Кгб против ссср. 17 мгновений измены
Шрифт:
Масштабы государства и негосударственных структур разные. Вчерашним примером может служить, например, послевоенная система безопасности СССР. Правы ли мы в том, что считаем сверхважной именно структуру системы безопасности, или, может быть, приоритетом обладают персоналии? Косвенно о важности структурно-функционального подхода можно судить по тому хотя бы, что О. Гордиевский в одном из своих интервью признал, что первое, чем начали интересоваться англичане и американцы после его бегства на Запад, это были работа оперсостава, принципы набора в «органы» и их структура. Тоже сообщают и о перебежчике/возвращенце (в истории КГБ было и такое) Юрченко, как только он: «…перешел на сторону американцев, он смог поделиться с ними опытом в областях, интересовавших ЦРУ и ФБР более всего. Одна из таких областей касалась организационной структуры и процедур, принятых в первом отделе, а также в управлении К» (60. С. 506). Понятно, что свежего информатора «потрошат» на предмет сведений обо всем, но почему все пишут в первую голову о структуре? Предположить можно только одно: привязка к ней дает возможность не упустить что-то важное: «…перебежчик сообщит детали ее организационного построения,
Тут надо сказать и о том, что это только говорится «Лубянка» или, по-старому, «площадь Дзержинского», но подразумевается под этим не то здание, что украшает ее, а гораздо большее: множество разного рода учреждений и заведений по одной только Москве и области, сотня больших и малых лубянок по всей стране, десятки зарубежных резидентур по всему миру и еще много чего. Ценность ее элементов разная, на первом месте стоят те, кто невидим. Всегда это будут агентурные позиции нелегальной разведки. Добавьте к ним еще миллионы добровольных помощников, которые всегда готовы к звонку «куда надо». И все они повязаны в одну большую сеть, центр которой – служебный кабинет Председателя КГБ.
Но, говоря об этом, очень важно опираться все же на четкие критерии, а не увлекаться формальными подходами. Например, в литературе часто упоминают то, что КГБ при Совете Министров СССР 5 июля 1978 г. потерял приставку «при». И тем са- мым-де стал еще выше в иерархии и обрел большую самостоятельность. Но надо же знать, что это касалось не только его одного, а согласно принятому Верховным Советом СССР Закону «О Совете Министров СССР», всех госкомитетов.
«Ну и кто у нас там еще не стукач?»
Все разведки мира органически заинтересованы в том, чтобы их агентура была выдвинута на самые ключевые должности в органах власти противника. Когда некоторые из руководства КГБ превратились во врага собственного народа, они стали продвигать своих людей на исключительно благоприятные агентурные позиции внутри советской системы. Внедрение осуществлялось и ранее, в 1930-е годы, когда НКВД был заинтересован в информаторах в богемных и полусветских столичных кругах, но при этом наркомвнутридельцы не смели самостоятельно вести те или иные разработки – все акции согласовывались с высшим руководством. А теперь неконтролируемая (И.В. Сталина-то на них уже не было!) Лубянка стала вести самостоятельную политику.
Роль агента может быть очень разносторонней. Только люди очень наивные могут полагать, что вся работа агента может сводиться к тому, чтобы проинформировать своего куратора устно или письменно (« настучатъ«– бытовой термин) о том, кто, что и где сказал, кто это слышал и как к этому отнесся. Это роль пассивная.Но очень часто ему предназначается роль активная. Часто для политических театров она бывает только одноакто- вой. Провокатор подставляет жертву ивсе. Дальше – дело пра воохранительногоконвейера. Но в многоходовых операциях особого рода такие агенты совершенно не нужны. Тут требуется долгая работа по претворению в жизнь замысла куратора и/или его начальства. Для спецслужбы в этом отношении есть два пути: обустройство общественно-политических лифтов исключи тельнопод собственные нужды и,соответственно, самовыдвижение либо выдвижение своего штучного агента вверх по социальной лестнице. И на Лубянке не чурались ни тем, ни другим. Агентуре активно помогали во всем. И партаппарат тут ни в чем не мешал, а, наоборот, только слушался ине замечал, как против Советской власти плетется заговор…
Агент – очень и очень зависимый человек. И управляют им куратор и его начальники четко. Выйти из этого круга редко кому удается. И дело здесь не в банальной угрозе: «Если ты перестанешь выполнять наши задания, то мы всем расскажем: кто ты есть на самом деле…»Это угрозы для детей. Такая банальность и в голову куратору не приходит. Случай, когда А. Коржаков раскрыл агента (Е. Киселева – агента «Алексеев» (1.10. фотоприложение)), в общем-то исключительный. Такое – прецедент. Кроме того, Е. Киселев – это штатный преподаватель. А бывших, как говорят, здесь не бывает.
