Киевская Русь

1 М. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор ист. русск. права, изд. 5-е, стр. 14-15.

2 М. А. Дьяконов. Очерки обществ, и госуд. строя древней Руси, изд. 3-е, стр. 68, 70.

3 В. О. Ключевский, Курс русской истории, ч. 1, стр. 131 -144,

Мнение А. Е. Преснякова по этому предмету нам известно из его диссертации "Княжое право" и из только что вышедших его лекций по истории Киевской Руси, читанных в 190?-1908 и 1915- 1916 гг. Он говорит о процессе сложения Киевского государства, отмечая, при этом различные этапы в истории его созидания и укрепления. "Киевский центр,-пишет А. Е. Пресняков,-уже при Игоре - прочный опорный пункт княжеской власти, укрепленный центр в "горах Киевских", связанный с другими городскими пунктами, где сидели другие князья "под рукою киевского князя". Тут же А. Е. Пресняков говорит об основном интересе княжеской власти, который он формулирует так: "господство над славянским" элементами, сбор с них дани и вербовка из них новой военной силы,, ее организация вокруг варяжского дружинного ядра для больших походов на печенегов, на Византию".1 По смерти Игоря тот же автор отмечает "стремление к прочной организации Киевского государства и усвоению новой культуры".2 "Киевский центр закончил подчинение остальных земель южной Руси ко времени Владимира", "завершителя работы прежних князей над созданием и утверждением киевской власти" 3 (курсив мой.

– Б. Г.).

Владимир очертил границы своего государства - "и бе живя с князи окольными миром: с Болеславом Лядьским и Стефаном Угреким и с Андрихом Чешским".4 .

Те же мысли мы можем найти и в книге А. Е. Преснякова "Княжое право". Там он говорит, что Киевское государство создавалось в период до Ярослава: "Иначе было во времена до Ярослава, когда все восточное славянство подчинялось нераздельной, хотя и внешней власти Киевского князя и Киев можно было рассматривать как центр создававшегося государства".5

1 А. Е. Пресняков. Лекции, стр. 78-79. Ср. стр. 81. Подчеркиваю здесь только то, что характеризует отношение автора к политической организации Руси. Опускаю его мнение о южной торговле, осуществлению которой якобы и служила эта организация.

2 Там же, стр. 80.

3 Там же, стр. 96. В предисловии к "Лекциям" Преснякова Н. Л. Рубинштейн едва ли удачно выбрал цитату для показа, как А. Е. Пресняков определяет политический строй Киевской Руси ("господство одного князя над рядом волостей без внутренней органической их связи в единое государство"). Н. Л. Рубинштейн, повидимому, хочет отсюда сделать вывод, что А. Е. Пресняков (ср. "Историк-марксист", 1938 г., кн.1, стр. 130 и др.) склоне" только с большими ограничениями признавать Киевскую Русь государством, Но, как мы могли убедиться, это не так: то место, которое он процитировал, во-первых, говорит не совсем о том, а, во-вторых, это текст А. Е. Преснякова, наиболее устаревший. Ведь сам Н. Л. Рубинштейн в своем предисловии к "Лекциям" отметил, что, начиная со 143 страницы, печатается текст лекций, читанных в 1907-1908 гг., между тем как процитированные мною места относятся к лекциям 1915-1916 гг.

4 Лаврентьевская летопись, под 996 годом.

5 А. Е. Пресняков. Княжое право, стр. 62. 1909.

М. С. Грушевский не только не сомневается в наличии Киевского государства, но и дает его историю. Он посвящает ей несколько глав: образование Киевского государства, его организация, история от Олега до Святослава, государство при Игоре, Олеге и Святославе, окончание образования государства при Владимире и распад государства в XI-XII вв.1 Я не касаюсь здесь его концепции, а отмечаю только факт признания им целого большого периода в нашей истории, которую Грушевский искусственно пытается приспособить к истории одной только Украины.2

A. А. Шахматов представляет Киевское государство как уже не первый этап в истории государственности у восточных славян. До образования Киевского государства, объединившего бассейн "великого водного пути из варяг в греки", по мнению Шахматова уже было два государственных центра с Киевом и Новгородом во главе и, кроме того, другие "скандинавские государства", возникшие в восточноевропейской равнине.

"Уже в течение X века, пишет Шахматов, завершается процесс объединения восточнославянских земель вокруг Киева, получающего в силу своего положения возможность стать не только политическим, но и культурным центром для всего Поднепровья и прилегающих к Поднепровью земель". "Это показывает, что раздробленное в прошлом восточное славянство" слилось в одну семью, связанную политическими и культурными узами". Эту семью Шахматов тут же называет "государственной организацией"3.

B. А. Пархоменко одним заголовком своей книги "У истоков русской государственности" (1924 г.) говорит о своем понимании Киевской Руси. Содержание книги в этом отношении дает гораздо больше. Сам автор в предисловии так излагает свою задачу: "Данная работа представляет собою попытку рассмотреть вопрос о начале государственности у восточных славян с сосредоточением внимания на факторах, действовавших на образование нашей государственности раньше норманизма и помимо него".4 Подходы автора к решению задачи мне кажутся заслуживающими признания потому, что он представляет себе Киевское государство не выходящим в готовом виде из пены морской, а рождающимся в результате длительного процесса, изучать который нужно с того момента, когда какие бы то ни было намеки источников (письменных и неписьменных) позволяют о нем говорить. Автору действительно удается разыскать такие источники, и свою задачу проследить древнейшие судьбы восточного славянства до "призвания варягов" он в значи

тельной мере выполнил.

