Китайская кукла
Шрифт:
Так или иначе, но перед ней была та самая девушка, хотя и выглядела она сейчас несколько иначе. Маленькое черное платье без рукавов, на ногах – дорогие черные туфли, в руках – синяя сумочка, единственное яркое пятно. Стильно… Волосы убраны в гладкую прическу – французский узел открывал длинную шею, которую украшало странное ожерелье из блестящего металла. Его даже бижутерией трудно было назвать, до того прочное. Таким небось и задушить можно…
Если бы не взгляд, то и не узнать давешнюю девушку в этакой красотке… Однако Надежда в таких вещах не ошибалась.
Интересно, что она делает
Тут Надежда Николаевна, женщина, в общем, незлая, ощутила небывалое удовлетворение, вспомнив про аварию и про Тузика.
Надежда отступила за колонну, чтобы не попасть на глаза этой девице. Отсюда она хорошо видела ее озабоченное лицо, шевелящиеся губы. Надежда пожалела, что не умеет читать по губам, – девица явно говорила по телефону о чем-то важном.
Если бы Надежда Николаевна умела читать по губам, она услышала бы, как Щука вполголоса говорит:
– Шеф, я посмотрела фильм… Да, там, несомненно, присутствует Куркина. Она, конечно, молодая, но узнать вполне можно. Но я узнала там не только ее… Кого еще? Вы не поверите! Нет, это не телефонный разговор, но уверяю вас – это очень серьезно, так что нам нужно срочно встретиться!
Очевидно, девице отдали какой-то строгий приказ, потому что она сжала зубы и тихо сказала: «Слушаюсь!» Потом убрала телефон в синюю сумочку и взяла с подноса наголо бритой официантки бокал с шампанским, чтобы не выглядеть слишком озабоченной. Она медленно обвела взглядом зал и увидела внука знаменитого путешественника Чибикова. Возле него отиралась какая-то странная тетка в оранжевом тюрбане и дурацкой замшевой жилетке с кисточками. Хотя таких придурочных тут было полно… Но… постойте-ка… Ух ты! Не может быть… Впрочем, вполне вероятно… И Щука едва заметно усмехнулась.
Надежда так внимательно следила за знакомой девицей, что утратила бдительность и не заметила, как к ней подошел Лев, знакомый Игоря. Тряхнув роскошной седой гривой, Лев уставился на нее и неуверенно проговорил:
– Лида, это ты, что ли? Хорошо выглядишь!
– Вы обознались, я вовсе не Лида! – пробормотала Надежда и попыталась затеряться в толпе. Но не тут-то было – Лев вцепился в ее рукав, как клещ.
– Но ведь мы знакомы, да? Определенно знакомы! Мы ведь с вами где-то встречались!
– Что-то не припоминаю! – фыркнула Надежда, пытаясь вырваться.
– Да точно говорю – встречались! У меня прекрасная память на лица. Если я кого-то видел хоть раз – ни за что не забуду! Вы были в девяносто втором на венецианском биеннале?
– Нет, не была! – отрезала Надежда. – Говорю же вам – вы точно обознались!
– А в девяносто четвертом в Амстердаме?
– Нет, вообще никогда там не бывала!
– А в двухтысячном на Корфу?
– Да говорю вам – вы обознались!
Я вообще нигде не была, кроме Урюпинска!– Не может быть, – не сдавался Лев. – Мне ваше лицо определенно знакомо!
Надежда не знала, как от него отделаться, и тут помощь подоспела к ней с неожиданной стороны: из толпы выдвинулся усатый тип в сером свитере, кинулся на Льва и принялся его обнимать:
– Левка, ты давно здесь? Здорово, старик!
Лев тоже обрадовался и выпустил Надежду. Она зайцем отскочила в сторону, но не ушла далеко, а, повинуясь какому-то странному инстинкту, снова спряталась за одной из бесчисленных колонн и прислушалась к разговору старых знакомых.
– Я здесь всего несколько дней, – говорил Лев. – Специально приехал, чтобы попасть на этот вечер. Я ведь очень многим обязан Николаю Акимовичу.
– Ну да, ты же и на этом фильме с ним работал! Слушай, а кто еще из той съемочной группы остался на виду?
– Да, считай, никого… Вася Субботин умер в девяносто пятом, Миша Коломеец давно уехал в Австралию и разводит там овец, Ленка Кукушкина вышла замуж за француза и стала домохозяйкой, у нее, кажется, четверо внуков…
– А что это за парень фехтовал со стариком? Ну, этот, с густыми бровями! Я его что-то не помню!
– Да я его и сам не очень хорошо помню… – Лев заметно помрачнел. – Забыл даже, как его звали… Скользкий был тип. Ты же помнишь, в те времена в каждой киногруппе обязательно был один такой, который за всеми следил, все записывал, всем интересовался. Так вот в той группе это был он.
– Ах вот оно что! Ну, это дела давно минувших дней. А сейчас пойдем выпьем…
Надежда поняла, что больше ничего интересного не услышит, и повернулась, чтобы найти знакомую девицу, но той и след простыл. Зато она увидела в двух шагах от себя внука знаменитого путешественника, профессора Чибикова. Он разговаривал с какой-то перезрелой особой в сиреневой тунике, причем явно тяготился этим разговором. Надежда устремилась к профессору.
Подойдя к нему вплотную, она деликатно откашлялась и проговорила:
– Владимир Сергеевич, я хотела задать вам несколько вопросов…
Собеседница профессора с явной неприязнью посмотрела на Надежду и процедила:
– Вы разве не видите – Владимир Сергеевич занят!
– Но я хотела всего лишь спросить… – начала Надежда, но на этот раз сам Чибиков перебил ее:
– Я же просил, никаких интервью! Я человек непубличный, мне это все дается непросто…
– Да это не интервью, – поспешила успокоить его Надежда. – Это личное. Я хотела узнать про ту китайскую куклу, которая принадлежала вашему деду. Она сохранилась? Вы знаете, где она?
– Про куклу? – Профессор побагровел. – От вас нигде не скроешься! Вы не оставляете меня в покое! Сколько можно? Я уже сказал вашему человеку…
– Нашему человеку? – удивленно переспросила Надежда. – Я не понимаю, о чем вы говорите!
– Все вы понимаете! – отмахнулся профессор и шарахнулся прочь от Надежды.
Она попыталась догнать его, но случайно налетела на широкую мужскую спину в домотканом пиджаке. Мужчина обернулся – это был режиссер Когтюк.
– Извините… – пробормотала Надежда смущенно. – Я не хотела…