Дело вербовки часто ставилось на поток. И здесь можно рассказать об одном трюке. В каждом региональном (областном, краевом, республиканском) УКГБ, КГБ союзных республик, не имевших областного деления (т.е. прибалтийских, закавказских и молдавском), существовала так называемая первая линия, «разведка с территории», подчиненная в оперативном отношении ПГУ в Москве, но работающая на месте. Она занята делами эмигрантов из этой местности, вербовкой лиц, например интернированных во время войны, отслеживает все связи жителей региона с внешним миром и использует это в своей работе, присматривает кандидатов для работы в разведке, знакомит с разведданными в отношении региона, добытыми Центром, только тех, кого это касается. Некоторые приграничные области будут нацелены конкретно на сопредельные государства, им могут доверить встречать нелегалов оттуда.Миссия довольно многогранна, мы же хотим показать только следующую составляющую.
Предположим, из некой страны советскому ученому приходит приглашение почитать лекции в тамошнем столичном университете. Естественно, что выезд не обходится без того,
чтобы не получить санкции от компетентных органов. Там говорят претенденту: « Пожалуйста, никто не против. Но взамен, как патриот, выполните наше разведзадание. А также подпишите со гласие на то, что вы нам поможете».Человек, гордый от того, что Родина ему доверяет, как и реальному Р. Зорге, и мифическому Штирлицу, подписывает бумагу. Спокойно уезжает читать лекции, выполняет простенькое заданьице. Возвращается домой. Рапортует (опять письменно и под псевдонимом) о том, что видел и слышал. На кафедре его расспрашивают о впечатлениях о стране. Каждый как-то реагирует. Нашего профессора вызывают опять, и теперь уже другой человек начинает его допрашивать о настроениях, о расспросах, о том, кто и к каким пришел выводам в связи с получением новой информации, которая не всегда в лучшую сторону позволяет сравнить советскую действительность и загнивающий свободный мир.И никуда этот профессор не денется – бумага уже подписана, хотя первоначально она имела не то значение. За этой встречей следует еще и еще. И он превращается в стукача-информатора и теперь вместе с нами узнает, что кроме первой в этом же здании есть еще и пятая линия.Бывают, впрочем, задания и посложнее: считается, что
В.Жириновский попал в турецкий участок, отвлекая внимание НН от сотрудника разведки, находившегося на задании (15.
119), заложив, таким образом, более постоянное сотрудничество.
К настоящему времени в прессе акцентировано внимание на некоторых фигурах настолько, что можно составить хотя бы небольшую справку в ответ на законный вопрос: а неагенты кто? Вспомним о знаменитостях тех времен, да и последующих.
Журналистка из газеты «Московские новости», автор книги «Мина замедленного действия» (4), по оценкам других, «самый придирчивый чекистовед» Е.М. Альбац, была разоблачена на суде по делу КПСС юристом Ф.М. Рудинским (61. С. 74-75). Лидер польской «профсоюзной» организации «Солидарность» Л. Валенса – агент «Болек» (1.11. С. 8, 1.12).
