КК -12. Часть 1

Он повернул к ней голову.

— Бегом! — донесся до нее сквозь дождь его крик.

И только тогда она подобрала еще пару магазинов из грязи, перебросила автомат через плечо и побрела под ливнем к невидимой границе, за которой деревья и травы светились мягким золотым светом и от которой веяло теплом. Впереди было спасение. Впереди была передышка.

Сейчас все будет хорошо… все будет хорошо… шагов двадцать и все будет хорошо.

Алина сначала почувствовала опасность, затем — всплеск холода, который мог быть инициирован только Жрецом, и только затем услышала крик-выдох Тротта: «Четери!».

Развернулась, не веря, что случилось что-то еще. С одной стороны к ней летел Макс, за которым хитиновой рекой неслись невидши… а с другой, под дождем, со стороны задымленной реки, там, где бился с тварями дракон, на ее глазах силой Жреца проявилась огромная — втрое выше самых высоких деревьев — похожая на страшного кузнечика тень. И тень эта поднимала копье с шестью наконечниками, целясь в Четери. Копье это могло бы пронзить целый дом, не то что одного дракона.

Мастер услышал, бросил взгляд вверх — и, перепрыгнув через нескольких невидши, понесся к Алине. Копье с грохотом воткнулось в землю почти вплотную к его спине, давя невидши, подняло волну почвы. В стороны и выше папоротников взметнулся град осколков, меж которыми лавировал дракон, но его все равно било в спину, по плечам и голове. Тень засвистела на пределе слуха — так отвратительно, что принцесса зажала свободной рукой ухо — и ударила снова, туда, где на убегающего дракона прыгала свора невидши, словно ориентируясь по ним. Принцесса вскрикнула.

Четери вильнул вправо — и снова ушел от страшного копья буквально на шаг, на полшага, но ушел!

— К осколку! — кричал ей Тротт. Она стала отступать спиной, боясь отвернуться. Сбоку она ощутила какое-то движение, повернула голову — и увидела, как прыгает на нее с мечом неизвестно как подобравшийся близко иномирянин. Не всех положила под пулями?

Тело само пропустило его мимо, рука сама легла на нож — тренировки с Троттом не прошли даром, и Алина почти отстраненно поднырнула под вновь бросившегося на нее врага и ударила его ножом в бок, снизу вверх, как учил ее Тротт.

Человек пробежал еще несколько шагов и упал.

Алина попятилась, снова бросила взгляд на Тротта.

Макс был ближе Четери — но принцесса теперь видела не только его. Она видела, как за его спиной проявляется еще одна огромная тень, паукообразная, с почти человеческим торсом — точь-в-точь, как бог-Нерва, которого они видели на куполе над горами, но в сотню раз меньше. Она будто не видел ни Алину, ни Тротта, — но четко видел, как за ним бегут невидши, и раскручивал плеть… Жрец скрывал их троих от взора местных богов, но защитит ли он от удара?

Ударил — и плеть столкнулась с защитой Черного. Алину ударной волной отбросило назад, Тротт свалился на землю, но тут же поднялся. Четери несся к ним, уходя от невероятно быстрых ударов огромного копья — и сверху то и дело летели ошметки земли, камни, песок.

Тень-паук подтягивала к себе плеть, чтобы ударить вновь — и принцесса забарахталась в грязи, в которую превратился уничтоженный ее силой лес, перевернулась на живот, бросив взгляд на границу осколка, до которой было шагов пятнадцать — она начала светиться еще сильнее, поднялась на четвереньки, и заставила себя встать. А затем побежала вперед. Ей казалось, что она бежит очень быстро, но через пару секунд ее за руку дернул Тротт, поволок за собой.

Сзади по щиту ударили — и они оба кубарем покатились по грязи, остановившись шагах в пяти от границы. Четери уже был совсем близко, с одной стороны за ним шагала тень с копьем, с другой снова раскручивала плеть тень Нервы, когда все вокруг вдруг залило жуткое красноватое сияние… грозовые облака расступились, очерчивая гигантский силуэт инсектоидного бога с копьем. Он был как невероятно увеличенная копия своей же тени, которая пыталась сейчас нанизать Четери на острия, морда его была ужасающа и спокойна одновременно — и от него шли волны парализующего страха.

А копье его, высекая из воздуха молнии и вихри, понеслось вниз, на смертных.

— Омир! — выдохнул Тротт.

