Кладбище бывших жен
Шрифт:
– Что надо, дорогой? – осведомился давешний кавказец, окинув Леню пристальным оценивающим взглядом.
– Проверка документов! – повторил Леня заученно.
– Какая такая провэрка? – скривился кавказец. – Сколько езжу, нэ было никакой провэрки!..
– Не было, а теперь будет! – отрезал Леня. – Ваши паспорта!
Картежники тихо посовещались на незнакомом языке и наконец протянули Лене три подозрительно новеньких паспорта – один на имя Ивана Петровича Сергеева, другой – на имя Петра Сергеевича Иванова и третий – на Сергея Ивановича Петрова. Даже на опытный взгляд Маркиза,
Плечистый парень полез в карман и тоже подал Лене свой паспорт – в меру потертый и действительно настоящий.
– И билеты, пожалуйста! – потребовал Леня.
Ознакомившись с билетами, он обратился к молодому парню:
– Почему не в своем купе едете?
– Слушай, дорогой! – проговорил все тот же кавказец. – Тэбе какое дэло? Мы тэбе документы показали, чего еще надо? Едем долго, подружились, разговариваем…
– В картишки перекинулись… – растерянно проговорил парень. – Я с Тюмени еду… вахту свою отработал, отдохнуть хотел, да теперь не знаю, все деньги проиграл…
– Что ты говоришь, дорогой? – возмущенно перебил его кавказец. – Что человэк подумает? У тэбя еще дэньги есть, я видел, и время есть, отыграешься…
Леня и сам был далеко не безгрешен. Как известно, он боролся за почетное звание лучшего мошенника всех времен и народов. Однако у него было неписаное правило – не обижать вдов и сирот и не отнимать последнее у работающего человека. Если он покушался на чужое имущество, то, как правило, на нажитое неправедным путем. Поэтому он решил вступиться за проигравшегося нефтяника и предотвратить его полный финансовый крах.
– Я вам, гражданин Фалалеев, настоятельно советую вернуться в свое купе, согласно купленному билету! – строго проговорил Маркиз. – Иначе возможны неприятности!
– Какие нэприятности?! – забеспокоился кавказец. – Зачем нэприятности? Нам нэ надо нэприятности!
– Я все сказал! – строго проговорил Маркиз, прежде чем выйти из купе. – Скоро будет еще одна проверка, посерьезнее, так вот я вас предупредил…
С этими словами он покинул купе шулеров и наконец подошел к шестому купе, ради которого, собственно, и был задуман весь его небольшой маскарад.
В этом купе, как и прежде, царила тишина.
Леня постучал в дверь и повторил заученным голосом:
– Откройте! Проверка документов!
За дверью коротко переговорили, и купе открылось.
Леня остановился на пороге и внимательно оглядел купе.
Женщина сидела в глубине купе, у окна. На ее красивом лице снова было то самое выражение безразличия и равнодушия, которое Леня заметил ночью. Правильнее было сказать, что это было не выражение, а полное отсутствие всякого выражения. На шее у нее, как и ночью, был повязан бордовый шелковый шарфик.
Рядом с ней, между ней и Маркизом, сидел жилистый мужчина с худым хищным лицом. Напротив него сидел второй – чуть полноватый, с ямочкой на подбородке и веселыми фальшивыми глазками, непрерывно перебегавшими с предмета на предмет.
– Что за проверка, начальник? – осведомился этот круглолицый тип, улыбнувшись Лене такой ненатуральной улыбкой, что у Маркиза засосало под ложечкой.
– Плановая
проверка в связи с проведением операции по предотвращению преступности на железной дороге! – отчеканил Леня на одном дыхании.– Вот оно как! – Круглолицый уважительно присвистнул. – Серьезное дело!
Второй мужчина молча взглянул на Леню холодным оценивающим взглядом.
– Так что, будем предъявлять документы? – настойчиво повторил Маркиз.
– Будем, будем! – Круглолицый переглянулся со своим напарником и вытащил из кармана пиджака паспорт. Второй тип тоже последовал его примеру.
Леня внимательно осмотрел их паспорта. Обыкновенные паспорта, с обыкновенными, ничего не говорящими фамилиями. У самого Лени таких паспортов было штук пять.
Круглолицего звали Алексей Анатольевич Шевырев, худого – Павел Андреевич Самохвалов.
– А гражданка? – Леня повернулся к женщине.
Ни один мускул на ее лице не шевельнулся, как будто она не слышала Лениных слов.
– Гражданка? – насмешливо переспросил Шевырев. – Одну минуточку…
Он протянул руку и взял с полки бордовую дамскую сумочку. Открыл ее, запустил руку внутрь…
В это время поезд слегка качнуло на стыке. Маркиз сделал вид, что не удержал равновесие, покачнулся и как бы случайно толкнул круглолицего типа под локоть. Тот уронил сумку, и ее содержимое рассыпалось по полу купе.
– Ах, как нехорошо получилось! – забормотал Леня и согнулся, собирая с полу рассыпавшиеся вещи. – Как же вы, гражданин, так неловко… в поезде нужно осторожнее!.. Железная дорога – это территория повышенной опасности!
– Это вы правильно – насчет повышенной опасности! – проговорил Шевырев, и Лене послышалась в его голосе угроза. – Насчет опасности это всем надо иметь в виду… А вот ее паспорт! – Круглолицый распрямился и подал Лене красную книжечку. – Да вы не трудитесь, мы потом все тут соберем!
Леня открыл паспорт незнакомки.
Самохвалова Ирина Анатольевна, прочитал он на первой странице документа.
Фотография вполне похожая на оригинал, да и все остальное довольно натуральное – номер, серия, отметки учреждения внутренних дел… Только Ленины пальцы, тонкий и чувствительный инструмент, с полной уверенностью говорили, что паспорт не настоящий. Хорошо сделанный, не то что у шулеров из соседнего купе, но тем не менее фальшивый.
– А что сама гражданка Самохвалова такая скучная? – осведомился Маркиз, возвращая круглолицему паспорт. – Что она все молчит? Нет настроения?
– А тебе не все равно? – процедил худой. – Ты документы проверил? И шагай себе…
– Тише, тише, Павел! – замахал на него руками круглолицый. – Человек при исполнении! – Он повернулся к Маркизу и проговорил с фальшиво-приветливой улыбкой: – Ирина Анатольевна больна… мы ее сопровождаем к месту лечения. Я – ее брат, а Павел… Андреевич – законный супруг… если интересуетесь, можете убедиться – в паспорте имеется отметка о заключении брака, все как положено…
– Да я ничего, – отступил Маркиз. – Я не в плане каких-либо сомнений. Я, как вы справедливо выразились, нахожусь при исполнении… и к вам больше не имею никаких вопросов…