Кирилл и Ян (сборник)

— Все я воспринимаю! Но в данном случае есть нюанс — Алена на говно изойдет, являя тебе свою благодарность. Тут такая любовь-морковь начнется!..

— Ну, допустим… — смутился Кирилл, потому что и надеялся именно на такой исход, — а что в этом плохого?

— Да все плохое, — Ян пожал плечами, — не хочу, чтоб ты отвлекал меня от работы сопливыми переживаниями и воспоминаниями о страстных поцелуях; чтоб тратил мое время на поиски подарков к 8-му марта, тащил меня в этот гнусный городишко… или еще лучше, решишь забрать ее в Москву! Тогда, вообще, будет полная жопа! Она будет названивать тебе каждые полчаса, а мне придется выслушивать ее рыдания и объяснять, что интервью берут тогда, когда их назначают, даже ночью, а не когда ей хочется; начнутся сцены ревности — ты будешь краснеть и бледнеть, а я жертвовать работой, чтоб не волновать ее, да? Или я должен таскать ее с собой по всем мероприятиям и следить, чтоб она не нырнула в чью-нибудь койку? Знаешь, у меня голова занята тем, что дает нам обоим нормально жить, а ты собираешься загрузить ее херней!..

Быстро сориентироваться в потоке аргументов, Кирилл не успел, и Ян неожиданно предложил свой вариант.

— Хотя тема, действительно, «живая», — он вздохнул, — давай так — я влезу в это дело, причем, на сто процентов раскручу его, но обещай, что ваши с Аленой отношения закончатся навсегда, как только мы сядем в поезд.

— А… — Кирилл открыл рот, и снова закрыл его.

— Что «а»? — Ян хитро прищурился, — ты ж любишь ее? А любовь жертвенна, так что, давай, как в кино: — Любимая, я спасу твой райский уголок, но мы должны будем расстаться, и я готов на это, лишь бы вы с папочкой были счастливы!.. Что, слабо? Не будь таким эгоистом, как я; влюбленные так не поступают — почитай классику…

Кирилл чувствовал себя загнанным в угол; загнанным так искусно, что любой из возможных вариантов, оказывался плох, но он всегда верил в чудо — в то, что кто-то свыше найдет неожиданный ход, способный все расставить по местам наилучшим образом. Поэтому тяжело вздохнув, сказал:

— Я согласен…

— Точно? — обрадовался Ян, — и не будешь канючить, что не можешь без нее жить? Не будешь мешать мне спокойно спать по ночам? Не будешь портить аппетит? Не будешь на улице вырубать мои мысли — типа, а вдруг это она села в такси и надо ее срочно догнать? Не будешь…

— Ничего я не буду, — Кирилл не стал дослушивать полный комплект классических симптомов влюбленности.

— Хорошо. Но только попробуй не сдержи слово!..

— Слушай, Вась, — Ян бестактно прервал его беседу с дочерью, — если хочешь, я готов подключиться к твоей проблеме. Для этого мне, во-первых, нужны копии всех документов вашего товарищества со дня основания и до ответов из администрации, прокуратуры — куда вы там еще писали.

Отец с дочерью удивленно уставились на будто проснувшегося вдруг журналиста.

— Кирилл, — Василий покачал головой, — есть силы, с которыми бесполезно тягаться. Понятно, Аленка тебе нравится…

— Причем тут Аленка? Просто тема актуальная! А, насчет «бесполезно», я, Вась, губернаторам хребты ломал, а тут… тем более, сам знаешь, мэр наш уже не в фаворе.

Алена смотрела во все глаза, пытаясь понять, как это так внезапно на месте славного Кирилла, за какую-то минуту оказался вчерашний мужчина, по одному слову которого, она безропотно пошла в гостиницу и… ну, и все остальное. Нет, она не боялась его — он умный, целеустремленный, а потому очень притягательный, но Кирилл казался… как-то роднее, что ли.

…Его зовут Ян, — вспомнила она, — я уж и выбросила его из головы… да похоже, и он меня…

— Так, что с бумагами? — Ян смотрел только на Василия.

— Бумаги в порядке, но они у председателя товарищества, а Сан Саныч пока еще в городе. Ты когда уезжаешь?

— Завтра вечером.