Генсек и проч. М.С. Горбачев. Лучше всего будет обратиться к наиболее знающим и авторитетным товарищам, которые в прошлом занимали высокие посты и должны дорожить своей репутацией. Одни задаются вопросами: «Чем он занимался в университете? Стучал на товарищей?» (1.13. С. 215). Другие на них отвечают: «…место для прохождения студенческой практики было выбрано точно – Лубянка она и есть Лубянка. Правда, публично никто никогда не спрашивал его об этом, а сам Горбачев и осведомленные об этом лица не стремились расшифровать, какого рода подписку он там давал. О неразглашении материалов – несомненно, о другом – неизвестно пока» (54. С. 8-9). С Запада подсказывают: «Млынарж считает, что Горбачев случайно оказался его соседом по общежитию. Обычно, однако, в обязанности советского студента, поселяемого с иностранным, входит приглядывать за соседом. Я могу это предполагать и о Горбачеве, но у меня нет никаких данных о его отношениях с приглядывающими органами» (1.14. С. 51). Если уж были открытые публикации, то тем более эти вопросы освещались в узком кругу. Более чем сомнительные связи М.С. Горбачева с КГБ, как скрытые аспекты его жизни, были опубликованы в докладах Института изучения дезинформации и оглашены на его конгрессе в Ницце, после чего были запрещены на Западе к упоминанию в открытой печати (94. №1. С. 15, сноска). Люди приближенные – охранники – также говорят об этом в открытую (1.15. С. 466). Будучи первым секретарем Ставропольского края, он информировал Ю.В. Андропова о том, кто и как отдыхает на курортах Минеральных Вод. При этом часто возникала информация и компрометирующего характера (81. С. 299). Затем он становится первым человеком в партии и стране, а значит, высшим руководителем и для спецслужб. Ситуация по-своему может быть и уникальна, но для той работы, где все шиворот-навыворот, это даже нормально: с одной стороны, человек приходится тебе начальником, а с другой стороны, он – твой агент. Если это так, то все попытки что-то понять в «перестройке», ставя в фокус внимания приоритет М.С. Горбачева, будут просто тщетны, да в конце концов и элементарно наивны. А вот роль тех, кто был в курсе его «юношеских заблуждений» и мог им свободно манипулировать, наоборот, незаметна, но исключительна.
Будущий банкир В.А. Гусинский – это бывший агент КГБ «Денис» (1.16). Е. Евтушенко получил личный телефон Ю.В. Андропова и разрешение звонить в нужных случаях – когда и по какому поводу надо было «протестовать» (1.17. С. 138). Председатель парламента Литвы В.В. Ландсбергис (85, 86). Кандидат в члены Политбюро ЦК, председатель Палаты Верховного Совета СССР академик Е.М. Примаков поддерживал многолетние служебные и личные контакты с ПГУ (7. С. 74). Сам он, по назначению в 1991 г. последним шефом советской разведки, обмолвился, что в разведку приходит не новичком. Редактор журнала ¦Огонек», этого рупора «перестройки», В.А. Коротич «сдал» всех своих диссидентствующих товарищей (13. С. 328). Диссидент N° 1, академик А.Д. Сахаров – агент «Аскет» (1.17. С. 138). А.А. Собчак – в газете «Новый Петербург» выдвигалась версия о том, что он будто бы был осведомителем КГБ в университете (1.18. С. 3). А.И. Солженицын «…становится осведомителем в лагере без всякого давления, легко и сразу». Об этой стороне деятельности Солженицына сведения приведены в публикациях: (1.17. С. 206; 1.19. С. 75-86; 1.20. С. 72-77). Так пишут другие. Но от себя мы добавим, что в его книге «В круге первом» явно прослеживается знание автором ОРД, включая такие тонкие, как перехват телефонных звонков: организация, техническое оснащение и их ведение персоналом, возможные упущения по службе, дешифровка записи телефонного разговора; а в другом месте – один из принципов разоблачения «стукачей»: на основании того, что информаторы получали определенную, строго фиксированную сумму. Любопытно то, что, однажды отличившись в этом, в остальных его книгах какая-либо приверженность этой тематике более не прослеживается. Также указывают, что «Архипелаг ГУЛаг» во многом списан с одной книжонки, выпущенной в свое время геббельсовским ведомством. Ответ на вопрос: «кто дал ?»,– совершенно ясен: тот, кто имел доступ.