КИМ 1

– Хм-м-м… знаете, товарищ Белов, а что-то в этом есть, - одобрительно кивнул Говоров.
– А что насчет пулеметного вооружения?

– Пулемета в танк предлагается устанавливать всего два, - ответил Максим.
– Один винтовочного калибра, спаренный с орудием, и один крупнокалиберный, на зенитной турели над люком заряжающего.

– А почему вы решили отказаться от курсового пулемета?
– поинтересовался Говоров.

– Не спорю, у курсового пулемета есть свои плюсы, но пулеметная установка, во-первых, ослабит лобовую броню, а во-вторых - потребует введения дополнительного члена экипажа, - пояснил Максим.
– В общем, мы решили, что польза от этой установки не стоит того, чтобы мириться с ее недостатками.

– Вашу мысль я понял, - кивнул Говоров.

– Да, товарищ Белов, про экипаж-то вы ничего и не сказали, - заметил Ворошилов.

– Виноват, - кивнул Максим.
– Экипаж нового танка будет состоять из четырех человек. Командир, он же радист, наводчик, заряжающий и механик-водитель.

– Вы считаете разумным совмещать должности командира танка и радиста?
– поинтересовался Ворошилов.

– Я считаю, что да, - ответил Максим.
– В условиях несовершенства радиостанций и высокого уровня шума внутри танка будет лучше, если командир будет напрямую получать приказы по радио, нежели выслушивать их от радиста. Чем меньше звеньев передачи приказов, тем надежнее.

– Что ж, вашу позицию я понял, - кивнул Ворошилов и повернулся к конструкторам из Харькова.
– Что скажете, товарищи? Сможете сделать танк, о котором говорит товарищ Белов.

– Думаю, сможем, - осторожно ответил Кошкин.
– Пока что я не вижу каких-либо принципиальных сложностей. Но хотелось бы после совещания получить эскизы товарища Белова для более детального их изучения. Тогда я смогу сказать точнее.

– Вам будет предоставлен полный комплект материалов, которые нам удалось подготовить, - сообщил Максим.
– Там, конечно, в основном эскизы, а не чертежи, но все же вам будет легче работать.

– Василий Гаврилович, вы сможете в короткий срок разработать сразу две пушки?
– поинтересовался Ворошилов уже у Грабина.

– Ну, раз надо - значит, сделаю, - решительно заявил Грабин.
– К какому сроку нужны орудия?

– Хороший вопрос, своевременный, - кивнул Ворошилов.
– Товарищи конструкторы, на все про все мы можем дать вам не более двух лет. Летом, самый край - осенью тридцать восьмого года новый танк должен быть представлен на испытания. Товарищ Кошкин, к какому сроку вам понадобятся орудия?

– Ну-у-у… - протянул Кошкин, что-то прикидывая в уме.
– На то, чтобы изучить эскизы, которые нам обещал товарищ Белов, и перевести их в чертежи, нам понадобится, как минимум, год. К этому моменту нам нужно будет знать хотя бы габариты предназначенных для танка орудий. Тогда мы сможем приступить к производству опытных образцов и начнем заводские испытания…

– Значит, год, - кивнул Грабин.
– Времени, конечно, мало, но, думаю, справлюсь. Не впервой.

– Отлично, - подытожил Ворошилов.
– Пулеметами, насколько я понимаю, будет заниматься товарищ Дегтярев?

– Крупнокалиберный точно будет его, - ответил Максим.
– Василий Алексеевич сейчас переделывает свой ДК под ленточное питание. А вот насчет спаренного с пушкой я не уверен. Тут лучше подойдет другой проект, но о нем позже.

– Хорошо, - кивнул Ворошилов.
– Товарищ Белов, вам есть что добавить по проекту танка?

– Так точно, товарищ нарком, - подтвердил Максим.
– Во-первых, я не упомянул, что на танк планируется установка системы постановки дымовых завес, представляющей из себя два блока по три восьмидесятимиллиметровые мортирки, крепящиеся с боков башни. Краснозаводский химический завод наше бюро уже озадачило. А во-вторых, я бы хотел дать товарищам конструкторам пару рекомендаций.

– Дымовая завеса - вещь полезная, - одобрил Ворошилов.

– И какие же рекомендации вы хотели бы дать товарищам конструкторам?

– Товарищам Кошкину и Морозову я настоятельно рекомендую не забывать про удобство работы экипажа. В танке должно быть нормальное освещение, хороший обогрев и эффективная система вентиляции. Никуда не годится, если экипажу придется дрожать от холода или задыхаться от порохового дыма внутри башни, - сообщил Максим и повернулся к Грабину.
– Василия же Гавриловича я прошу не использовать в семидесятишестимиллиметровой пушке старый боеприпас, доставшийся нам по наследству от Российской Империи. У него довольно слабый пороховой заряд, неспособный придать снаряду достаточную для противотанкового орудия начальную скорость. Мощность порохового заряда стоит увеличить в два, а то и в три раза!

– Я вас понял, товарищ Белов, - кивнул Грабин.

– Да, и еще, товарищ Грабин, - продолжил Максим, перелистнув очередной плакат.
– На этой схеме изображен так называемый эжектор, устройство продувки пушечного ствола от пороховых газов. При очевидной простоте конструкции это устройство позволит заметно сократить загазованность боевого отделения танка и улучшить условия работы экипажа.

– И в самом деле просто, - задумчиво пробормотал Грабин.
– Обязательно нужно будет испытать эту схему на практике...

– Спасибо, товарищ Белов, я думаю, товарищи конструкторы обязательно учтут ваши рекомендации, - кивнул Ворошилов и повернулся к Кирову.
– Тогда остается последний вопрос. Товарищ Киров, кто будет курировать разработку нового танка по линии НКВД?

– Учитывая, насколько важен для нас новый танк, курировать его разработку я собираюсь лично, - Сергей Миронович улыбнулся вроде бы добродушно, вот только во взгляде его отчетливо блеснула сталь.

На первый взгляд Сергей Миронович Киров казался мягким и добродушным человеком, особенно по сравнению с его предшественником, резким и хамоватым Генрихом Григорьевичем Ягодой. Собственно, в домашней обстановке Киров таковым и являлся, но, когда дело касалось его профессиональной деятельности, Сергей Миронович неизменно показывал себя жестким и решительным руководителем.

Киров хорошо запомнил слова Белова о том, что репрессии нужно проводить очень аккуратно и точечно. За те полтора года, что он возглавлял НКВД, не было ни громких докладов о раскрытых заговорах, ни публичных процессов, вместо этого тихо проводились расследования, виновные в антигосударственной деятельности арестовывались и, снабженные железобетонными доказательствами своей вины, передавались в суд.

Благодаря подобным методам работы у Кирова сложилась репутация сурового, но справедливого руководителя, который все про всех знает. И сам факт того, что работу над новым танком будет курировать Сергей Миронович лично, дал конструкторам понять, что о любой возможности схалтурить лучше бы забыть сразу.

– Ну, что ж, с танками мы закончили, - подытожил первую часть совещания Ворошилов.
– Но, у Осинформбюро, насколько мне известно, есть еще несколько идей?

– Закончили с танками?
– не понял Халепский.
– А как же легкие танки? Вы что, хотите полностью от них отказаться?

– Да, товарищ Халепский, - вместо Ворошилова Иннокентию Андреевичу ответил Максим.
– По нашему мнению, легкие танки являются довольно узкоспециализированными машинами, поэтому мы считаем необходимым от них отказаться. А для развития прорыва и фланговых атак лучше подойдет более универсальная техника.