КГБ был, есть и будет. ФСБ РФ при Барсукове (1995-1996)

«Дикий случай», — сказал Сергей Герасимов, прокурор Москвы. [125] И он был прав. Характерна реплика прохожего, бывшего свидетелем пальбы: «Где им бороться с преступностью, если они сами друг в друга стреляют !». [126]

Издержки параллелизма в работе различных спецслужб. Скорее частный случай, чем система. Но случай, который бросает тень на спецслужбы, неспособные организовать операцию. Впрочем, не следует слишком большое значение придавать этому и подобным происшествиям. Накладки, к сожалению, могут быть в любом деле и в любых структурах.

125

«Известия», 10.06.95, с.3.

126

«Известия», 09.06.95,

А ведь, кроме соперничества с милицией, у ФСБ были другие подлинные и мнимые проблемы.

12.4.3. «21 июля Симоновский межмуниципальный (районный) суд города Москвы под председательством судьи В. Григорян приговорил за хранение огнестрельного оружия к трём годам лагерей строгого режима хозяина ателье Виктора Александровича Орехова. 28 июля у здания Генеральной прокуратуры России состоялся пикет в защиту Орехова, в котором можно было видеть многих известных правозащитников и бывших диссидентов. Милиционеры, как мухи на мёд собравшиеся к несанкционированному пикету, долго не могли взять в толк, что же именно происходит». [127]

127

«Новое время»,N 31, 1995, с.11.

А дело было простое. Можно сказать житейское. Виктор Орехов, будучи капитаном госбезопасности, служил в управлении КГБ СССР по Москве и Московской области. Подразделение, в котором он служил в обиходе называлось политическим сыском.

Что-то произошло с капитаном госбезопасности [128] и во времена так называемого застоя он установил неофициальный контакт с одним антисоветчиком, через которого передавал правозащитникам сведения о готовящихся обысках и арестах. Дав присягу служить одному делу, он делал тайно совершенно другое. Такое в истории КГБ было крайне редко, некоторые предавали Родину и становились агентами иностранных разведок (тоже редко, но все же такие случаи были не единичны). Орехов стал фактическим агентом внутренней оппозиции. Интересно, получал ли он выгоду от этого, одно дело предавать за идею, другое за вознаграждение.

128

Сам Орехов позже расскажет: «Когда я закончил Высшую школу КГБ и был полон романтики, хотел работать, искать шпионов, мне сказали: „Забудь теорию, включайся в практику, на деле все по-другому“. И я столкнулся с вещами, которые казались мне странными». («КГБ: вчера, сегодня, завтра», М., «Гластность», 1996, с. 240).

Маленькое отступление. Известный жандармский генерал А. Спиридович описывая деятельность не менее известного революционера В.Л. Бурцева, специализировавшегося на разоблачении агентов царской охранки, отметил, что средства розыска и него «были те же, что и у ненавистного ему департамента полиции, т.е. внутренняя агентура, которую он вербовал среди чиновников правительства и филерство, которое осуществлялось в нужных случаях членами революционных партий. То, что считалось преступным и подлым со стороны правительства, признавалось необходимым и хорошим в своих собственных руках: такова этика революционеров». [129]

129

Спиридович А., «Записки жандарма», М., «Художественная литература», 1991, с.46.

Сколько времени прошло. Почти целый век, а этика осталась прежней. Орехов предавал тех, кому официально служил и тех, кто ему официально платил за службу. Если бы он уволился и стал помогать диссидентам, не используя ставшую ему известной служебную информацию, это одно. Но ведь он поступал совершенно по-другому.

При этом автор настоящей книги оставляет за скобками проблему необоснованных репрессий в отношении диссидентов. Такое во времена застоя в той или иной степени было. Но не об этом речь. Да и ситуация с Ореховым стала известна не по этому.

Орехов провалился. В 1978 году его арестовали и в мае 1979 года осудили на 8 лет лишения свободы. После освобождения Орехов пошёл в бизнес, тогда началась перестройка.

