Кгб

– если вдруг я начну впадать в маразм.
– говорил я ему.

– сразу открывай эту папку, и ищи текущее число.
–

– ты все предусмотрел!
– хвалил меня Сугенсон. хотя каков смысл этих приготовлений? чудес не бывает, а вытащить меня отсюда сможет только чудо!

сегодня была не просто суббота, сегодня была страстная суббота, канун великой пасхи, праздника святого воскресенья. сейчас не хотелось думать о Ефиме Христе, менгире, который был выброшен из нашей вселенной за долго до рождества Христова. а вот о Христе в этот день подумать было самое время. в пятницу он принял смерть, будучи распятым на кресте, этой смертью он искупил грехи всего человечества, чтобы в воскресенье вновь воскреснуть! на радость всему верующему люду. после всего того, что я пережил за эти три с половиной года трудно было верить в бога, но так хотелось, знать и верить, что кто то там на верху заботится о тебе. мы знаем, что вселенную сотворили менгиры при помощи великого конструктора, но кто то же создал самих менгиров и конструктор. царь рыба, что то говорил об осевой вселенной, что якобы из нее пришли наши менгиры, но и ту вселенную же должен был кто то создать. бог однозначно есть, может быть он совсем не такой, как нас учили в библии, но он живет в сердце каждого из нас! и каждый воспринимает его по своему. бабушка воспитала меня во Христе. вспомнилась та маленькая церквушка в Рязани, куда мы с бабушкой постоянно ходили. местный батюшка построил ее собственными силами на пожертвования прихожан. когда я был маленький небыло еще никакой церкви, был лишь какой то гараж, где батюшка вел свои службы, а вместо хора ему пели обыкновенные бабушки, подобные моей. наша семья тоже пожертвовала небольшую сумму на строительство храма. и вот он был воздвигнут! и так на нашем районе получился полноценный дом Господень! от чего то мне вдруг так захотелось побывать в этой церкви. здесь она тоже могла быть. как вы знаете в советском союзе преобладал атеизм, но после событий девяностых годов партия перестала запрещать верующим верить, гонения и разрушения храмов прекратились, напротив их стали восстанавливать и начали воздвигать новые. и я решился: съездить на малую родину и отыскать там, ту самую церквушку, а заодно и отстоять ночную пасхальную службу.

я выехал с объекта в шесть часов вечера, в Рязань я решил ехать в объезд Москвы. дороги были пустынными, на праздники люди разъехались по колхозам, приближались маевки, и там был непочатый край работы. на наших угодьях Веня тоже решил устроить маленький субботник. до своего родного города я добрался в начале десятого, сначала я решил заехать домой машину я поставил в гараж. мой компьютер все еще стоял дома, я так и не перевез его за этот месяц. я вошел в союз и поменял наконец то эту гребанную аватарку, теперь с экрана всем улыбалась моя довольная рожа. восстановление файлом и параметров Германа было завершено. до церкви я решил идти пешком. слава богу она стояла на месте, значит здесь ее тоже построили. время было чуть больше одиннадцати, и пасхальная служба уже началась. в уголке шла исповедь, я тоже хотел исповедаться, но так и не решился. за несколько минут до полуночи батюшка с иконой пошел к выходу. толпа стариков и детей двинулась за ним. начинался крестный ход во славу святого воскресенья. я ни разу не ходил крестным ходом, я двинулся за толпой, но двери уже заперли.

– нельзя.
– сказала мне какая-то бабуля. я отошел в сторону. вдруг одной девушке стала плохо, ее муж пытался вынести ее на руках на улицу, но бабушки не пропустили. крестный ход возвращался, где-то вдалеке городские часы пробили полночь, им вторили церковные колокола. праздничная служба началась!

рассказывает Дарья Хватова:

мы стояли в холе желтого здания, которое я уже успела возненавидеть. именно оно разлучило меня с Германом, и теперь нас ждала полная неизвестность, будет ли наша встреча в будущем, или он так и останется в чужом для него мире, если так, то я, наверное, наложу на себя руки. Анна стояла под часами и читала молитву, как долго это происходило я не знал. вдруг стрелки сдвинулись и на таймере загорелись цифры.

– есть новая точка!
– закричала моя новая подруга.

– ночь с тридцатого апреля на первое мая, эх и далеко же нас забросило!
– в стене открылся проход, за которым оказалась улица ночной Рязани. вдали виднелась церковь.

– твой муж там!
– крикнула Аня, тыкая мне в проход.

– иди же скорее, девочка! беги к своему счастью!
–

– в церковь?
– смутилась я.

– но на мне и платка нет.
–

– значит жди около.
– нетерпеливо сказала Анна, толкая меня в проход.

– да хранит Господь ваш союз.
– прошептала она. я оказалась на улице, прямо перед воротами церкви. ступить внутрь я не решалась, встала в сторонке и принялась ждать неизвестно чего.

– и помни!
– послышался в голове голос Анны.

– храни тайну Германа, царя рыбы и Юты.
– я послала ей мысленный воздушный поцелуй. прощай! прощай! моя подруга, и спасибо тебе за все!

