КГБ и тайна смерти Кеннеди

13 сентября далласские газеты опубликовали сообщение об однодневном визите президента в Техас 21 или 22 ноября 1963 года. Это можно считать точкой отсчета завершающего этапа (фазы) большого заговора.

Возрастает значение информационного обеспечения — поступления данных о расписании визита, местах посещения, маршрутах передвижения, системе охраны, сведений о предупредительных мерах спецслужб и режиме безопасности накануне визита. Обработка получаемой информации позволяет выбрать оптимальные точки маршрута или места посещения, пригодные для гарантированного осуществления акции, то есть конкретное «поле боя». Разрабатывается сценарий «дня X», определяются средства и способы проведения акции, исполнители, намечается возможность организации дополнительных благоприятных ситуаций для повышения эффективности их действий, согласовываются пути доставки киллеров на «поле боя» и их эвакуации.

«Группа прикрытия» приступает к постепенной подготовке отвлекающих мероприятий, включая конструирование «параллельного заговора» или лепку индивидуального козла отпущения. При возможности на местности создаются условия, приближенные к обстановке «поля боя» для спецподготовки исполнителя (или исполнителей).

Накануне 22 ноября структура большого заговора находится в состоянии готовности № 1.

Так или примерно так в 1963 году мог в идеальном варианте развиваться большой заговор против Кеннеди.

Почему в этом абстрактном, гипотетическом сценарии Новый Орлеан фигурирует как главное место зарождения структуры большого заговора? Потому что такое место ему отводится в основных теориях «заговорщиков». Их интерес, видимо, был основан на том, что здесь существовало много крупных и влиятельных фигур, имевших зуб на президента Кеннеди, находилась масса специалистов оперативной работы и противозаконной конспиративной деятельности, очевидно, немало болталось и профессионалов-киллеров, ну и, наконец, какое-то время в Новом Орлеане обитал Ли Харви Освальд. Это все понятно, но неясно, почему после 30 лет стольких усилий ничего определенного сказать нельзя — вроде что-то и было, а вроде и нет. И тогда возникает провокационный вопрос: а если это был «параллельный заговор», то новоорлеанский след был ложным и вел в тупик? Разве «организаторы», находясь, допустим, в Вашингтоне или Хьюстоне, не могли подобрать «менеджеров» в Чикаго или Детройте, а те — наемных убийц в Сан-Франциско или вообще за рубежом? Выходит, невозможно было найти черную кошку в темной комнате, поскольку ее там и не было.

До сих пор шла речь о структурах и сценариях больших заговоров. Но выше говорилось, что существует еще категория малых заговоров, которые, в свою очередь, можно разделить на «естественные» и «искусственные». В первом случае небольшое число единомышленников объединяется для реализации идеи любыми средствами, вплоть до самопожертвования. Во втором — это составная часть большого заговора, когда некто выступает инициатором малого заговора и объединяет вокруг себя сплоченную группу соратников. В дальнейшем действия участников группы через инициатора направляются и контролируются, и она превращается в инструмент большого заговора для решения различных задач.

Будучи невелик по масштабу, малый заговор не менее опасен, а для раскрытия даже, возможно, более сложен, чем большой. Его состав формируется из людей, сплоченных вокруг единой цели, к достижению которой они стремятся не за страх, а за совесть. Если в большом заговоре в целях безопасности растягивается технологическая цепочка, то здесь фактором безопасности служит компактность и единомыслие участников. Слабыми местами малого заговора могут быть отсутствие в его составе профессионалов конспиративной деятельности и совмещение одним лицом разных обязанностей, например «организатора» и «исполнителя». Все это может привести к технологическим ошибкам, которые попадут в поле зрения спецслужб со всеми вытекающими последствиями.

О каких бы заговорах ни шла речь, это всегда разговор о деятельности. Но продукт, или «отпечаток», любой деятельности, какой бы тайной она ни была, — это информация. Когда говорится о противозаконной деятельности, информацию называют «уликами», «следами», «вещественными доказательствами». Носителями такой информации могут быть предметы, документы, люди. Никакая деятельность не может протекать вне времени и пространства и вне той социальной среды, в которой обитает сам деятель. Деятельность не может быть бесследной, поэтому встречающееся в юридической практике понятие «идеальное преступление» (crimen perfecto), обозначающее «безуликовое» противоправное деяние, на мой взгляд, иррационально.

