Кир Торсен против Чёрного источника

У Кира мелькнула в голове шальная мысль и он спросил:

– Линдиэль, где твоя магическая книга?

Девушка сунула руку под подушку и ответила:

– Вот она.

Рыцарь подтянул край белой скатерти, покрывающей столик к тому карману, в котором лежала его книга и он тотчас исчез, после чего вытащил его сервированным заново и сказал:

– Заталкивай все эти тартинки, пирожки и всё прочее в свою книгу, Линдиэль. Сделаем вид, что мы всё съели. Старик на такие вещи обычно закрывает глаза, он ведь у нас добрый.

Глаза эльфийки радостно заблестели и она принялась быстро доставать из своей магической книги маленькие серебряные сотейники с хрустальными крышками, перекладывать в них блюда и отправлять их в этот бездонный склад. Посуда у неё нашлась даже для астазии. Когда стол опустел Кир убрал его и с лукавым прищуром посмотрел на девушку. Линдиэль вздохнула, прикрыла на секунду глаза и решительно достала из магической книги небольшую тарелочку тонкого, голубого фарфора с лежащей на ней кремово-розовой тартинкой-лодочкой чуть большего размера, чем была настоящая, с начинкой похожей на малосольную лососину с крабами, только с куда более нежным и приятным вкусом и протянула её своему щедрому любовнику. Кир переломил лодочку, поднёс одну половинку к губам Линдиэль, а сам слопал вторую. Глаза его тотчас округлились и он воскликнул восторженным голосом:

– Блин, вкусно-то как! Совсем как те розовые лодочки, которые мы недавно подмели подчистую. Ну, а теперь проверим, не нагорело ли мне от старика за такие наглые трюки. – Повинуясь его запросу, магическая книга снова выставила наружу сервированный столик и Кирилл, пододвигая его поближе, сказал – Ну, всё, любовь моя, теперь ты можешь готовить любовные блюда для кого угодно. Считая, что разрешение на это ты от сэра Аструала уже получила. Только я советую тебе делать это не слишком часто и только тогда, когда тебя об этом попросит какая-то влюблённая пара, ведь это не какой-то там комплексный обед для всяких оголодавших путников. Ну, а всё это нам теперь нужно будет непременно съесть и меня интересует сейчас только одно, мы сделаем это до того или после.

Линдиэль тотчас засунула свою магическую книгу и обвила шею любовника прохладными, гибкими и сильными руками, заставив его сжать её в крепких объятьях. Как об этом и сказал Козмо, эльфийки были очень смелы в своих желаниях и действительно обожали долгие прелюдии, но при этом они были очень утончёнными, изысканными, невероятно нежными и в то же время очень страстными любовницами, однако, не это поразило Кира, а то, что и Мерилмалэ и Линдиэль очень походили сразу на всех трёх его жен, как бы соединённых вместе. Это пьянило его, словно хмельное эльфийское вино и если уж с чем он и мог сравнить своих любовниц-эльфиек, так это именно с благородным эльфийским вином, полным волшебства и не только пьянящим, но и наполняющим душу радостью.

Уже под утро он передал Линдиэль то, за чем она пришла и был счастлив от её признания, что она получила гораздо больше, чем желало и это явно не относилось к любовным блюдам создателя. К тому же она сказала, засыпая в его объятьях, что теперь знает наверняка, как сделать своего будущего возлюбленного ещё и самым лучшим любовником и снова речи не шло о толстой стопке плотных листков бумаги с отпечатанными на них магическими рунами. От этого Киру сделалось ещё радостнее на душе и он быстро уснул, крепко прижимая к себе спящую Линдиэль.

Глава одиннадцатая

Во всём Эннонанде давно уже убрали урожай, орки провели свой шумный, экзотический фестиваль со скачками на валгатрах, воинственными плясками и песнями, в которых они восхваляли Творца, после чего вновь принялись за работу, а слуги Амала всё не казали носа, чем, явно, хотели успокоить чистильщиков и ввести их в заблуждение. Однако, если кого они и смогли ввести в заблуждение, так это одних только альтаров. Те, осмелев, не только стали выходить за пределы своих поселений, укреплённых по требованию Кира, но и вновь начали давать полезные советы оркам и к их дворцам закона опять потянулся народ и выстроились длинные очереди. Не смотря на это поветрие эльфам удалось эвакуировать альтаров из нескольких десятков городов в Западном и Южном Эннонанде и то, что орки чуть ли силой не пытались отбить их и вернуть в белокаменные дома, на некоторых магов в белом подействовало весьма отрезвляюще.