Итак, из приведенных примеров мы можем убедиться, что, несмотря на разнообразие мнений по вопросу о Киевском государстве и его происхождении, все упомянутые мной наиболее видные историки второй половины XIX и начала XX в. признавали Киевский период нашей истории государственным (С. М. Соловьев с указанными выше оговорками).

1 Iсторая Украiни-Pyci, тт. I и II.

2 О моем отношении к теории Грушевского см. стр. 32, 176 и др.

3 А. А. Шахматов. Древнейшие судьбы русского племени, стр. 58, 63.

4 В. А. Пархоменко. У истоков русской государственности, стр. 3. 1924.

Особое место в историографии этого вопроса занимает M. H. Покровский. "Говорить о едином "русском государстве", - пишет Покровский, - в Киевскую эпоху можно только по явному недоразумению".1 Дальше оказывается, что автор не только отрицает существование единого русского государства, - он не признает в этот период наличия государства вообще. Трактуя о киевских смердах и опровергая точку зрения на смердов как на "государственных крестьян", он прямо заявляет: "там, где не было государства, трудно найти "государственное имущество живое или мертвое".2 "Никакой почвы для "единого" государства - и вообще государства в современном нам смысле слова - здесь не было".3 И это суждение не случайно. В другом своем труде Покровский высказывается по этому предмету еще яснее. Он считает, что "общественные классы появляются... в истории (России.-Б. Г.) довольно поздно". Он относит это появление к "XVI примерно столетию". "А была ли какая-нибудь государственная власть и раньше?" - спрашивает M. H. Покровский, и на этот вопрос он сам и отвечает: "нет не было, потому что те, сначала племенные, потом военно-торговые, позже феодально-земледельческие ассоциации, какие мы встречаем в России до образования Московского государства Ивана IV, весьма мало были похожи на то, что мы называем "государством".4

Самому Покровскому иногда бывало тесно в рамках им же созданной теории, но я не буду приводить примеров его же отклонений от столь ярко выраженной точки зрения, чтобы и мне не потерять рамок, намеченных настоящей книгой.

Перехожу к своим оппонентам, непосредственно вместе со мной работающим или участвующим в обсуждении затрагиваемых мною тем.

Вполне понятна та острота, с какой подходим все мы к предметам, для нас далеко не безразличным. Страстность тут неизбежна. Мы спорим ив споре заставляем друг друга углублять вопрос, проверять свою аргументацию, уточнять формулировки.

После выхода в свет двух изданий моих "Феодальных отношений" появилось несколько работ С. В. Бахрушина, прямо касающихся вопроса о Киевском государстве,5 небольшая, но очень выразительная по своему содержанию рецензия Н. Л. Рубинштейна 6 и его же предисловие к лекциям А. Е. Преснякова, трактующие тот же предмет.

В представлении Н. Л. Рубинштейна "империя Рюриковичей" или, что то же, "Киевское государство" - не период в истории нашей страны, соответствующий периоду существования в Западной Европе большого варварского государства, достигшего своего завершения при Карле Великом и давшего начало главнейшим западноевропейским государствам (Франции, Италии и Германии), - а лишь переходный момент от родового общества к классовому феодальному, под чем Н. Л. Рубинштейн понимает период феодальной раздробленности. Этот переходный момент, по мнению Н. Л. Рубинштейна, длится около 30 лет, т. е. падает на время княжения Владимира I. Те, кто представляет дело иначе и склонны считать период существования Киевского государства более длительным (не менее 200 лет) и сыгравшим в истории нашей страны более существенную и заметную роль, по мнению того же автора,, подвергаются опасности возвратиться "к старой концепции распада единого государства, упадка развитой Киевской Руси".

С. В. Бахрушин более снисходителен к тем, кто готов признавать Киевскую Русь и "единой" и "развитой" (конечно, относительно и с учетом эволюции "объединения" и "культуры"). Он признает, насколько можно судить по его отдельным замечаниям, два периода в истории Киевского государства: "период эфемерного единства" и "период целостной организации". "До последней четверти X в., - пишет он, - мы не наблюдаем признаков существования прочно сложившего государства",7 и в другом месте - "Эфемерное единство Руси... установилось едва ли раньше Святослава". "Любопытно отметить, - продолжает он, - что в договоре Святослава не фигурируют представители мелких князей, и упоминается один Свенельд, о котором и летопись помнит как о самом могущественном из вассалов Игоря".8 "Только с конца X в., - заключает он, и начинает, собственно, складываться государство как целостная организация". В другой своей статье С. В. Бахрушин еще более осторожно говорит о складывании в конце X в. феодализирующейся знати и называет эту знать "будущими феодалами" (ср. с его же признанием Свенельда "самым могущественным вассалом Игоря"), которым недоставало только христианства, чтобы "освятить свои притязания на господствующее положение в Приднепровье".9