Кифа, или Святой Пётр

Отца Джонатана он застал по обыкновению читающим книгу. Священник был в очках. Увидев Боуда, он снял очки и направился ему навстречу. Пожимая руку Боуду, отец Джонатан негромко произнёс:

— Не теряй надежду, Джеймс. Мы никогда не должны расставаться с этим прекрасным чувством.

Боуд с благодарностью посмотрел на священника.

— Ты всегда всё знаешь обо мне. И как никто другой, одним словом можешь успокоить.

Боуд огляделся по сторонам в поисках чего–то. Понимая, что именно он ищет, священник взял его за руку и подвёл к усыпальнице. Вслед за этим он открыл дверцу. Глазам Боуда в свете мерцающих свечей предстала коленопреклоненная фигура Олеси с молитвенно сложенными руками. Взгляд девушки был направлен на тело Святого Генриха. У Боуда появилось то же чувство, что и тогда у пропасти. Он подумал о том, что весь её облик, осанка, поведение слишком величественны для понимания. В эту минуту он и не сомневался в том, что эта девушка знает много больше того, чем показывает. Оставив Олесю наедине с телом Святого Генриха, Боуд с отцом Джонатаном затеяли вполголоса беседу. Но разговор с самого начала не клеился. Мысли Боуда были заняты чем–то другим. У него вдруг появилось ощущение, что он упустил из виду нечто очень значительное. И это чувство усилилось. Видя рассеянность Боуда, отец Джонатан прекратил разговор и вернулся за стол, оставив Боуда стоять в одиночестве. Тот даже не заметил этого действия. Мозг Боуда выполнял напряжённую работу. Лица, обрывки разговоров с огромной скоростью начали мелькать в голове у Боуда. Он пытался зацепиться, уловить «это» значительное. Он знал, что оно было, но никак не мог нащупать…. В таком состоянии Боуд покинул отца Джонатана. Он совершенно забыл, что должен был пойти в центр управления и инстинктивно направился в сторону своего кабинета. По пути Боуд сотни раз задавал себе один и тот же вопрос: Что? Что это было? Он чувствовал, что очень близок к пониманию загадочных слов. Оставалось лишь понять…что? Какое именно слово он подсознательно ищет в своей голове?

Оба профессора были заняты оживлённой беседой и не обратили внимания на вошедшего Боуда. Но они обратили на него очень пристальное внимание, когда он, усевшись в кресло, неожиданно хлопнул себя по лбу и громко воскликнул:

— Ах, я болван,…конечно же,…в любом случае вопрос связан с церковью…

Глаза Боуда лихорадочно заблестели. Он откуда–то вытащил свой блокнот, и раскрыв его, начал что–то пристально рассматривать, затем расхохотался и снова обозвал себя болваном, приложив к нему слово «полный».

Оба профессора были заинтригованы его поведением. Зная достаточно хорошо Боуда, обе подозревали, что ему удалось напасть на нужный след. Это подозрение усилилось, как только Боуд заговорил с ними несколько возбуждённым голосом.

— Я что–то слышал о расколе церкви…это правда?

— Джеймс, об этом знает, по меньшей мере, один миллиард человек! — укорила его профессор Коэл.

— Я не вхожу в это число, — с излишним нетерпением ответил Боуд, — так что будь добра, Энн, просвети меня по этому вопросу.

Профессор Коэл пожала плечами.

— А что тут рассказывать? Вера в Христа вначале была единой. Но после раскола церкви разделились на две части…

— Подробнее, Энн!

— Хорошо! — было заметно, что тон Боуда разозлил профессора Коэл. — Вот тебе самые подробные сведения. Шестнадцатого июля тысяча пятьдесят четвёртого года легат Папы Римского кардинал Гумберт вручил отлучительную грамоту Константинопольскому патриарху Михаилу Керулларию. С этого момента церковь разделилась на две. Католическую и православную. Такой ответ тебя устраивает?

— Не совсем. Где это произошло?

— Как где? — удивлённо переспросила профессор Коэл, в то время как Александрова переводила взгляд с одной на другого. — В Константинополе.

— Константинополь большой, Энн. Мне необходимо знать, где именно это произошло?

— В Софийском соборе! — коротко ответила профессор Коэл.

— А этот собор сейчас…существует? — последнее слово далось Боуду с огромным трудом.

