственное. Вот почему из всех зарубежных народов только японцы сведущи в истории Кукушкиных островов, кои отделяет от архипелага всего лишь пара-тройка тысяч морских миль, и потому они убеждены, что их собственное восходящее солнце зарождается именно в этом регионе. Подтекст, я думаю, ясен не только японологам. В кругах политической элиты, как сейчас выражаются, бытует мнение, что жители архипелага только и мечтают о высокой йене и о низком японском холестерине, однако предложите эту альтернативу кукушанам — и увидите, что из этого получится. Грудью встанут на защиту православия, как и за социализм семьдесят лет бились против империалистических хищников.

Русский флаг был вынесен на эти полутропические бреги эскадрой адмирала графа Кукушкина в конце XVIII века. Перед этим здесь разыгралась величественная битва между русскими фрегатами и объединенным англо-франко-турецким флотом, из которой наши пращуры вышли победителями. Злые языки иных прозападных запродаванцев мелят по этому поводу всяческий вздор: дескать, никакого объединенного флота там не было, одни только пиратские катамараны нападали на транспорты, однако патриотический народ — а он всегда в большинстве — с гневом опровергает измышления. В общем, с тех славных дней и утвердилось за архипелагом название Кукушкины острова, а старое имя, если оно когда-нибудь существовало, было напрочь забыто.

Новые земли привели в восторг петербургскую и московскую знать. Целебные источники били там между скал, а фрукты, съеденные с ветвей, давали декадентам заряд поистине ренессансной бодрости. Особым же животворным эффектом обладала в меру горячая галька иных укромных бухт. Ею обкладывались с ног до головы, а часто и голову закапывали в усыпляюще шуршащий состав, оставляя лишь дырку для дыхания. Подержанный на императорской службе генерал выходил из таких галечных ванн юным кавалергардом да к тому же с головой, полной государственных идей. Что касается дам, то у них начиналась вторая, третья, а то и четвертая молодость.

Известно, что фрейлина двора Степания Кадмовна Пертолюччини, страдавшая жестоким люмбаго, после Кукушкиных островов исполнила роль умирающего лебедя в царском балете.

Итак, там стали возникать российские лечебницы, виллы и отели, но вскоре пришлось строить и крепости. Дикарям острова Кубарь понравилось грабить спа и увозить в горы горничных и госпож. Вскоре к отважным ползунам присоединились туземцы Шабарге и Анчача, возникло освободительное движение Хуразу — по имени верховного божества. Идол, между прочим, был лишен головы, и, по поверьям, она должна была прибыть извне в момент победы.