Прыснули в стороны тени… Алина на четвереньках рванулась к сияющей золотом границе, так быстро, как могла, чувствуя, как уже придавливает ее к земле невероятное давление. И Тротт дернул ее под мышки вперед и вверх, вталкивая за золотую границу и вваливаясь за нее сам.

Там тоже шел дождь, но совсем легкий, будто на границе отсекалась вся ярость грозы.

Загрохотало, потемнело так, что остался только подсвеченный красным силуэт бога и змеи молний — и под этот грохот в прыжке залетел за границу Чет и рухнул на землю. Алина даже не успела обрадоваться тому, что он здесь — она, задрав голову, вцепившись в руку Тротта наблюдала, как чудовищное в мощи своей копье с дичайшим, невыносимым грохотом врезается в землю перед осколком, убивая всех, кто был там — и невидши, и людей, и инсектоидов, — как оно поднимается вновь под громовой скрежет — голос рассерженного бога — и бьет теперь уже в сам осколок, раз, второй, третий.

— Сейчас мы умрем, — бормотала Алина бездумно, глядя вверх, туда, где золотом и красным разбегались трещины от ударов по невидимой границе, расположенной раза в два выше папоротников, — наверняка умрем же, умрем, умрем…

У нее тряслись руки, у нее тряслось все тело — и рука Тротта в ее руке была ледяной, сжимающей ее пальцы до боли. Он тоже смотрел вверх, и мокрое лицо его казалось вырезанным из белого мрамора, таким он был бледным.

Она так бормотала и бормотала, втягивая голову в плечи от грохота и мощи очередного удара, прикрываясь крыльями, — а бог-Омир все бесновался, бил по осколку, вызывая золотое свечение, бил вокруг –словно не видел их, словно не мог знать, убил уже или нет. Хотя почему «словно»? Он ведь и не мог видеть — из-за защиты Жреца. И, возможно, осколка серпа…

Алина дернулась — и Тротт сильнее сжал ее руку. Насекомоподобная морда гигантского бога — с вытянутыми красновато-желтыми глазами, с двумя шевелящимися усиками-антеннами между ними, каждый из которых был больше самого огромного папоротника, с шевелящимися жвалами под мордой — склонилась к осколку, что-то шипя… затем он зачем-то обвел его копьем… и исчез.

Мир затих. Осталось только тяжелое дыхание Алины и Тротта… и мерный плеск грязевых волн снизу прямо у золотистой границы. Копье Омира уничтожило широкий берег реки, по которому они убегали, на котором шел последний бой — и теперь там был окруженный выбросами почвы котлован шириной в километр, не меньше, в который водопадами рушилась река с двух сторон русла, образуя водовороты и большие волны.

— Они ведь не дадут нам выйти отсюда, — прошептала Алина едва слышно. — Они теперь знают, что мы здесь, и будут ждать нас.

— Верно, — ответил Тротт сипло. Отнял руку, потер лицо. — Великий, — позвал он, — ты слышишь нас?

— Слышу, птенец, — ответил он сам себе, и его глаза полыхнули ядовитой зеленью, а от тела повеяло холодом. — Если другого пути не будет, придется рисковать и перебрасывать нас к одному из порталов. Не сегодня — после беснования бога здесь энергии и пространство так возбуждены, что велик риск забросить нас далеко за равнину или в пасть ко врагу. Надо подождать, пока успокоится. Хотя и говорил я, что здесь и так энергии скомканы, перепутаны, пространство искажено, а после землетрясений и открытия нового портала и того хуже стало… но раньше бы рискнул, а сейчас, пока не успокоится, не рискну.

Он прислушался к себе и вдруг погладил Алину по голове.

— Ты храбрая и достойная дочь, пташка, и кровь твоя дала сыну моему сил пережить сегодняшний бой, а мне — ту каплю, без которой я бы не удержал защиту. Слава отца — такие дети, как ты и сын, отдавший мне свое сердце… — он снова прислушался и покачал головой. — Чую близкую смерть, но власти здесь над ней нет. Но у тебя сила моя, птенец…

Глаза его потухли, оставив слабое сумеречное сияние. Алина непонимающе посмотрела на него — а затем развернулась, туда, куда он смотрел. Там на траве лицом вниз лежал Четери, и в золотистом умиротворяющем сиянии было видно, что спина у него и задняя часть бедер — сплошное кровавое месиво, из которого торчат осколки камня и трава. Волосы тоже были в крови.