Люди, непосредственно осуществляющие какую-то деятельность, являются ее «информационными банками», а контактирующие с ними или наблюдающие со стороны за этой деятельностью — ее свидетелями.

Все эти теоретизированные рассуждения понадобились мне для того, чтобы вновь перекинуть мостик к свидетелям далласских событий. Как известно, в ряде теорий утверждается, что немало свидетелей (называется количество от десяти до двадцати и более из многих сотен) ушли в мир иной при не до конца выясненных обстоятельствах именно потому, что были носителями опасной для кого-то информации. Среди них называются свидетели по отдельным эпизодам, видные фигуры мафии, находившиеся в ноябрьские дни вне Далласа, контрактные агенты спецслужб, специалисты по тайным операциям и другие.

С присущей большинству авторов верой в непогрешимость собственных идей я думаю, что прокрутка конкретных версий по модели большого заговора поможет развеять часть подозрений, порожденных гибелью отдельных свидетелей. Определив нишу свидетеля на той или иной позиции модели, его профессиональные и социальные связи по вертикали и горизонтали, «критическую массу» его свидетельской информации, можно прикинуть, какую опасность он мог представлять для большого заговора и насколько подпадал под действие «принципа ящерицы».

Очередная порция теоретических «прикидок», я надеюсь, покажется широкому читателю менее заумной и более удобоваримой. Я постараюсь сочетать их с прикладным анализом ноябрьских реалий 1963 года.

Играя за «менеджеров» большого заговора, я хочу представить себе Даллас, и в частности площадь Дили-Плаза, как «поле боя» для совершения «исполнительной акции», то есть с их позиций подобрать места для расположения киллеров.

Я попросил помочь мне в этой работе моего друга, доктора медицины Иосифа Б. Линдера, который является президентом Международной контртеррористической тренинговой ассоциации по Евразии и возглавляет Международную академию подготовки сотрудников правоохранительных органов.

В Далласе, несомненно, складывались весьма благоприятные условия для успешной реализации завершающей фазы большого заговора. Чисто визуально на схеме маршрута президентского автокортежа по деловой части Далласа были определены пять-шесть точек, пригодных для осуществления акции. В основу подбора были положены «изломы» трассы, то есть участки, где автомашины неизбежно снижают скорость и превращаются в удобную мишень для прицельной стрельбы или использования взрывных устройств. При привязке к местности, безусловно, некоторые из них могут отпасть, но для действий «исполнителей» могут подойти и другие, даже прямые, отрезки маршрута. Применявшийся тогда (не знаю, как сейчас) принцип, согласно которому секретная служба «автоматически» должна составлять маршрут автокортежа таким образом, чтобы в пределах отведенного времени позволить президенту «увидеть наибольшее число людей», ставил охрану и возможных злоумышленников в абсолютно неравные условия, давая последним большие преимущества. Если же к этому добавить, что здания вдоль маршрута автокортежа не были осмотрены полицией или администрацией этих зданий, потому что секретная служба обыкновенно не требовала такого осмотра и сама его не производила, то остальное, как говорится, дело техники. В целом критическая оценка организации охраны президента достаточно наглядно приведена в отчете Комиссии Уоррена.

В набор мест, подходящих для осуществления акции, вошла и площадь Дили-Плаза, ставшая 22 ноября 1963 года реальным «полем боя». Здесь целых два излома пути, причем один на 90 градусов, а на втором автомашинам пришлось поворачивать аж на 120 градусов!

Площадь как «поле боя» удобна еще по нескольким причинам: открытое (в отличие от большей части маршрута) пространство, позволяющее вести огонь с разных сторон, доминирующие над площадью высокие здания, приподнятые уровни двух прилегающих автостоянок с оградами и довольно густой растительностью, железнодорожный виадук, под которым пролегал маршрут, наличие скрытых путей для подхода и эвакуации «исполнителей». Возможно, это место соответствовало еще и «джентльменским» традициям американских политических убийств, согласно которым покушение не должно приводить к гибели невинных жертв, кроме самого объекта.