КГБ играет в шахматы
Шрифт:
К затратам по разработке Гулько также следует отнести службу наружного наблюдения, стоимость которой в сутки равнялась стоимости автомобиля. Но цель оправдывала средства. А целью была победа Карпова на чемпионате мира по шахматам.
Игорь Корчной по-прежнему сидел в тюрьме, что вызывало протесты во всем мире, так как участники предстоящего матча — Карпов и Корчной — находились в явно неравных условиях. Президент ФИДЕ Ф. Олафсон пошел поэтому на беспрецедентный шаг — перенес начало матча с 19 сентября на 19 октября 1981 года, формально мотивируя свое решение желанием предоставить советской стороне больше времени для решения вопроса об освобождении Игоря Корчного и предоставлении ему и его матери возможности эмигрировать. Гулько и Ах-шарумова на одном из заседаний федерации шахмат в преддверии матча зачитали свое открытое письмо в поддержку Корчного. Однако, несмотря на давление со стороны
Карпов вел очень тонкую игру не только на шахматной доске, но и в шахматной политике. Он сумел убедить Тарасова, что после его очередной победы над Корчным (в которой Карпов, имея за собой поддержку и КГБ, и советского правительства, и Кампоманеса, был уверен) Гулько можно будет выпустить из СССР, так как в качестве тренера Корчного он опасен уже не будет. Угроза советскому шахматному престижу со стороны
Ахшарумовой Карпова не волновала: ведь он был чемпионом среди мужчин! Оставшись же в СССР, Гулько мог начать консультировать поднимающегося Каспарова. А вот это для Карпова было смертельно опасно. Именно поэтому Карпов убеждал Тарасова в необходимости как можно скорее выбросить Гулько из страны после своего матча с Корчным в 1981 году в итальянском городе Мерано.
Оглашением своего открытого письма Гулько и Ахшарумова планы Карпова нарушили. Карпову пришлось выслушать серьезные упреки со стороны Тарасова, который заявил, что Гулько после своей акции в защиту Корчного из СССР не будет выпущен никогда. Однако расправу с Гулько решено было отложить до окончания матча в Мерано.
По распоряжению Андропова и в соответствии с планом агентурно-оперативных мероприятий на период матча в Мерано было решено отправить туда дипломатической почтой уникальное и секретное оборудование, имевшее кодовое название «Шатер». Это многотонное устройство экранировало внутренние помещения и практически полностью исключало возможность слухового контроля помещения «противником». Устройство было разработано специалистами КГБ и использовалось исключительно при выездах за границу первых лиц государства с правительственными визитами, во время которых делегации размещались в предоставляемых принимающей стороной резиденциях.
За несколько дней до начала матча в аэропорт города Милана в сопровождении членов опергруппы КГБ, имевших дипломатические паспорта, прибыли три огромных контейнера. В аэропорту их встречали сотрудники советской разведки, действующие в Италии под прикрытием советского посольства. Груз прибыл как дипломатический и таможенному досмотру не подлежал. Правда, итальянских таможенников смутил вес и габариты груза, и они настаивали на досмотре. Но когда в дело вмешался советский МИД и советский посол в Италии, груз пропустили без досмотра.
«Шатер» был затем смонтирован на вилле, выделенной Анатолию Карпову на период матча и находящейся под круглосуточной охраной офицерами КГБ из оперативной группы, прибывшей в Италию. Посещать виллу не имел права никто из «посторонних», даже жена Карпова Ирина, прибывшая на матч как туристка, хотя она и была дочерью заместителя начальника управления РТ (разведка с территории) ПГУ КГБ генерала Куимова.
Кроме защиты от прослушивания помещений, где разместился Анатолий Карпов со своей командой, технические специалисты КГБ из состава оперативной группы скрытно проникали в места размещения команды Виктора Корчного для установки аппаратуры слухового контроля. У одного из молодых европейских гроссмейстеров была испано-говорящая жена. Она была завербована Пищенко и в КГБ известна была под псевдонимом Амиго. Муж ее был в хороших отношениях с Корчным, имел постоянные контакты с ним и членами его команды и присутствовал на матчах и в 1978 году, и в 1981-м. Через Амиго КГБ опосредованно получал информацию о происходящем в штабе Корчного. В результате штаб Карпова ежедневно имел достаточно полную картину подготовки Корчного к очередной партии.
