Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Уж не знаю, на что жил, – со вздохом ответила свидетельница. – Сколько можно повторять – он мне не докладывал, а только все лето где-то пропадал. И осень прихватывал, пока заморозки не грянут. Встанет раненько, соберется – и нет его целый день. К вечеру притащится весь грязный, железки какие-то принесет…

– Какие железки? – подняла голову Ленская.

– Уж не знаю, я в сумку его не заглядывала, а только видно, что тяжелое и бренчит…

Ленская насторожилась. Вот теперь кое-что начинало проясняться. При обыске в комнате убитого Сапогова обнаружили кое-какие вещи, явно побывавшие недавно в земле. Отмыты они были торопливо и не

слишком тщательно. Вещи оказались немецкие – проржавевшая фляга, портсигар с полустертой гравировкой «1942», большая фаянсовая кружка с нарисованной на боку кудрявой девочкой, у которой были соскоблены рот, нос и глаза, так что пухлое личико походило на оскаленный череп с золотистыми кудряшками.

Итак, убитый Степан Сапогов был «черным следопытом». Уж сколько лет прошло с тех пор, как кончилась Великая Отечественная война, а люди все никак не успокоятся. Три поколения сменилось, а все роются и роются они как кроты в местах боев и выкапывают из нашпигованной свинцом и железом земли оружие, предметы обихода и кости убитых.

Некоторые делают это из благородных побуждений. Откопают скелет, пытаются идентифицировать, потом хоронят, чтобы не гнили неопознанные кости в земле. Хоронят всех – и немцев, и русских, причем с немцами проще: у них могут сохраниться медальоны с личными данными.

Некоторые «копатели» занимаются коллекционированием, стараются сохранить предметы обихода и оружие.

Что-то подсказывает майору Ленской, что Сапогов был из третьей, самой циничной категории «черных следопытов». Эти никакого уважения к смерти не испытывают и ничего не боятся, у них твердо налаженный бизнес. Они ищут в земле что-то ценное на продажу. Оружие, эмблемы, нагрудные знаки – на все найдется покупатель. Эти если и выкопают человеческие кости, то только лопатой перерубят или ногой пнут, им ни до чего дела нету.

Ленская поморщилась. Получается, что Степан Сапогов один из этих. Это плохо, потому что у первой категории следопытов есть хоть какая-то организация, где-то они зарегистрированы, можно найти хоть какие-то концы. А такие, как Степан Сапогов – одиночки, рыщут по лесам скрытно, хоронятся, как тати в ночи, боятся и милиции, и конкурентов, про них мало кто знает.

– Ну ладно, – сказала она, отложив бумаги, – перейдем к убийце. Вы его хорошо запомнили?

– Да уж на всю жизнь запомнила, – пригорюнилась старуха, – так и стоит перед глазами! Здоровый, глаза белые, пустые, волосы дыбом, а сам черный.

– Как это – черный? – опешила Ленская.

– Ну, одет так… в черное, как артист Тихонов.

Майор Ленская не стала сердиться и призывать свидетельницу поднапрячься и вспомнить все. Она мигом кое-что просчитала в голове и задала вопрос по существу:

– Как Штирлиц, что ли?

– Ну да! – обрадовалась старуха. – Пальто такое длинное, черное… а внутри френч…

Общими усилиями удалось выяснить, что убийца был одет на манер немцев из фильма, только без погон и фуражки. На ногах сапоги, в руках пистолет.

«Из этих, – подумала Ленская неприязненно, – из фашиствующих молодчиков».

– Знаете – кто такой? Бывал он у Сапогова раньше?

– Нет! – дала старуха категорический ответ.

– А чего ж вы, бабушка, его в квартиру-то запустили? – не сдержалась Ленская. – Ведь сколько говорено – не открывайте дверь незнакомым людям! И уж тем более не пускайте их в квартиру, когда хозяина дома нету! Не убил бы – так обокрал бы уж непременно!

– Да что у Степана красть? – Старуха обидчиво поджала

губы. – И ты меня не срами – мол, бабка старая, из ума выжила! Я ведь знала, что этот черный – Степану знакомец, оттого и пустила.

– Сами же говорили, что раньше его у Сапогова не видели! – рассердилась Ленская.

– У него – не видела, а вместе со Степкой – видела! – Старуха тоже смотрела сердито и раздраженно из-под лохматых, как у скотч-терьера, бровей. – Видела их со Степаном, да с Мишкой Шмелевым в скверике пару раз. Говорили они вроде мирно, вот я и подумала – пускай подождет, чем на ветру-то маяться. А красть у Степана нечего, это вы и сами небось заметили…

– Мишка Шмелев – кто такой? – вскинулась Ленская. – Товарищ его, вместе они копать ходили?

– Ну, вроде бы так получается… – протянула старуха.

– Адрес его знаете? – торопила Ленская. – Говорите скорее, свидетельница, а то время дорого…

– Адрес-то я скажу, – невозмутимо ответила старуха, – да только Мишку вы там не найдете. Пропал Мишка, с того самого вечера, как Степана убили, так и пропал.

Теперь уже майору Ленской показалось, что старухины глаза блеснули некоторым злорадством.

– Нынешним утром встретила я Райку, жену Мишкину, в магазине, – начала старуха нарочно медленно, как видно, она здорово обиделась на Ленскую за выволочку насчет впущенного в квартиру убийцы. – Как увидела она меня – так сразу орать – тетя Аня, это не Мишка Степана убил! Быть того не может! Ясное дело, говорю, не может, потому как убийцу того я хорошо разглядела. Она тогда – в слезы, ах, наверное, тот злодей тоже Мишку убил! Нет его дома, почитай, третьи сутки! И давай причитать! Я тогда домой поскорее пошла, не люблю Райку эту, пустая она девка и заполошная… И дура… Вот мамаша ее – та твердая баба, железобетонная, у нее не забалуешь!

Майор Александра Павловна Ленская была женщиной болезненной. Вот бывают такие люди – все у них болит. Причем болезни какие-то несерьезные. То бок колет, то в левой пятке стреляет, то колено дергает, то поясницу ломит. Потрут они больное место, мазью помажут, теплым завяжут – и плетутся на работу. Потому что больничного при такой ерунде никто им не даст. Да и самим, с одной стороны, совестно к врачу по пустякам обращаться, а с другой, если все время на больничном сидеть, то когда же работать…

У майора Ленской, кроме всего прочего, была еще аллергия на все на свете, предрасположенность к простудным заболеваниям, пониженный гемоглобин и разные мелочи – то крапивница от клубники и подсолнечного масла, то кожное высыпание от собачьей шерсти, то ячмень на глазу, то типун на языке.

При всем этом болезни терзали майора Ленскую только в неслужебное время. То есть в служебное время она про них просто-напросто забывала. И превращалась из унылой, бледной, сутулой, вечно чихающей тетки в самую настоящую акулу сыска, грозу преступников.

Ленская обладала фотографической памятью на лица, помнила всех когда-то попавшихся на ее пути нарушителей закона по именам и едва ли не по адресам и паспортным данным. Мало того, точно так же она держала в памяти всех свидетелей, проходивших по ее делам, и просто случайных людей.

На допросах она раскалывала любого самого крепкого преступника легко, как раскалывают спелый грецкий орех железными щипцами. В оперативной работе она была неутомима. Что касается мозгов, то майор Ленская анализировала любое дело быстрее самого современного компьютера.

Поделиться с друзьями: