Кейджера Гора

– Леди Шейла слишком невинна, и слишком впечатлительна, - ответил он, - чтобы узнать, относительно того что это за фургон, и какой груз он перевозит.

– Нет, - отмахнулась я, - и так, что там?

Я решила притвориться и сыграть в невинное невежество.

– Это - фургон работорговцев, - ответил он, - на них перевозят девушек.

– Ох, - вздохнула я, как если бы удивленно, но через некоторое время я снова начала приставать к Дразусу, - Интересно, а сейчас там внутри есть кто-нибудь.

– Скорее всего, - подумав, кивнул он.
– Тент установлен, и фургон приближается к городу.

– А девушек приковывают внутри таких фургонов? – не отставала я.

– Обычно, да.

– Каким же образом?

– Наиболее распространённое устройство, предполагает металлический стержень, или толстый деревянный брус к которому рабынь приковывают по отдельности. Он идет вдоль всего фургона параллельно днищу. Этот стержень может подниматься. Для этого он крепится на подпружиненном шарнире к дну фургона у переднего борта. При погрузке стержень приподнимается пружиной, и девушки, закованные в ножные кандалы, заходя в кузов с расставленными ногами, нанизываются на него. Когда все погружены, остаётся только прижать стержень к гнезду у входа и запереть на замок.

– Получается, что они надёжно удерживаются на месте, - поняла я.

– Да, - кивнул он.

– А они одеты, когда их везут в таком фургоне?

– Иногда да, иногда нет.

– Понятно, - сказала я, задумавшись, каково это оказаться с ногами, закованными в кандалы.

Что я могла бы почувствовать, если мои щиколотки окажутся скованными цепью одна с другой, да ещё и прикреплёнными к такому стержню, так, что я не смогла бы, даже если бы очень страстно пожелала, быть в состоянии подтянуть мои ноги дальше, чем на несколько дюймов от него. Я задавалась вопросом, на что это могло бы быть похожим, знать, что мою свободу так беспощадно и полно ограничили. Не в силах справиться с волнением и возбуждением, я часто задышала.

– Кажется, что Леди Шейла интересуется – различными незначительными деталями из жизни рабынь, - сказал Дразус Рэнциус, возможно, заметив ускорение моего дыхания по колебанию вуалей.

– Не будь слишком самонадеянным, - решила осадить его я.

– Простите меня, - тут же пошёл он на попятный.

– Мне просто любопытно, - раздраженно сказала я.

– Конечно, Леди Шейла, - кивнул он.

Ему не обязательно знать, что часто, мне самой не понятно по какой причине, в одиночестве моих покоев, я спала в ногах своей кровати, рядом с рабским кольцом, а иногда даже, по-видимому, почти неспособная мыслить разумно, вставала на колени около этого проклятого кольца в темноте, и целовала его.

– Фургон поехал, - заметила я.

Возы с зерном прошли мимо, и теперь, ящер снова, вытянул его на середину, и высокие колеса, окованные железными полосами, покатились по мощёной камнем дороге, попав в неглубокие, отполированные до блеска колёсами прошедших здесь бесчисленных повозок, сверкающие на солнце колеи.

– Для работорговцев естественно хотеть получить максимально возможные цены за их товар, - сказал Дразус.

– Конечно, - не могла не согласиться я с таким утверждением.

Я уже не могла видеть фургон, скрывшийся в мёртвой зоне под стеной.

Я выпрямилась, и сделала глубокий вдох, радуясь тому, что я была свободна! Как это страшно, как ужасающе, должно быть стать беспомощной и бесправной рабыней!

– Дразус, мне кажется, что Ты сегодня нервничаешь, - решилась я наконец откровенно поговорить со своим телохранителем.

– Простите меня, Леди Шейла, - склонил он голову.

– Скажи мне, что произошло? Что-то не так? – спросила я.

– Нет, - сухо ответил он.

– А что за металлический звук постоянно слышится из-под твоего плаща?
– поинтересовалась я.

– Ничего особнного, - не стал просвещать меня он.

Один из тарнов дёрнулся на своём насесте, и хлопнул крыльями справа от нас. Я бы не хотела приближаться слишком близко к таким птицам. Я думала и не находила ответа, зачем Дразус привёл меня на это место на стене. Конечно, открывающийся отсюда пейзаж был бесподобен, но близость тарнов сделала это менее приятным, чем могло бы быть.

– Ты невысокого мнения обо мне, не так ли Дразус? – решила я идти дальше.

– Я не понимаю Вас, Леди, - пораженно замер мужчина.

– Ты думаешь, что я мелочная и подлая, ведь так? – прямо спросила я.

– Я получаю свою плату за охрану Леди Шейлы, - заявил он, - не для того, чтобы составлять мнения относительно её характера.

– Я Тебе нравлюсь? – не выдержав, задала я вопрос интересовавший меня больше всего.

– Предположив, что я мог бы быть о Вас невысокого мнения, и мог бы оценивать Вас как мелочную и подлую, теперь Вы спрашиваете, могли ли бы Вы мне понравиться? – усмехнулся Дразус Рэнциус.

– Но ведь это не так уж и невозможно, не так ли?

Он улыбнулся.

– Итак? – снова спросила я.

– Это имеет какое-то значение? – вопросом на вопрос ответил воин.

– Нет, - сердито, бросила я.
– Конечно, нет!

– Тогда, - снова улыбнулся Дразус, - и в ответе нет никакого смысла.

– И всё же каков твой ответ? – нетерпеливо спросила я.

– "Мне платят, чтобы охранять Вас, - заявил он, - а не для того, чтобы я, так или иначе, разбирался в своём личном отношении к Вам.

– Так или иначе? – переспросила я.

– Да, - кивнул он.

– Значит, Вы правда презираете и ненавидите меня! – отчаянно воскликнула я.

– Я мог бы счесть несложным презирать Вас, на основе всего того, что я слышал о Татрикс Корцируса, и знал о её управлении городом, я думал, что мне будет легко ненавидеть Вас, но теперь… теперь, когда я познакомился с Вами, если я скажу, что ненавижу Вас, я уже не буду честен.

– Как лестно! – заметила я.

– Вы официальная, и Вы домашняя, или Вы общественная и Вы частная, кажутся слишком отличающимися друг от друга, - задумчиво покачал он головой.

– Возможно, - признала я, раздраженно.

– Это - несомненно, бывает со многими людьми, - размышлял Дразус Рэнциус.

– Несомненно, - признала я.

Он посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую вдоль дорожки, идущей вдоль зубцов. В данный момент на стене кроме нас практически никого не было. Ближе всего из людей к нам была пара слева от нас не ближе сотни ярдов. Он снова бросил взгляд на осёдланных, готовых к полёту тарнов, потом пристально посмотрев на меня, сердито отвернулся и уставился вдаль поверх зубцов. Его кулаки были сжаты так, что побелели костяшки пальцев.