Наступили новые времена и вот снова суд по поводу незаконного хранения оружия. Некоторые (в частности Кронид Любарский в еженедельнике «Новое время») стали писать, о необоснованном привлечении Орехова к уголовной ответственности за хранение огнестрельного оружия, приводя кое-какие факты такой необоснованности. Перечислять их не будем. Спорить на основание одной статьи в журнале — дело довольно сложное и шаткое. Нужно больше информации. Тем более, что в описываемые времена эпидения незаконого хранения оружия была широко распространена по всей стране. С этим пытались иногда бороться и можно допустить, что иногда боролись не столько стенденцией, сколько с конкретными лицами, которых нужно было поставить на место, наказать, запугать и т.п. Такое могло быть.

Отметим, лишь одно: среди этих фактов не было ни одного приведённого К. Любарским, которые бы говорили о причастности к осуждению сотрудников ФСБ РФ. Но, тем не менее, Любарский заключил: «Цепь удивительных событий, связанных с делом Орехова, становится понятной, если вспомнить, что с недавнего времени московским управлением ФСБ руководит Анатолий Трофимов… В те далёкие 70-е Анатолий Трофимов был коллегой Виктора Орехова — не только по КГБ, но и по 5-му управлению. В качестве следователя он вёл многие из тех дел, „тайну следствия“ которых Орехов тогда же выдавал диссидентам. „Коллеги“ действовали „по разные стороны баррикады“. Такое не забывается.

Я не думаю, что в нынешних условиях ФСБ планировало и осуществило против Орехова далеко идущую провокацию: сегодня у них довольно и других дел. Но можно предположить, что, когда, Орехов «сам попался» и в процессе выяснения его необычной «чекисткой карьеры», генерал Трофимов или кто-либо из его ретивых подчинённых не смогли устоять перед искушением отомстить ещё раз. Привычный механизм провокаций и беззакония был включён, и следствие покатилось по давно проторённому пути, по которому оно шло и в достославные времена Андропова. Фабрикация уголовных дел против диссидентов вместо политических — почерк издавна знакомый». [130]

130

«Новое время»,N 31, 1995, с.12.

Если в своё время судили на основании недостаточно проверенных данных, то чем же отличается вышеприведённое суждение в СМИ, а ведь оно было растиражировано в тысячах экземпляров, в отличие, скажем, от решения суда, с которого обычно делают всего несколько копий?

Да, не простая штука политика, особенно если в ней бывает демагогия и использование служебного положения для личной мести. А ведь такое, не будем закрывать глаза, бывают сплошь и рядом.

12.4.4. Продолжалась критика ФСБ лицами, которые ассоцировались в общественном сознании с понятием деятелей демократического лагеря.

Например, уйдя в отставку, экс-министр иностранных дел РФ Андрей Козырев разоткровенничался и поведал, что спецслужбы дают президенту искажённую информацию. После некоторого перерыва в 1991-1992 годах они якобы опять начали изображать окружающий мир как враждебный России. «Я беседовал с президентом минимум раз в неделю, — рассказывал он. — Много было неформального общения. На каком-то этапе я стал проигрывать в спорах». [131]

Вообще-то окружающий мир должен быть враждебен по той простой причине, что имеет собственные интересы, которые, как правило, не совпадают с нашими. Впрочем, из этого общего положения совсем не следует, что нужно воевать всегда и со всеми. Это, во-первых.

131

«Новое время»,N 37, 1996, с.15-16.

И, во-вторых, высшему руководителю страны нужно понимать специфику работы спецслужб, которым всегда в априори выгодно иметь врага, им за борьбу деньги и платят. И чем страшнее враг, тем больше денег можно просить на своё содержание и, в том числе, что греха таить за счёт раздувания мнимой угрозы.

Но тут все зависит от правильности расстановки кадров в спецслужбах (чтобы давали как можно более объективную информацию) и от умения высшего руководителя критически оценивать информацию (чтобы сравнивать информацию спецслужб с иной, поступающей из других источников). А эта правильность и умение важны, так как без обеспечения безопасности нет и самого государства.