— Что вы говорите, Джеймс? — возмутилась Александрова. — Конечно, существует. Я сама там бывала. И не раз. Это один из величайших соборов в истории человечества. Его построил император Юстиниан. Это произошло в начале шестого века. Известно, что войдя в собор, Юстиниан воскликнул «Я превзошёл тебя, Соломон». Когда Константинополь захватили турки, они превратили собор в мечеть. И лишь сравнительно недавно турецкие власти придали Софийскому собору статус государственного музея. — Александрова была довольна, что сумела в очередной раз блеснуть своими знаниями. Профессор Коэл еле дождалась, пока она закончит. Едва это произошло, как она потребовала у Боуда объяснить смысл всех вопросов. В ответ Боуд загадочно улыбнулся и произнёс:

— «Господь возрыдал, видя раздор детей своих»! Согласитесь, раскол церкви на две части, как нельзя лучше подходит к этим словам. Католическая церковь отвергает инакомыслие и в результате появляется православная. Я никогда не бывал в Софийском соборе, но думаю, не ошибусь, если предположу, что там находятся портреты или скульптуры…двенадцати Византийских митрополитов. Двенадцати опальных митрополитов.

— Они изображены в виде настенных фресок, — подала голос Александрова. Боуд устремил на неё пристальный взгляд.

— И расположены группами,…не так ли? Шесть с одной стороны и шесть с другой?

Александрова с немым изумлением на лице только и могла кивнуть. Профессор Коэл…та вообще сидела с открытым ртом и, не мигая, смотрела на Боуда. Тот поднялся с места.

— Осталось понять значение слов «найди и сожги». Думаю, с этим мы разберёмся на месте.

Глава 20

Румыния. Трансильвания.

Воскресным утром маленькие и весьма живописные улочки городка Сигишоара заполнили небольшие группы местных жителей. Неторопливо двигаясь в сторону чёрной церкви, они вели между собой оживлённые беседы. По заведённому обычаю, воскресная служба в церкви собирала почти весь город. В такие часы город практически пустел. Работали лишь сувенирные мастерские и кафе. И только лишь потому, что в городе как всегда находилось много туристов. И тому была серьёзная причина. Имя Влада Тепеша, которого многие знали под именем «граф Дракула», привлекала любопытных из разных стран. Он родился в этом городе. Очень многое здесь было связано с этой весьма неординарной личностью. Вероятно, по этой причине туристы, бродившие в это утро по улицам города, с неослабным вниманием рассматривали едва не каждый дом, попадающийся на их пути. Дома в городе были схожи между собой и в то же время разительно отличались. Редкое сочетание. С первого взгляда можно было подумать, что у всех домов крыши и фасады совершенно одинаковы. И лишь присмотревшись внимательней, можно было обнаружить значительные различия. Едиными, пожалуй, оставались живописные балкончики и остроконечные крыши. Крыши домов располагались так близко друг к другу, что можно было пересечь весь город, переходя с одной на другую. Туристы переходили с одной улицы на другую. Фотографировали особенно понравившиеся места и весьма живописно жестикулировали руками. По тем или иным причинам, никто не придал значения карлику,…который появился на одной из таких маленьких улочек. Карлик был наряжен в трёхцветный шутовской костюм с узорами в виде вертикальных ромбов. Ноги карлика были обуты в широкие деревянные башмаки с острым носами. Голова облачена в длинный шутовской колпак таких же расцветок, как и костюм. Миновав улицу, карлик остановился на небольшом перекрёстке. Слева дорога уходила резко вниз. Туда он и побежал. Стук деревянных башмаков по брусчатке отдавался эхом вдоль домов. Немного позже карлик остановился возле вывески сувенирной лавки. Справа от вывески стояла витрина, за которой лежали всевозможные атрибуты вампира. Включая маски и имитированные челюсти. Чуть помедлив, карлик вошёл внутрь лавки. Прилавок был до отказа забит теми же атрибутами вампиров. Слева от прилавка стоял небольшой, низенький стол, уставленный инструментами. За столом сидел пожилой мужчина в рабочем фартуке. В руках он держал маленький молоток. Он постукивал им по овальному железному предмету, лежавшему перед ним на столе. Заслышав стук башмаков, он поднял голову. Во взгляде этого человека появилось удивление, когда он увидел вошедшего. И это удивление усилилось после того, как карлик забежал за прилавок и забрал с полки маленький колокольчик. Он тут же прикрепил колокольчик к кончику шутовского колпака и затряс головой. Раздался лёгкий звон. И словно вторя ему, огромный колокол установленный на башне чёрной церкви начал отбивать удары, призывающие прихожан к воскресной молитве. Удары всё ещё звучали, когда из сувенирной мастерской вышел мужчина в фартуке и направился в сторону церкви. Вид у этого человека был полностью отрешённый. А глаза широко открыты.