рассказывает Леонид Машутский:

я наверное стал алкашом. увидел себя в зеркале одного из хроноэктазов и обомлел. морда красная, вся заросшая, глаза непонятно где и с кем. руки трясутся, ноги еле ходят. да уж пьянка еще никого до добра не доводила. сил больше не было, хотелось бросить все это, вернуться домой и завалиться спать. может Герман уж давно подох, ищи его по болотам мироздания. но долг был при выше всего, я снова открыл уже ненавистный мне алкогольный напиток и сделал глоток. как всегда тело покачнулось, а в глазах помутнело. я оказался в каком то ночном городе, присмотрелся и узнал Рязань, в кармане лежал мой потрепанный, видавший виды телефон, значит я снова в своем родном мире. но ведь в бутылке было больше половины, рано мне еще домой. а может быть все доступные хроноэктазы закончились и начался второй круг. а значит еще пара хлебочков, и я снова окажусь в советском мире, из которого мне позвонил Герман. я в очередной раз схватился за бутылку, но чья то мягкая пятерня перехватила мою жилистую лапу. я обернулся и увидел симпотичную шатенку в белой блузке, потертых джинсах и кроссовках. ее волосы, когда то были роскошными, но в последнее время за ними видимо плохо ухаживали, лицо, когда то красивое было измождено морщинами и следами долгих и мучительных дум.

– кого-то ищешь, красавчик?
– спросила она нежным грудным голосом. на вид тетеньке было лет тридцать, ну или около того.

– а вы откуда знаете?
– заикаясь спросил я.

– а я все про всех знаю.
– улыбнулась незнакомка.

– и про тебя Машутский наслышана.
–

– меня зовут Алексей Машуков!
– заученно отчеканил я.

– ты Леонид Машутский!
– уверенно ответила женщина.

– тебя называют ходячей аномалией.
–

– это ложь!
– взревел я.

– ах ложь!
– улыбнулась девушка.

– значит прав был твой друг Серега и следственный комитет города Ульяновска, ты всего лишь на всего ревнивый маньяк и серийный убийца!
– ну это уже было слишком. я смотрел в бесстыжие глаза нахалки, а она ухмылялась мне в лицо. ее изможденное лицо стало наливаться румянцем, губы расплылись в обворожительной улыбке, и я понял, вот он мой идеал женской красоты. рыжая Настя была просто детской влюбленностью, всю свою жизнь, я искал именно такую девушку.

– да не дыши ты на меня.
– смеялась она.

– и отойди подальше, я не охотно пускаю убийц в свое личное пространство.
– я покорно отошел. вдали замаячили купола.

– вон лучше сходи в церковь, покайся.
– сказала девушка.

– я не убийца.
– прошептал я.

– там разберутся.
– отмахнулась она.

– а еще ты найдешь, там то, что так долго ищешь. а мне пора, нельзя знаешь ли надолго появляться в вашем мире, мое место на его изнанке.
–

– а ты, когда ни будь вернешься?
– с надеждой спросил я.

– всему свое время Машутский.
– прошептала девушка, целуя меня в щеку, а затем развернулась и пошла прочь.

– как хоть звать то тебя, незнакомка?
– крикнул я ей в вдогонку.

– так же, как мать короля Людовика четырнадцатого!
– обернулась она и растворилась в воздухе.

– Анна Австрийская что ли?
– буркнул я и поплелся в сторону церкви. за спиной болтался поредевший рюкзак...

и снова рассказывает Герман Хватов:

служба окончилась, и все пошли целовать крест, затем толпа прихожан направилась к выходу. кто то еще остался святить пасху, куличи и пасхальные яйца. мне святить было нечего, и я пошел к выходу. на улице было темно и тихо, редкие машины проносились по дороге. трасса была мокрой. толи ее ночью мыли, толи окропили святой водой. я как и положено поклонился храму, перекрестился и пошел дальше. толпа сочилась сквозь храмовые ворота. все спешили расползтись по норам. мне это показалось, или народу и впрямь стало больше, чем было в начале службы. в уголке у церковного забора я увидел знакомую тоненькую фигурку. глазам своим не верю, это была Даха! моя девочка, как то нашла меня. не обращая внимания на толпу прихожан, я бросился к любимой.

– Даша!
– закричал я.

– ты жива?
– моя благоверная устало обернулась.

Герман!
– прошептала она, и бросилась ко мне на шею. наши губы сплелись в сладком поцелуе. люди смотрели на нас без всякой укоризны.

– ты вернулся ко мне!
– шептала Даша.

– но как?
– недоумевал я.

– бог помог нам найти дорогу друг к другу.
– ответила она. мы простояли так еще минут десять.

– пошли домой.
– наконец сказала жена.

– но в каком мы мире?
– глупо спросил я.

– не важно.
– ответила она.

– главное, что вместе.
–

народ у церкви разошелся, я взял жену под руку, и мы пошли домой. вдруг нам на встречу из кустов вылетел какой-то заросший ханыга с рюкзаком на плечах. от этого гражданина за версту пахло перегаром, от чего-то его лицо показалось мне смутно знакомым. я присмотрелся и узнал Леню Машутского, запустил он себя конечно

– а вот вы где.
– радостно проговорил он, бросаясь ко мне на шею.

– а ты что здесь делаешь?
– подозрительно спросил я.