Кипящая переправа

Шубин перевалился через край траншеи и спрыгнул на ее дно. Вслед за ним то же самое проделали двое бойцов. Капитан указал Коржакову – иди, мол, влево, до угла, стереги. А сам вместе с Бесчастным направился к входу в блиндаж. Заглянув внутрь, увидел стол, освещенный лампой. За столом сидели четверо, они играли в карты. Причем так сильно были увлечены своим занятием, что никто не заметил заглянувшего в блиндаж русского разведчика. На плечах у игроков были видны погоны – фашисты были офицерами.

Шубин повернулся к Бесчастному. Показал три пальца, сделал резкое движение, словно хотел отрезать все три. Потом показал еще один палец и другой рукой покрутил вокруг него, словно хотел оторвать. Боец взглянул на эту пантомиму и кивнул: понял. Троих ликвидируем, четвертого берем. Разведчики достали ножи и по сигналу Шубина ворвались в блиндаж.

Немца, сидевшего ближе всех, спиной к входу, Шубин убил ударом в шею. И сразу переместился влево. Там сидел рослый белобрысый немец. Увидев ворвавшихся разведчиков, он потянулся рукой к поясу, где висела кобура. Но Шубин не дал ему дотянуться – ударил его ножом в грудь и потом еще в шею. А Бесчастный тем временем расправился с третьим игроком в карты.

Четвертый немец, последний, еще оставшийся в живых, успел выхватить свой «вальтер». Но Бесчастный резко ударил его по руке, и пистолет полетел на пол. А Шубин, подскочив с другой стороны, стукнул немца в висок, и тот сразу обмяк, повалился без чувств на пол.

Этот четвертый сидел за столом без кителя – китель валялся сзади его на лавке. Шубин запустил руку в карман, вытащил офицерскую книжку, сунул себе в карман брюк. Затем они быстро связали пленного, засунули ему кляп в рот и потащили к выходу.

Прежде чем выйти, Шубин выглянул. Все было спокойно, справа виднелась фигура Коржакова, стоявшего на страже.

– Петр! – негромко позвал его Шубин.

Боец тут же подбежал и протянул капитану немецкую солдатскую книжку.

– Часовой подошел, пришлось его прибрать, – пояснил Петр. – Он там, за углом лежит.

– Ладно, помоги этого выгрузить, – сказал Шубин.

Общими усилиями они перевалили пленного через бруствер траншеи, потом выбрались сами и поползли назад к лесу. Пока что все шло хорошо – просто идеально. А Шубин знал, что идеальных условий для разведки не бывает. Что-то должно было случиться…

– Хальт! – донесся крик сзади. – Цурюк!

Разведчики, не дожидаясь продолжения речи фашиста, вскочили и помчались к лесу, неся пленного на руках. Больше не имело смысла ползти и прятаться. Грянули выстрелы – сначала несколько, а затем не меньше полусотни автоматных и винтовочных выстрелов, а затем заработал пулемет. В общем, здесь повторялось то же самое, что уже случилось с ними два часа назад возле танковой части, где был ранен Евгений Пастухов.

И вновь, как и в первый раз, немецкий огонь был такой плотный, что не дал разведчикам добежать до леса. Они бросились на землю и развернулись лицом к врагу. Немцы уже выбрались из окопов и теперь забегали слева и справа, старались окружить разведчиков. Шубин и его товарищи открыли огонь и заставили врагов, в свою очередь, залечь. В схватке наступило короткое затишье. Воспользовавшись им, Шубин отдал приказ ползком двигаться к лесу. Разведчики продвинулись метров на десять, и до спасительной лесной чащи осталось примерно столько же, когда по немецкой цепи прозвучала команда, враги вскочили и бросились в атаку.

– Огонь! – закричал Шубин. – Огонь!

