Кисть ее руки. Книга 1

Чтобы войти в здание, где были комнаты для гостей, нам пришлось подняться по трем каменным ступенькам с переходной площадки. Подняв глаза, я увидел старую табличку с надписью «Рютэйкан», освещенную светом голой лампочки. Перед лицом висела тонкая паутина.

Оглянувшись, я увидел, что рядом с выходом из здания, в котором мы только что были, висела небольшая табличка с вертикальной надписью «Рюбикан». Трехэтажное деревянное здание, где находилась комната со стеклянными стенами, называлось «Рюбикан», а длинное здание, куда мы направлялись, называлось «Рютэйкан».

По указанию Мории мы переобулись в тапочки, стоявшие в шкафу для обуви, и почувствовали, что в коридоре холодно. Без тапочек ноги бы замерзли.

Сделав несколько шагов по коридору, я стал его разглядывать. Пол и стены были из старого дерева, на темном потолке толстые черные балки и панели между ними освещались желтоватым светом висящих в ряд голых лампочек. Однако, вероятно, из-за того, что была уже поздняя ночь, включена была только треть из них. То есть после включенной лампочки две были выключены, потом снова шла включенная, потом опять две не горели, и так далее. От старого дерева под их лучами исходил запах пыли и постоянной сырости.

Мория быстро пошел по коридору впереди нас. Он предложил взять наш багаж, но я отказался, поскольку было бы неправильно отдавать ему вещи, ведь он уже не был служащим гостиницы. Хотя, честно говоря, в глубине души мне хотелось, чтобы он помог. Мы устали от недосыпа, долгого путешествия, а также из-за волнения в связи с убийством и пожаром. Ведь уже поздняя ночь, страшно хочется спать, кружится голова. Казалось, что руки вот-вот вывихнутся под весом багажа, ноги одеревенели, и так хотелось спать, что я был готов упасть в коридоре.

Однако, несмотря на мое физическое состояние, необычное устройство «Рютэйкана» заставило меня проснуться. Если раньше я забывал о голоде из-за стресса, усталости и сонливости, то сейчас я забыл о своей усталости и сонливости из-за самого здания.

Коридор был узкий, как упоминалось выше, с дощатым полом, который содержался в хорошем состоянии и блестел, хотя гостиница и не работала. Возможно, причина этого заключалась в том, что его много лет тщательно полировали до ее закрытия. Даже сейчас его было достаточно натереть пару раз, чтобы вернуть былой блеск. Ступать по нему нужно было осторожно, чтобы не поскользнуться.

Но была еще одна очевидная причина ощущения, что здесь легко упасть.

Дело в том, что этот очень хорошо отполированный коридор все время шел на подъем. Это было очень странное ощущение. Я, конечно, сразу заметил, что коридор полого поднимается вверх, но сначала подумал, что он скоро выровняется. Голова мне подсказывала, что надо немного потерпеть и можно будет снова идти по ровной поверхности. Однако время шло, но мы так и не добрались до ровного места. Коридор все продолжал подниматься, сохраняя постоянный пологий наклон. Мне никогда раньше не приходилось ходить по такой наклонной поверхности внутри искусственного сооружения, особенно в зданиях в японском стиле. Это был действительно необычный опыт.

Более того, этот ведущий вверх коридор понемногу заворачивал вправо. Медленно поднимаясь по нему, мы одновременно поворачивали правее и правее. Угол его подъема, по моим ощущениям, казался постоянным, но угол поворота понемногу менялся.

Все комнаты для гостей находились по левую сторону коридора. По правую комнат не было. Мне показалось интересным, что правая часть коридора была совершенно открытой. Там не было ни стены, ни дверей. Только выстроились в ряд столбы, обдуваемые ветром. Летом такая немудреная конструкция легко продувается и позволяет сохранить прохладу, но зимой здесь, конечно, должно быть холодно. Да и в ту мартовскую ночь в коридоре было ничуть не теплее, чем снаружи.

И я совсем не уверен, что летом здесь рай. Здание одиноко стоит посреди леса в горах, поэтому на свет лампочек, висящих под потолком вдоль всего коридора, наверняка собираются все лесные насекомые, от которых нет спасения.

В общем, место, по которому мы шли, правильнее было бы назвать не коридором, а террасой. Наверное, она была предназначена для защиты от дождя. Желая найти подтверждение этой догадке, я посмотрел на пол справа от себя и увидел, что по краю его вырезано углубление. Такое же углубление шло сверху вдоль всего потолка. Видимо, в эти углубления вставляются раздвижные двери.

Без них зимой здесь наверняка невыносимо холодно. А летом досаждают насекомые. Изначально здесь было много дверей. Должно быть, их оставляли открытыми только на день. Но сейчас, когда слуг нет, а возможно, и потому, что большинство дверей сломано, двери с правой стороны сняли. Наверное, на таком склоне двери закрывались неплотно. Возможно, «Рюгатэй» закрыли как раз потому, что для ухода за ним требовалось слишком много сил.

Я подумал, что это не терраса, а коридор, потому что справа рядом в продуваемом всеми ветрами пространстве шла высокая каменная кладка. Она закрывала обзор с правой стороны, и я принял ее за черную стену коридора. Оказалось, я ошибся. И, возможно, из-за этой каменной стены воздух в коридоре был таким влажным.

По мере того, как мы продвигались по коридору, а точнее, по мере того, как поднимались по нему, эта каменная стена постепенно становилась ниже, а за ней стала видна клумба. За клумбой шел широкий, слегка волнистый газон. Таким образом, идя по коридору, мы оказались над садом.

Сад был разбит во внутреннем дворе. Даже в темноте ночи я заметил, что на его клумбах растут какие-то цветы. Сезон еще не наступил, поэтому до полного цветения было пока далеко, но все же запах сырой каменной стены сменился приятным ароматом растений. И в поле зрения была уже не стена, а широкое пространство. И вот уже в этом ночном пространстве цепочка голых лампочек, понемногу поднимаясь вверх, нарисовала плавную дугу, уходящую вправо. Ее было хорошо видно на противоположной стороне двора.

Туман становится гуще. Его тоже желтовато подсвечивали своими лучами голые лампочки. В саду, в центре клумбы, тускло светил желтый садовый фонарь.

Слабый запах старой древесины, как в антикварной лавке. И запах влажного тумана, смешавшийся с ароматом растений. Запах далекого леса. Слабо мерцающий в неповторимой атмосфере ночи свет. Из-за усталости мне казалось, что все это происходит в каком-то неизвестном эфемерном царстве на краю земли. Я боялся вот-вот потерять рассудок, и не только из-за сонливости, но и из-за какого-то неведомого искушения. И только многолетняя привычка к таким вот ощущениям заставляла меня идти дальше.

Вероятно, то же самое чувствовала и шедшая рядом Кайо. Она молчала, так же, кажется, ошеломленная тем, что нас окружало.

Комнаты, тянувшиеся по левой стороне, производили странное впечатление. По какой-то причине двери в них были тростниковые. Они были сделаны из плотно скрепленных друг с другом вертикальных стеблей тростника на деревянной раме. Летом эти двери дают ощущение прохлады, но поздней мартовской ночью глубоко в горах от одного их вида пробирал холод. Разумеется, такими были только двери, выходящие в коридор. За ними находились вторые, вполне обычные раздвижные двери. Возможно, изначально летние и зимние двери меняли в зависимости от сезона, но сейчас, когда гостиница закрыта, в комнатах так и остались летние.