Прихожане занимали свои места в церкви, когда мужчина в фартуке появился в церкви. Под множество удивлённых взглядов он прошёл по проходу, поднялся по ступеням на клирос и подошёл к великолепному органу. Затем он молча пододвинул стул и положил руки на клавиши. Прошло ещё одно мгновение, и церковь наполнили звуки музыки. Звуки были настолько необычны и звучали столь прекрасно, что люди буквально застывали на месте, испытывая очень странные чувства. Чудесная мелодия лилась и лилась, наполняя каждый уголок в церкви. Рядом с органом застыл священник. Вместо того, чтобы читать воскресную проповедь, он стоял и слушал с глубоким изумлением на лице. Звуки проникали в каждого, кто находился в церкви, и вызывали на лицах людей неописуемый восторг. В такт звукам музыки…в церкви появился лёгкий ветерок. Он начал кружить по церкви.

Две группы туристов вышли на главную площадь Сигишоары. Внимание туристов сразу же привлекла необычная картина. В центре площади, напротив башни с часами было…установлено огромное кресло. Вернее, это был настоящий трон. И на этом троне восседал карлик, облачённый в шутовской костюм. Среди туристов раздался смех, который тут же сменился громкими разговорами и оживлёнными жестами. Защёлкали фотоаппараты. Туристы подошли ближе к трону, не без основания полагая, что начинается некое театральное представление. Очень скоро они убедились в собственной правоте. С двух сторон к площади приближались местные жители. Одна часть была в масках вампиров. Вторая, несла…длинные деревянные колья. Тут же на площади, на глазах любопытных туристов, колья были вбиты в землю. Среди туристов снова раздался смех. Они показывали руками на колья и высказывали предположения о том, что может ждать их дальше. Продолжение этой странной церемонии не заставило себя ждать. Одно движение руки карлика и…несколько человек в масках подошли к одному из туристов, схватили его и, несмотря на яростное сопротивление, понесли по направлению к кольям. Почти все туристы захохотали, указывая пальцем на бедолагу. Но этот смех стал стихать, как только беднягу донага раздели. Появился легковой автомобиль. Он подъехал и встал возле одного из кольев. Представление больше не напоминало шутку. В воздухе, не переставая, раздавались крики о помощи. Трое людей в маске втащили обнажённого туриста вначале на капот, а потом на крышу автомобиля. Затем приподняли и с силой насадили животом на кол. Раздался душераздирающий вопль. Кровь обильно потекла по колу вниз на землю. Туристы вначале стояли оцепеневшие, но затем, издавая крики ужаса, бросились врассыпную. Вслед им загремел издевательский хохот карлика. Люди в масках бросились за ними вдогонку.

Глава 21

Софийский собор

Боуд уже около часа рассматривал фрески с изображениями Византийских митрополитов. Две группы фресок, расположенные в непосредственной близости друг от друга. Они находились практически на уровне его глаз, отчего задача, стоящая перед ним, как он считал, значительно упрощалась. Позади стояла Олеся. Она, как всегда, безмолвствовала и ничем не проявляла свой интерес к происходящему. Зато Александрова и Коэл стоявшие по обе стороны от Боуда, изо всех сил вытягивали шеи, пытаясь не упустить ни единого мгновения из происходящего. При этом лицо Боуда интересовало их гораздо больше, чем фрески. Боуд не обращал внимания на них. Его внимание полностью поглотили фрески. Он, в который раз, очень внимательно осмотрел их. Фрески изображали седовласых мужчин в широком облачении. С двух сторон каждого из них были изображены непонятные надписи. «Скорее всего, это имена митрополитов», — предположил Боуд и стал разглядывать дальше. На вороте облачения с двух сторон были изображены кресты. Правая рука почти у всех поднята и как бы благословляла. Левая рука у всех двенадцати митрополитов была согнута и скрыта под складками облачения. Видны были лишь её очертания. Но именно она держала книгу. По всей видимости, Библию. Голова каждого митрополита овеяна ореолом. Боуд заострил внимание на ореолах. «Почему все они разные? — задал себе вопрос Боуд, глядя на круги разной толщины и разного цвета. — Возможно, в зависимости от деяний и изображён ореол. В любом случае, это не совсем то, что нам нужно».

— А что нам нужно? — пробормотал он вслух. Оба профессора навострили уши. — Нам нужно нечто, что можно…сжечь, — пробормотал снова Боуд. Оба профессора вздрогнули и испуганно огляделись вокруг себя. И тут же облегчённо вздохнули. В этом уголке собора стояла полная тишина, и никого кроме них не было. Туристов больше интересовал главный зал с величественными куполами, потрясающим орнаментом, росписями и скульптурами.

Боуд в который раз едва слышно вздохнул. — Что же здесь не так? — пробормотал он под нос.