Китай. История страны

Настоящим бедствием стали речные пираты, для борьбы с которыми еще в 30-х годах IX века были созданы специальные подразделения. Тем не менее бандитизм становился все более распространенным явлением. Контрабандисты, занимавшиеся перевозкой соли, объединялись в шайки численностью до ста человек. Чиновники, доставлявшие в столицу деньги, зерно и шелк, собранные в качестве налогов, были беззащитны перед разбойниками; не меньшей опасности подвергались купцы, благосостояние которых зиждилось на торговле чаем и другими товарами, а также процветающая международная торговля в южных портах. Некоторые торговцы перестали возить с собой деньги и пользовались векселями — прообразами бумажных денег, — которые выпускали ювелиры, бравшие на себя функции примитивного банка. Однако разбой на дорогах приносил значительные убытки.

Членами банд становились крестьяне, разоренные непомерным грузом налогов или согнанные с земли в процессе создания крупных поместий. К концу 50-х годов IX века эти преступные банды спровоцировали серьезные восстания, в том числе мятежи военных гарнизонов вдоль Великого канала и в нижнем течении Янцзы, а на юге, прежде считавшимся оплотом спокойствия и стабильности, вспыхивал один бунт за другим. Лидер разбойников по имени Ши Фу, действовавший в прибрежной провинции к югу от современного Шанхая, сумел собрать тридцатитысячную армию — это были «разбойники с гор и морей, банды преступников и беженцев из других провинций; они стекались отовсюду, словно тучи». Одолеть эту армию удалось лишь с огромным трудом, пришлось привлечь значительные силы, в том числе кавалерию иностранных наемников.

На юго-западе страны появилась новая угроза. Тибетские и бирманские племена, населявшие практически неприступное горное плато в провинции Наныпао, уже довольно давно вели агрессивную политику. Захватив север Бирмы, они напали на Сычуань, но, получив отпор, повернули на юг и двинулись к побережью с богатыми портовыми городами, такими как Кантон. Столкновения с ними продолжались до конца 60-х годов.

Затраты на военные кампании тяжелым бременем легли на всю страну, особенно на восточные и юго-восточные провинции, пострадавшие от сильных стихийных бедствий. Наводнения на Великой равнине, погубившие десятки тысяч семей, сменились засухой, а затем нашествием саранчи. На юге, вплоть до нижнего течения Янцзы, начался голод, а сбор продовольствия для армии вызывал растущее недовольство.

Вновь начались мятежи в гарнизонах, наиболее серьезные на юге. Командир по имени Бан Сюань повел свой восьмитысячный отряд на север, сначала по суше, а затем морем, форсировал Янцзы и высадился к востоку от Лояна: к нему присоединились банды разбойников и тысячи крестьян. На протяжении целого года эта армия терроризировала десять префектур, прежде чем правительственные войска — опять-таки с помощью кавалерии наемников — смогли ее разгромить.

В 859 году, в разгар этих событий, умер император Сюань-цзун. Перед смертью он долго болел, став очередной жертвой ядовитых эликсиров из минералов, к которым испытывали пристрастие приверженцы даосизма. Он не назвал имени своего преемника, и это дало возможность разным группировкам евнухов возобновить интриги — как при выборе пяти предыдущих наследников. Трое евнухов заявили, что умерший император втайне сообщил им о решении передать трон своему третьему сыну. Они боялись противодействия со стороны чиновников, а также знаменитого полководца — тоже евнуха, — поддерживавших старшего сына Сюань-цзуна, и поэтому, скрыв смерть императора, вышли из дворца с поддельным указом о назначении этого полководца в одну из отдаленных провинций. Но не доверявший никому военачальник тайно проник во дворец и узнал правду. Троих евнухов казнили, и на трон взошел старший сын Сюань-цзуна.

Новый император Ю-цзинь был расточительным, жестоким и капризным человеком. Рассказывают, что однажды он произвел в военачальники своего любимого музыканта. В другом случае он казнил министра, который предупредил его о заговоре, которым руководил брат любимой наложницы императора. Правительство Ю-цзиня состояло из евнухов и мелкопоместных дворян, что вызвало недовольство среди самых известных кланов и ученых из академии Ханьлинь, и их сдерживала лишь угроза бунта в провинциях.

