Кирпичики-2

– А вот и не угадала, – ответил я и на очередном светофоре открыл и показал Гале паспорт со свежепоставленным штампиком.

– Ну надо ж, – у Гали загорелись глаза, – сегодняшняя дата… у тебя типа праздник?

– Кстати да, – вдруг понял я этот момент, – а давай вместе отпразднуем? Если у тебя никаких дел, конечно, на сегодня не намечено.

– До пятницы, Саня, – ответила она словами Пятачка, – я совершенно свободна.

– Тогда я загоню мерс на парковку, а потом мы зайдём в одно заведение, недавно в нашем районе открылось, Барселона называется.

– Слышала про неё… но там же наверно дорого.

– Говно вопрос… ой, извини, профдеформация попёрла – денег у меня много, заработал в последнее время – так что не беспокойся на этот счёт. А мы уже подъезжаем…

– Слушай, Лётчик, а ты не можешь меня подвезти к нашему подъезду – ну чтоб мои заклятые подруги умерли от зависти.

– Запросто, – ответил я и вырулил в микрорайон, где стояла наша школа, Галя, сколько я помнил, жила в хрущобе рядом с ней.

– Здесь, кажется?

– Ну надо ж, помнишь, где мой дом стоит… крайний левый подъезд… спасибки – через полчаса возле Барселоны? – и она чмокнула меня в щёку.

– Боюсь, что за полчаса я не обернусь, – ответил я, – давай для надёжности через час.

– Договорились, – ответила она и гордо прошла мимо остолбеневших женщин на скамейке у подъезда.

Ну вот, сказал я сам себе, есть теперь у тебя занятие на весь вечер, а возможно и на ночь – и к Сане тащиться не придётся. Тут наверно надо бы дать словесный портрет Гали, скажете вы, и я с вами соглашусь, надо.

Итак – роста она чуть выше среднего, волосы радикально чёрные, немного вьются – она их ещё со школы как начала коротко подстригать, так и продолжает до сих пор. Фигура классная… на перевёрнутую рюмку похожая. На правой щеке маленькая родинка. Двигается легко и плавно, когда-то спортивной гимнастикой она занималась, но ушла перестала, а спортивные навыки сохранились. Не занудная, может пошутить. Говорит редко и понемногу. Короче говоря, получается не девушка, а мечта – удивительно, как я её проглядел в те времена.

Адрес парковки, который мне начиркал на листке Куриленков, значился в нашем же районе, но не в центре его, а довольно прилично на окраине, почти у выезда на московскую трассу. Охранники там были предупреждены, так что объяснять мне ничего не пришлось. Денег они тоже не взяли. Решил не шиковать и машину ловить не стал – тут недалеко остановка восьмого трамвайчика имелась, на восьмёрке этой, раздолбанной и расхлябанной, я и докатил через полчаса почти что до самой до Барселоны. Купил букетик по дороге, как-никак всё же первое свидание, без цветов не комильфо…

Галя уже переминалась с ноги на ногу неподалёку от входа – это была советская постройка, где раньше было прописано кафе «Буратино» с лимонадом и мороженым в ассортименте, а теперь, значит, в соответствии с веяниями времени здесь стали подавать что-то из средиземноморской кухни. Проверим заодно, как они научились готовить…

– Привет, – сказал я Гале, – давно ждёшь? Это тебе, кстати, – и я вручил ей букетик белых хризантем.

– Ой, спасибо, – улыбнулась она, – я только что подошла.

– Ну тогда вперёд, навстречу приключениям, – ответно улыбнулся я и открыл дверь заведения.

Внутри нас не сказать, чтобы сильно ждали – охранник в синем и не глаженом костюме был хмур и неприветлив. И первое же, что мы от него услышали, было «Мест нет». Однако две оранжевые десятки с портретом вождя быстро исправили его настроение, он спрятал купюры в карман штанов и провёл нас к столику в дальнем конце зала.

– Выбирай, дорогая, – протянул я Гале меню в толстой кожаной папке, – и ни в чём себе не отказывай. Праздновать так праздновать.

– А ты действительно неплохо поднялся, – окинула меня она долгим изучающим глазом, – денег вон куры не клюют. Мне вот это и вот это, – без всякой паузы ткнула она пальцем во что-то на второй странице.

Официантка кивнула и повернулась ко мне, а я не долго думая сказал «и мне то же самое плюс коньячку какого-нибудь грамм сто».

– Ты же не видел, что я заказала, – удивилась Галя, – вдруг тебе это не понравится.

– Тут, как говорят знающие люди, все блюда неплохие, так что понравится, – заверил её я.

– Расскажи лучше про себя, – попросила она, – а то про меня ты всё расспросил, а о себе молчок. Я слышала, ты на завод какой-то устраивался.

– Пожалуйста, – пожал плечами я, – у меня тайн нет. Закончил универ, потом работал в институте радиотехники, в январе действительно ушёл на завод, на кирпичный…

– Ничего себе, – поразилась она, – и зачем тебе эти кирпичи сдались?

– Это в рамках программы МЖК, комсомол организует, слышала такое название?

– Что-то слышала краем уха, но ты лучше поясни, – а официантка тем временем притащила нам по греческому салатику… не совсем, конечно, испанская кухня, но тоже пойдёт.

– Два года надо отработать на предприятии со сложными условиями труда… ну там, куда вольные люди не идут… после этого государство выдаёт тебе квартиру. Ну теоретически выдаёт, на практике разное бывает.

– И ты купился на эту туфту? – неожиданно она ответила, ничего не скажешь.

– Почему купился, почему туфту? – вяло начал возражать я, – там всё довольно прозрачно было, институт перечислил за меня в фонд этого МЖК 25 тысяч рубликов, за остальных наших бригадников то же самое. На эти деньги вполне можно построить прекрасный домик.

– А просто выдать тебе эти деньги институт не мог? В нашем районе и сейчас можно двушку купить за гораздо меньшие деньги.

– Правила игры надо соблюдать, – буркнул я, – сказано играть на футбольном поле, значит надо играть на футбольном поле, 11 на 11 человек, два тайма по 45 минут, иначе дисквалифицируют нахрен.

– Саня, ты же умный и взрослый человек, – отвечала мне Галя, доедая салатик, – сам видишь, что вокруг делается – скоро не будет ни МЖК, ни комсомола, ни кирпичных заводов. Пропадёт ваш скорбный труд ни за копейку.

– Уже, – отвечал я с унылой миной (а следом за салатиком появилась и паэлья, рис с морепродуктами и овощами).

– Что уже? – не поняла она.

– Пропал уже скорбный труд – расформировали наш отряд пару недель назад.

– Ну вот видишь, – рассмеялась Галя, – даже и года ждать не стали. Как там хоть работалось-то, на этом кирпичном заводе?

– Мрак и ужас, – ответил я (а паэлья оказалась вполне съедобной, особенно под коньячок), – пыль, грязь, уголовники, а особенно доставала третья смена, с полуночи до восьми утра.