В составе опергруппы КГБ находились также специалисты по отравляющим веществам, в задачу которых входил ежедневный контроль за пищей Карпова и контроль за его физиологическими отправлениями. Целью их было недопущение ввода посторонними лицами каких-либо веществ, могущих негативно повлиять ha состояние здоровья советского чемпиона мира. Одновременно эти же специалисты имели в своем распоряжении особые вещества, вызывающие чувство тревоги, нарушение сна и повышение артериального
давления. Этими веществами были обработаны помещения, в которых располагалась команда Корчного и куда скрытно смогли проникнуть сотрудники оперативной группы КГБ.В случае неблагоприятного хода матча для Карпова разработанный КГБ план предусматривал ввод Корчному препарата, вызывающего острую сердечную недостаточность со смертельным исходом. Но это, разумеется, предусматривалось лишь в самом крайнем случае — если бы Карпов проигрывал.
Усердно трудились в ходе матча специалисты КГБ в области парапсихологии, находившиеся в составе оперативной группы. Научными разработками в области возможного дистанционного воздействия на психику человека в Советском Союзе занималось несколько десятков институтов. Лучшие их разработки и разработчики использовались в интересах КГБ. Члены команды Корчного в достаточной мере испытали на себе весь имеющийся у КГБ арсенал. Члены опергруппы КГБ и остальные члены команды Карпова четко отдавали себе отчет в том, что проигрыш им на родине не простят. Равным такое состязание назвать было трудно.
С полным накалом шла борьба за победу Карпова в Мерано и в самом СССР. По указанию КГБ Управление шахмат Госкомспорта, возглавляемое агентом Крогиусом (Эндшпилем) обязало всех ведущих советских гроссмейстеров анализировать каждую партию Карпова — Корчного и предлагать свои рекомендации по их ходу. Устойчивую ежедневную связь с Мерано обеспечивал шифрограммами КГБ. Однако, несмотря на все предпринимаемые усилия, во второй половине матча Карпов традиционно начал сдавать. Ему не хватало физических сил. У параноически настроенной опергруппы КГБ появилось подозрение, что на Карпова как-то негативно влияют. Тогда руководством оперативной группы КГБ была разработана операция, в результате которой техническим специалистам опергруппы удалось скрытно проникнуть в строго охраняемый итальянской полицией зал, где проходил матч и обследовать кресло, на котором сидел Карпов. В сиденье, снизу, была обнаружена дырка размером десять на пять сантиметров. Других подозрительных факторов, которые могли пагубно влиять на физическое состояние Карпова, выявлено не было.
Факт обнаружения дырки в сиденье кресла был воспринят в КГБ весьма серьезно. По мнению руководства оперативной группы КГБ, это свидетельствовало о попытках воздействия на Карпова со стороны противоборствующей команды и развязывало руки оперативной группе КГБ: если бы Корчной был близок к выигрышу, он мог неожиданно умереть от острой сердечной недостаточности.
Но Корчной выжил, потому что проиграл. Карпов вновь стал чемпионом мира. Второй победой Советского Союза стало смещение ненавистного советским властям главы ФИДЕ Олафсона и избрание на этот пост завербованного Пищенко агента КГБ Кампоманеса. В шахматах на несколько лет установилась эпоха Карпова. Любое его желание исполнялось ФИДЕ беспрекословно.
Для КГБ шахматные баталии на этом не закончились. В Москве в сентября 1982 года проходил межзональный турнир первенства мира. Благодаря прослушиванию квартиры Гулько КГБ знал, что во время турнира Гулько с женой проведут демонстрацию протеста против действия советских властей, не выпускающих их в Израиль.
Заместителем начальника 11 — го отдела Пятого управления КГБ в этот период был подполковник Перфильев. Накануне турнира у него произошли неприятности: в июне 1982 года в Испании во время пребывания на международных соревнованиях попросила политического убежища член сборной команды СССР по синхронному плаванию Васса Герасимова. Герасимова давно разрабатывалась отделом Перфильева, поскольку были установлены контакты Герасимовой и 2-го секретаря посольства Канады в Москве Гаевского. Гаевского в свою очередь разрабатывал 2-й отдел ВГУ, разумеется, по подозрению в шпионаже.
У Гаевского и Герасимовой был роман, и в КГБ рассматривали вопрос о запрещении Герасимовой выезда в Испанию. Но Перфильев, за которым было решающее слово, счел информацию недостаточной для запрета и выезд разрешил. Герасимова через две недели выехала в Испанию, где сразу же обратилась к властям с просьбой о предоставлении политического убежища.
В этот период времени возглавлял КГБ генерал армии Федорчук, отличавшийся суровым нравом. Это был первый за время его руководства случай бегства, и Федорчук дал команду разобраться и наказать виновных. Занималось проверкой инспекторское управление КГБ. Вина Перфильева была установлена, и Перфильеву был объявлен строгий выговор. Понимая, что над его карьерой нависла угроза, Перфильев с удвоенной силой ринулся в «шахматные баталии». Необходимо было, как он полагал, доказать свою состоятельность на должности руководителя отдела и свою непримиримость к тем, кто является противником существующего в СССР строя.