Император горячо поддерживал буддизм, ведущая роль которого в китайском обществе начала восстанавливаться еще при его отце. Первый министр был фанатичным приверженцем этой религии — живя в миру, он не пил вина, не ел мяса pi сочинял книги религиозного содержания. Именно при его жизни был опубликован самый старый из сохранившихся священных буддийских текстов, «Алмазная сутра». После выхода книги в 868 году Ю-цзинь устроил в своем дворце грандиозный праздник, пригласив на него несколько тысяч монахов. Два года спустя он решил возродить церемонию поклонения мощам Будды, которая проводилась с необычайной пышностью. Вне всякого сомнения, на этот поступок императора толкнуло холодное дыхание смерти — через несколько месяцев он умер.

Решение вопроса о наследнике опять оказалось в руках евнухов, и новым императором стал пятый сын Ю-цзиня, которому исполнилось всего двенадцать лет и который правил с 873 года под именем Ци-цзинь. Он по-мальчишески увлекался разными видами спорта, такими как стрельба из лука, скачки и фехтование, и особенно гордился успехами в любимом развлечении эпохи Тан — футболе; он любил математику и музыку, но самой большой его страстью были азартные игры — гусиные и петушиные бои, а также игра в кости. Повзрослев, он стал интересоваться государственными делами, но жестокость и непоследовательность не позволили ему стать истинным правителем самого многочисленного народа на Земле, численность которого приближалась к ста миллионам человек. Он во всем полагался на своего главного евнуха, внушавшего страх Тянь Лин-ци, который отвлекал императора незначительными делами и сосредоточивал власть в своих руках.

Однако четыре главных министра, сменившие своих ничем не примечательных предшественников во Внешнем дворце, принадлежали к высшей аристократии и были более значительными фигурами. Они покончили с коррупцией, которая при Ю-цзине достигла масштабов эпидемии, и улучшили работу правительства. Но ситуация, с которой они столкнулись, была просто ужасна. Волнения в стране усилились после засухи, грозившей массовым голодом в некоторых районах, где люди уже питались ягодами и листьями. Тяжелая экономическая ситуация не позволяла снижать налоги, и многие крестьяне продавали бревна, из которых были построены их дома, отдавали детей в рабство, а жен отправляли на работу в качестве прислуги.

В такой обстановке бандитизм разросся до невиданных масштабов. Среди холмов на западе и юге Великой равнины преступники чувствовали себя совершенно свободно; в прибрежных областях, где была развита добыча соли, высокие налоги привели к всплеску нелегальной торговли; в долине Янцзы разбойники беспрепятственно грабили купцов. Некоторые банды разрослись до размеров небольших армий, способных даже нападать на укрепленные города, — для этого банды объединялись под началом самого сильного из главарей, который обычно давал свою фамилию преданным сторонникам, чтобы еще больше привязать их к себе.

На борьбу с бандитами у отрядов императорской армии ушло много лет. Дело в том, что центральная власть все больше слабела. Во многих районах взбунтовавшееся население смещало или убивало ненавистных префектов. Не прекращались крестьянские бунты, и хотя они обычно заканчивались возвращением крестьян к своим наделам, именно измученные бедностью сельские жители объединялись в разбойничьи банды. К ним примыкали разного рода неудачники, преступники, бродяги, а также люди, согнанные с насиженных мест в результате восстания Ань Лу-шаня. Другими словами, банды разбойников были не исключительно крестьянским явлением, а следствием общего роста преступности, хотя они пополнялись за счет крестьян и время от времени рядились в мантию повстанцев, борющихся с правительством.

Первый из двух самых серьезных всплесков бандитизма, вылившихся в настоящие восстания, начался в 874 году. Лидер объединившихся банд Ван Сянь-чжи двинулся на запад из района современной провинции Шаньдун, и его армия усиливалась с каждым днем. Он почти дошел до Лояна, угрожая захватить город, а затем повернул на юг, грабя города и деревни на огромной территории в несколько тысяч квадратных миль, вплоть до среднего течения Янцзы. Наводнения, вызванные разливами Хуанхэ, а также нашествие саранчи способствовали пополнению повстанческой армии разорившимися крестьянами. Ван Сянь-чжи объявил себя верховным главнокомандующим и издал декрет о смещении правительства, обвинив министров в нечестности и коррупции.

Четыре года правительство боролось с мятежом. Военные операции сочетались с посулами всеобщей амнистии и даже постов в правительстве, одновременно создавались отряды местного ополчения. Тому, кто захватит лидера бандитов и триста его сторонников, были обещаны чин и денежное вознаграждение. Попытки разрешить проблему бандитизма привели к спорам и разногласиям внутри правительства, однако в конечном счете оно приступило к решительным силовым действиям, закончившимся разгромом армии Ван Сянь-чжи и его смертью.