Он нашарил в подсумке еще одну гранату и бросил ее в наступающих врагов. То же самое сделал и Воробьев. И тут же, словно немцы этого и ждали, с их стороны в разведчиков тоже полетели гранаты. Две немецкие гранаты с длинными ручками упали – одна возле Шубина, другая возле Петра Коржакова. Шубин, не думая ни секунды, схватил немецкий «подарок» и кинул его обратно. Он знал, что у немецких гранат запал устроен иначе, чем у наших «лимонок»: немецкая граната взрывается не сразу, а через четыре-пять секунд. Поэтому у наших бойцов, кто порасторопнее, всегда была возможность отбросить смертельную «посылку».

Шубин отбросил прилетевшую к нему гранату, и она взорвалась уже у немцев. А вот Коржаков промедлил, не решаясь сделать то же самое, и, когда он наконец схватил немецкую гранату, случилось страшное: граната взорвалась прямо в руке у бойца. У Коржакова оторвало кисть руки, осколками изрешетило грудь. Кроме того, Шубин услышал, как по сторонам от него послышались крики – это значило, что осколки гранаты попали еще в кого-то. Но некогда было осматриваться, подсчитывать потери – надо было прорываться.

– Вперед! – скомандовал Шубин и первым вскочил и бросился к лесу. За ним бежал Воробьев, он тащил с собой пленного, затем следовали Пастухов и Погорелов, а последним спешил Сергей Бесчастный, который нес на себе окровавленного Петра Коржакова.

То ли немцы растерялись от такой дерзости русских, то ли прицелы у них сбились, но было ясно одно: вся группа добралась до леса без новых потерь. Не сбавляя темпа, Шубин спешил углубиться в лесную чащу, чтобы защититься от новых выстрелов и сбить врагов со следа. Они спустились в лощину, поднялись на противоположный склон, свернули налево, спустились в еще один овраг – и, наконец, остановились. Сзади не было слышно выстрелов, их никто не преследовал. Теперь можно было посмотреть, что с кем случилось.

В первую очередь Шубин подошел к Коржакову. Но тут все было ясно с первого взгляда: немецкая граната сделала свое дело. Боец был мертв. Кроме того, пленный, захваченный такой дорогой ценой, громко стонал и, кажется, хотел что-то сказать.

Шубин подошел к немцу и понял, в чем дело: из правой ноги пленного обильно текла кровь. В него попал один из осколков гранаты.

– Еще кто-то ранен? – спросил капитан.

– Ну, меня задело, товарищ капитан, – признался Костя Погорелов. – Вон в плечо…

Действительно, у разведчика вся левая рука была в крови.

– Воробьев, Пастухов, давайте ваши санпакеты, – скомандовал Шубин. – Ты перевяжи Костю, а ты немца. Только быстро, нам нельзя здесь задерживаться!

Да, ведь они отошли от немецких позиций метров на триста, не больше; лес все еще простреливался, и вполне еще кто-то мог получить пулю.

Раненых быстро перевязали. Пленного повели, поддерживая с обеих сторон, так что ему почти не приходилось наступать на раненую ногу. Так стали двигаться быстрее. Сначала шли на восток, потом Шубин решил забирать больше к северу. Ему было ясно, что уже пора возвращаться, что до окрестностей Сычевки он сегодня не доберется.

Когда немецкая часть, где был захвачен пленный, осталась далеко позади, Шубин велел остановиться. Он достал книжку пленного и из нее узнал, что перед ним лейтенант Пауль Толлер. Тогда он вынул изо рта пленного кляп и сказал:

– Пауль, слушай меня внимательно. Мне нужна информация о вашей части. Получу необходимую информацию – будешь жить. Доставим тебя на тот берег. Понял?

Немец был бледен – он потерял много крови. Но нашел в себе силы усмехнуться, покачал головой:

– Ты врешь, русский. Думаешь, я не понимаю, что меня ждет? Если бы не ранение, может, вы бы меня и доставили к себе. Но сейчас – нет, не доставите. Однако я отвечу на твои вопросы. И знаешь почему? Потому что я совсем не хотел идти воевать. Проклятые наци меня заставили. А идти в концлагерь мне не хотелось. Как обидно сложилась жизнь. Я был бы не прочь попасть в плен, совсем не прочь. Но теперь… Ладно, спрашивай. Что тебя интересует?