То обстоятельство, что на Адамминене появилось почти две с половиной тысячи магов зелёного листа, позволило Киру практически за одну ночь взять Эннонанд в кольцо блокады, окружив его сплошным, непроходимым бастионом состоящим из высоких и раскидистых деревьев с гибкими, как лианы, и прочными, словно стальные тросы, ветвями с длинными серповидными шипами. Деревья были магическими, а потому не боялись ни огня, ни топора дровосека, но расступались перед оленями, волками, зайцами и прочим мирным зверьём, зато валгатров и горных кротов в один миг распускали на лапшу и пожирали. При виде эльфов, гномов орков и людей деревья-стражники громко выли и рычали так свирепо, что были способны отпугнуть от себя даже полного кретина, но если кто-то действительно хотел убраться из Эннонанда, а таких было немало, то буквально через полчаса прилетала крылатая патрульная лодка и после короткого собеседования патруля с беженцами, по приказу магов деревья-стражи послушно расступались даже перед валгатрами.

За те пять с лишним месяцев, что чистильщики находились в этом мире, уже свыше ста пятидесяти миллионов эльфов и гномов Адамминена из их общего числа в почти шестисот миллионов стали магами. Стали магами также ещё и без малого десять миллионов людей, орков и полукровок, которые волей неволей отличались от особ чистых кровей. Кир имел у себя под рукой почти семимиллионную армию, хотя при желании мог поставить под лук в виду отсутствия ружей и все сто миллионов магов. Костяк армии состоял из двухсот пятидесяти тысяч рыцарей Света и это были самые прекрасные воины, какие только вставали плечом к плечу против войск Амала. Может быть они не имели такой строевой и прочей боевой подготовки, как его солдаты на Ильмине, но зато все были могущественными магами-воителями и очень умелыми воинами.

Мастер Миров всё-таки установил лимит, но весьма своеобразного рода и сделал так, что ранним утром того дня, когда Линдиэль покинула покои своего любовника, сто семьдесят три тысячи эльфов, гномов, людей, орков, а также полукровок всех видов проснулись сжимая в кулаке золотой медальон на цепочке с изображением многолучевой звезды с глазами, носом и слегка улыбающимися губами, символом олицетворяющим на Адамминене светлый лик Творца Ардфеора. Гадать никому слишком долго никому не пришлось, так как если держать медальон свободно висящим на цепочке, он немедленно поворачивался ликом в сторону дворца эльфов и к тому же точно такие медальоны оказались на шее всех тех, кто стал рыцарем Света.

Хотя не все обладатели таких медальонов находились в тот момент в Аранелвуде, это не составило особых хлопот, так как какая-то неведомая, но могучая сила погнала всех их обладателей дорогу и уже через месяц с небольшим в Аранелвуд вошел последний из них, старый, седой одноглазый орк спустившийся с гор, где он все эти годы жил отшельником. Эльфам стоило больших трудов затащить его в патрульную лодку и доставить в Западный Дейтхир. По пути они рассказали ему все последние новости и Радрок Одноглазый встретившись с тем, к кому шел больше месяца, первым делом потребовал, чтобы рыцарь Ардфеора представил его судье. Киру к счастью не пришлось слишком долго объяснять орку, что единственный судья, с которым тот может встретиться, это его эльфийский меч, выкованный владыкой Эльворином. Орк выслушал его объяснения с достоинством и сказал:

– Доставай свой меч, владыка рыцарей и пусть он решит мою судьбу, а не какое-то поганое пойло, сваренное колдунами чёрных орков, посмевших восстать против Ардфеора.

Кир улыбнулся и попытался отговорить его от спешки:

– Старик, может быть сначала маги вернут тебе молодость и утерянный глаз, а заодно сделают тебя магом-воителем?

Орк упрямо мотнул своей седой, лохматой головой и рыкнул:

– Зачем мне молодость и глаз, если не буду знать, достоин ли предстать перед Ардфеором.