Кинокритик
Шрифт:
– Не люблю халтуру.
Они смотрят друг другу в глаза.
Два месяца назад
Первая летняя жара. Пекло. Тяжелый воздух вперемешку с потом. Все мечтают о море и холодном душе, но должны идти на работу и там парится. И хорошо, если на работе у них кондиционер.
Им, вот, повезло: в их съемочном павильоне кондиционер был. Под «ними» следует понимать около десяти человек: оператора и его помощника, осветителя, звукаря, художника и администратора. Все они собрались в небольшом белом помещении лишь для того, чтобы один высокий человек со стрижкой ежиком взял интервью у кинокритика и его девушки.
Андрей одет вполне просто: синие
Его девушка – двадцатидевятилетняя Юля – худая блондинка его же роста, одета в легкое синее платье (хотя он просил надеть джинсы: нечего зрителям пялиться на ее ноги).
Они сидели напротив интервьюера, а тот, глядя в подсказывающий экран сотового, пытался вести диалог.
– Я всегда задаю вопрос о профессии, – проговорил он. – Почему ты стал кинокритиком?
Юля тихо цокнула и отвела взгляд.
– Стоп! – воскликнул интервьюер. – Почему ты это сделала?
– Что? – Юля неловко усмехнулась, пытаясь перевести всё в шутку.
– Отвела взгляд. У меня жена так делает, если хочет показать, что я начинаю говорить ерунду. – интервьюер перевел взгляд на Андрея. – Она знает что-то, чего не знаем мы?
– Пусть сама скажет, – пожал плечами тот.
– Мы хотим узнать причину твоего взгляда, – не отставал интервьюер.
– Ладно, хорошо… Меня бесит его история о Тарантино! 3
3
Культовый американский кинорежиссер.
– Что за история о Тарантино?
– М-да… – Андрей махнул рукой.
– Теперь «м-да»? Что ты, расскажи ее всем! – сказала Юля.
– Мне очень интересно услышать историю о Тарантино, – поддакнул интервьюер.
– Ну ладно, – выдохнул Андрей. – На самом деле, ничего необычного. Совсем недавно, когда у нас все были еще не такими злыми, лет пять назад, я прогуливался по городу. Было очень тепло, но не жарко, как сегодня. Уже не помню, о чем тогда думал, вроде бы листал в телефоне результаты матчей, кажется, был чемпионат мира. И мой путь домой вел мимо кинотеатра. И тут – бах! – чувствую толчок в плечо и падаю. Поднимаю глаза, а надо мной высокий такой чел, нос картошкой, узкий подбородок. Он мне: «Экскьюзми, экскьюзми…» И подает билет в кинотеатр: «Зис ис зе вери гуд фильм». Я билет взял. А он прыгнул в лимузин и укатил. И только позже я узнал, что это был Квентин Тарантино.
– Хочешь сказать, это был тот самый Тарантино? – удивился интервьюер.
– Да, это был тот самый Тарантино.
– Офигеть! Сам Квентин Тарантино?
– Да. Вот после этого я и решил стать кинокритиком.
– Типа тебя сам гуру посвятил?
– Да, типа того.
– У меня вопрос к Юле. – интервьюер посмотрел на нее. – Вот тебя бесит эта история. А что тебя в нем еще бесит?
– На самом деле, почти ничего, – ответила она. – Разве только его упрямство. Если бы не оно, Андрей давно бы уже стал самым высокооплачиваемым кинокритиком.
– В чем выражается его упрямство?
– Ну, смотри. Мы все прекрасно понимаем: чтобы достичь в мире чего-то стоящего, нужно иногда не то чтобы целовать одно место у более влиятельного человека – нужно хотя бы наладить с ним контакт. А Андрей не может. Сколько раз его просили написать нейтральную рецензию на фильм, а он ни в какую. Особенно от его упрямства страдают фильмы Владимира Портянского.