— Тогда я позвоню ему, чтоб сделал копии. Алена знает, где Сан Саныч живет. Съездите вместе, заберете.

— Отлично, — Ян хлопнул ладонью по столу, — а, во-вторых, надо сделать снимки шикарной нетронутой природы, процесс варварского строительства и сами коттеджи, в которых будут жить воры и взяточники. Можно организовать фотосессию?

— Можно, — Василий кивнул, — но только с реки — по берегу там все загорожено наглухо.

— Так поплыли, пока не стемнело, — Ян встал, и Василий, удивленный внезапным напором, поднялся следом. Алена подумала, что даже отец попал под влияние… нет, назвать этого человека Кириллом язык не поворачивался — под влияние Яна.

— Ален, прокатишься с нами? — отец уже стоял в дверях, но кататься с Яном ей не хотелось.

— Зачем? — она пожала плечами, — я лучше в комнате уберу.

Василий вышел крыльцо, где его ждал Ян, наблюдая, как у самых ног тихо плескала вода, покачивая лодку.

— Пойдем на веслах, — предупредил Василий, — пока особо никто не плавает, так что на шум движка охрана может выскочить; увидит, что фотографируют…

— Мне все равно — главное, до темноты пощелкать, — не снимая галош, Ян спустился в лодку.

— Сейчас пощелкаешь, — Василий настроил весла и погреб неслышно, как индеец в ГДРовских фильмах, которые он, в отличие от Яна, еще прекрасно помнил.

Лодка медленно двигалась мимо стоявших в воде деревьев. Ян с интересом смотрел по сторонам — теперь ведь ему предстояло писать об этом, да так, чтоб читатели прониклись духом мира, который может быть стерт с лица земли, и вдруг он поймал себя на том, что ему не хватает слов для описания грандиозного зрелища. На ум приходило «буйство стихии», «пробудившаяся природа» и прочие безликие штампы, не способные никого тронуть. …С другой стороны, читал я в детстве Паустовского — тягомотина! — вспомнил он, — любому современному человеку это на фиг не нужно — ему важно, сколько миллионов украли из бюджета на эти коттеджи…

Радчинские домики скрылись из вида и начались бледно зеленые заросли, будто покрытые серебристым налетом.

— Верба зацвела, — сообщил Василий в паузе между гребками, — природа Бога чувствует — Вербное ж скоро.

— Неужто чувствует? — Ян усмехнулся, — хотя вам, диким племенам, виднее.

Обиделся Василий на «черный» юмор или нет, неизвестно, но дальше они плыли молча, пока водное пространство не сузилось, а радостные вербные заросли не сменились уродливым бетонным забором, за которым виднелись башенки недостроенного коттеджа; чуть в стороне поднимался еще один.

— Здесь берег высокий — паводок никогда сюда не доходит, — пояснил Василий, предвидя логичный вопрос.

— Неплохие домики, — Ян пару раз щелкнул камерой, — а чтоб стройплощадку было видно, можно? Вырубки, заборы, перекрывающие доступ к реке… ну, сам понимаешь.

— Сейчас все будет. Только, если честно, не верю я в силу прессы. Скандал, конечно, можно затеять, но его тихо погасят и ничего не изменится… — сделав еще несколько гребков, Василий опустил весла, — вон, смотри, — и Ян увидел варварски выкорчеванные деревья, лежащие могучими корнями вверх; бульдозер, наполовину сползший в котлован, аккуратные пакеты кирпичей, горы земли и мусора.

— О! То, что доктор прописал! — он снова навел камеру на берег, — а поближе можно подплыть?

— Можно, — Василий повернул лодку.

До берега оставалось метров двадцать, когда Ян принялся щелкать камерой; при этом автоматически срабатывала вспышка, и с берега раздался грозный голос:

— Кто, сука, позволил снимать? Это частное владение! Валите отсюда! Пристрелю! — из-за кирпичей появился мужчина в камуфляже, с карабином в руке.

— Он чего, псих? — удивился Ян, — да если он только поднимет свою «дуру», я сгною его! — поймал в видоискатель красномордого охранника, который все-таки вскинул оружие. Звук выстрела вспугнул стайку мелких птиц, заметавшихся над водой, и эхом покатился дальше, подняв с дуба десяток отдыхавших там ворон.