Кинодетективы 4
Шрифт:
Февральская снимает фартук и белый халат. Вешает их в шкафчик для одежды, напевая прилипчивый мотивчик народной песни, повторяя одну фразу снова и снова.
– Уморилась, уморилась, уморилася.
Знамо дело, уморилась, уморилася.
Затем берет мусор и выходит наружу из кухни.
Щукин слышит за спиной шум, поворачивается. Но ничего увидеть не успевает. Сверху его накрывает черная тень, сбивает с ног и скрывается в темноте. Щукин лежит на земле с окровавленной
Февральская направляется за кухню к бачку с отходами, чтобы выбросить мусор. Открывает крышку и переворачивает ведро. Слышит стон, пугливо оглядывается. Стон повторяется. Она бросается к ближайшему вагончику и стучит в окно. Окно открывается. Из него выглядывает Валиханов. Он удивленно смотрит на Февральскую.
– Надя, что случилось? На тебе лица нет.
Февральская, волнуясь, показывает рукой в сторону мусорки.
– Дамир, там кто-то стонет.
– Где?
– Там.
– Ты уверена?
– Да.
– Подожди, я сейчас выйду.
Валиханов исчезает в комнате и через минуту выходит на улицу с фонариком в руках.
– Показывай.
Он включает фонарик и направляется к мусорному бачку. Февральская двигается за ним, то и дело, выглядывая из-за спины. Подойдя к мусорке, Валиханов смотрит по сторонам.
– Откуда ты слышала стон?
Февральская показывает в сторону кухни.
– Оттуда.
Валиханов, освещая себе дорогу фонариком, идет к кухне. В луч света попадает лежащее на земле тело. На голове зияет кровавая рана. Валиханов бросается к нему, переворачивает. Это – Щукин.
– О, Господи. Убили?
Щукин стонет.
– Нет. Живой. Держи.
Валиханов отдает фонарик Февральской. Сам взваливает на себя Щукина и тащит его в медсанчасть. Февральская бежит впереди. Подбежав к медсанчасти, Февральская стучит в окно.
– Оля! Оля! Скорее открывай.
На пороге появляется Яремич.
– Что там?
Яремич видит окровавленного Щукина.
– Да что за напасть такая! Ещё один. Заносите.
Яремич распахивает дверь. Валиханов вносит Щукина в помещение. Февральская входит вместе с ними.
Валиханов укладывает Щукина на кушетку.
– Что произошло, Надя? – Спрашивает Яремич.
– Я мусор высыпаю, а он стонет, – рассказывает Февральская, – Сама подойти боюсь, потому позвала Дамира. Вместе с ним его и нашли.
– Спасибо, Дамир. Дальше я сама управлюсь. А вы расскажите Смолину о том, что произошло.
– Хорошо, – кивает Валиханов.
– Идите.
Валиханов и Февральская выходят. Яремич обрабатывает рану раствором перекиси. Щукин снова стонет, но не приходит в себя.
Смолин и Яремич выходят из медсанчасти.
– Оля, долго он пробудет без сознания? – Спрашивает Борис.
– Не знаю. Боря, что происходит? – Отвечает Ольга.
– Кто-то пытается сорвать работу экспедиции.
– Значит, это правда?
– Что?
– Я думала, что мне показалось. Электростанция, вода, теперь Щукин… Боря, об этом нужно сказать людям. Доложить в Москву.
– Я
так не считаю. Поисками этой сволочи займусь лично, но только после того, как найдем газ.– Но он не остановиться, пока не добьется своего.
– Я тоже.
Яремич тяжело вздыхает:
– Боря, могут погибнуть люди.
– Я это уже слышал, но думаю, что до этого не дойдет.
– Будем надеяться.
– Я не хочу, чтобы из-за него, Москва закрыла работу экспедиции.
– А она может?
– Да.
Щукин лежит в кровати с перебинтованной головой. На повязке в районе темечка просачивается кровь. Рядом на кровати лежит Зыков с открытыми глазами, изредка поглядывая на соседа. Щукин открывает глаза и обводит взглядом помещение карантина.
– Где я?
– В раю, – скептически отвечает электрик Зыков.
Щукин пытается сесть в кровати. У него не получается.
– Вам лучше лежать, Александр Иванович, – советует Зыков, – и не двигаться после удара.
– Как я сюда попал?
– Насколько я понял из разговора, вас нашла наша повариха Февральская на мусорке.
Щукин вздыхает. Зыков хихикает.
– Такие люди на мусорке валяются! Что вы на ней делали, профессор?
Щукин пытается восстановить ход произошедшего с ним, но не может.
– Я? Это… не помню, Зыков.
Зыков садится в кровати.
– А кто вас по голове стукнул, видели?
Щукин щупает забинтованное место удара, кривится от боли.
– Нет. Я не успел разглядеть в темноте.
Солнце стоит высоко. Вокруг простилается пустыня. Ветер тащит по горячему песку круглые засохшие колючки. Те катятся, перескакивая через барханы, все дальше и дальше. Юрина включает музыку. Через некоторое время бравурный марш прекращается и из динамика слышится голос Смолина.
Смолин говорит в микрофон. Рядом с ним сидит Юрина, крутя ручки на радиоаппаратуре.
– Доброе утро, дорогие коллеги, друзья. Я благодарю вас за то, что вы, несмотря ни на что, успешно провели монтаж буровой установки. Сегодня по плану пробное бурение. Ответственным назначаю Жанара Мамутова. Прошу не опаздывать на завтрак.
Из вагончиков выходят люди, направляясь к кухне. Там они усаживаются за столы. Февральская быстро расставляет перед ними тарелки с горами каши. Дополнительно добавив к рациону сосиски. Капралов удивленно смотрит в тарелку:
– Это что?
– Дополнительное питание тебе, Капралов, за ударно-трудовую деятельность.
Капралов оглядывается и видит, что у остальных тоже в тарелках лежат сосиски.
– А им за что?
– А им за красивые глаза.
– Значит, если бы я работал плохо, мне бы сосиска не досталась?
За соседним столом не выдерживает Николай Первый:
– Капралов, жри и не задавай дурацких вопросов.
Капралов вздыхает и принимается есть. За соседним столом завтракают Смолин, Мамутов и Щукин.