– О, об этом продюсере скажу так, – перебил ее Андрей. – Слишком много пафосных речей для стольких вторичных фильмов. Смотри, он пытается снимать чернуху, но не понимает ее сути. Он пробует блокбастеры, но снова по верхам хватает…
– Ладно… – интервьюер посмотрел на Андрея. – Тогда объясни нам, как такой, по-твоему, плохой
продюсер разбогател?– Вспомни начало «Жмурок» 4 .
Интервьюер усмехнулся.
– Ну хорошо… Знаю, что осенью выходит новый фильм Портянского «Седьмая песня». Скажи, ты снова напишешь на фильм отрицательный отзыв?
– Зависит от фильма. В моей профессии важно оставаться объективным.
18 сентября 2023 года (первый день)
4
Черная комедия Алексея Балабанова, рассказывающая о бандитских разборках 1990-х, намекая, что так сделали свое состояние олигархи.
Осень. Как всегда перед бабьим летом, идет дождь. Ветер хоть и пытается всех заморозить, но всё же в нем еще чувствуются летние отголоски.
Позднее утро. Все в толстых плащах и осенних куртках бредут по делам: кто за кофе, а кто – решать рабочие проблемы. Люди уже привыкли к дождю, он их не особо и беспокоит. Впрочем, человек привыкает ко всему, что раньше казалось ему жутким и противным.
Среди бредущих – двое: Андрей и Юра, полный программист с короткой стрижкой и в очках. Для Андрея их каждодневная утренняя встреча на остановке и пятиминутная ходьба до метро утомительны, как встреча математика с тем, кто сумел в уме подсчитать процент годовой ставки и этим гордился. Обычно Юра в их встречу выкладывал всё, что успел почерпнуть из просмотренного накануне фильма.
В этот раз – то же самое.
– А ты знал, что фильм «Рокки» 5 не дебют Сталлоне? – трещит Юра. – Нам об этом рассказывают, но на самом деле у него была еще парочка фильмов. Надо будет, кстати, их посмотреть на твоем экране.
– Посмотрим, – давит из себя Андрей.
Почему он дружит с Юрой? Всё просто: Юра парень Вики, а она подруга Юли.
– И представляешь, получается, что вся магия Сталлоне рушится. Он теперь не совсем простой парень из народа, который сумел достичь всего сам, – не останавливается Юра. – Он вроде обычного кинодела, чей фильм стрельнул. И «Рокки», кстати, даже не первый его сценарий…
5
Культовый американский фильм о боксере, снятый по сценарию Сильвестра Сталлоне, который Сталлоне написал якобы за несколько недель, находясь на грани бедствия.
– Да?
– Да! Он до этого написал, наверное, три сценария, но, конечно, все они будут поставлены позже…
Они останавливаются на перекрестке. Юра хочет что-то добавить, но Андрей уже протягивает ему руку.
– Бывай! – говорит он.
– Ладно, до завтра. – Юра пожимает ладонь.
Они расходятся.
Андрей втыкает наушники. Вы не представляете, как круто идти по городу с музыкой. Кажется, будто ты герой фильма. А еще, если включить саундтрек из фильма «Однажды в Америке», сразу же все прохожие превращаются в людей Великой депрессии. А может, они уже такие и есть.
Он поворачивает направо, проходит несколько зданий и открывает дверь простого, но уютного кафе. Звенит колокольчик. Андрей кивает, улыбаясь черноволосой официантке.
– Вам как обычно? – улыбается она в ответ.
Он вынимает наушники.
– Что вы спросили?
– Вам как обычно?
– Наверное, да. Но только если вы не сделали ради меня вишневый пирог.
– К сожалению, нет, – мило, с ноткой грусти, улыбается она.
– Жаль. Тогда кофе и самсу.
Андрей устало садится за любимый столик возле окна, смотрит на улицу. Его красные глаза слезятся, а рот так и хочет широко зевнуть.