Кладбище среди города

– Дальше, - словно вспоминая, произнесла Елена Владимировна. – А дальше Олеся практически не спала по ночам, потому что ей было дико страшно. Она боялась темноты, и своих страшных снов, которые были до того реалистичны, что девочка совершенно не отдыхая ночью, вставала утром разбитая и усталая.

– Сколько ей было на тот момент лет? – тоном профессионала спросила Надежда.

– Лет пять может, - не совсем уверенно ответила главврач.

– А чего именно она боялась? – продолжила допрос подруга. – Бабайки, домового? Или чего-то другого?

– Смерти, - Елена Владимировна опустила глаза. – Она очень боялась смерти.

– В пять лет? – озадаченно покачала головой Надежда. – Не слишком ли рано для ребенка? Наверняка этому предшествовал какой-нибудь прецедент.

– Ну, да, - удивленно протянула главврач. – Однажды ее в садик отводил папа, и дочка решила спросить про соседа, который умер накануне, и девочка своими глазами видела его похороны.

« Пап!» - беззаботно шагая рядом с отцом за руку, решила поинтересоваться она. – «А что с дядей Вовой случилось?»

« Он умер», - просто ответил папа.

« Почему он умер?» - изумился ребенок.

«Все умирают, вот он и умер» - совсем не задумываясь о детской психике, произнес отец.

« Я тоже когда-нибудь умру?» - Олеся очень надеялась услышать: « Нет, что ты! Ты никогда не умрешь! И мы, твои родители тоже»

« И ты тоже» - последовал короткий ответ. И неустойчивая психика ребенка полетела ко всем чертям, - Елена Владимировна замолчала.

– Понятно, - резюмировала Надежда. – Дальше, что с девочкой было?

– Дикий страх смерти и осознание того, что все напрасно. Все абсолютно напрасно, если люди в итоге умирают. Умирают и что дальше? Дальше что? Темнота, вечность? Что там за этой неумолимой чертой, которая с каждым днем к тебе все ближе и ближе? Умрешь и никогда больше не почувствуешь легкий ветерок на своей коже, не увидишь солнца. Никогда? Что может быть страшнее этого слова? Ни-ког- да! – Елена Владимировна встав из-за стола, отошла к окну.

– В пять лет и такие мысли, - ужаснулась Надежда. – Бедный ребенок.

Катерина же вспомнив свой сон, сидела в полнейшем оцепенении, и в голове ее билось одно слово: « Никогда!»

– Да, бедный ребенок, которого надо было уже тогда лечить. Страх перед вечностью был просто непереносим, - главврач продолжала стоять у окна.
– Но было это почти полвека назад, а тогда нервных болезней не существовало.. Дальше, еще хуже. Навязчивые идеи, лунатизм, панические атаки. Покойники, которые косяком приходили во сне и общались с ней. Вполне реальный и осязаемый домовой. Олесе стало совсем плохо. У девочки появились синяки под глазами, и постоянно было предобморочное состояние. В конце концов, не выдержав, мама повела Олесю в поликлинику. Девочку положили на обследование, но нашли только гастрит. Ребенку пришлось пройти через процедуры глотания зонда на желудочные и печеночные пробы. Надеюсь, вы знаете, что это означало полвека назад?

– Ой, - скривилась Надежда. – Это когда два часа лежишь с этой кишкой, торчащей у тебя из-за рта, и из нее по пробиркам набегает желудочный сок.

– Да, да. И зонды тогда были толще, чем нынче, а печеночные пробы проходили где-то около четырех часов! Жесть, как выражается нынешняя молодежь.

– Девочке становилось лучше после больницы?

– Как ни странно, но да. Тут срабатывало самовнушение. « Я в больнице, меня лечат, значит, у меня должно все пройти» И это помогало! Примерно на полгода, - Елена Владимировна попросила Верочку принести еще кофе.

– Что Олеся каждые полгода лежала в больнице? – удивленно произнесла Катерина.

– Да и так три года подряд. И каждый раз она глотала кишку на две пробы.

– Ох ты, боже мой!- ахнула Надежда. – Ну, а потом что было?

– Что было? Девочка выросла, вышла замуж, родила. Работала, как и весь остальной народ. И всю жизнь ее мучила бессонница и панические атаки, пока лет в сорок ей, наконец-то не поставили правильный диагноз. Вегето-сосудистая дистония, нервное истощение и затяжная депрессия. Стали лечить и жизнь заиграла совсем другими красками! Отличный сон, хорошее настроение, а мысли о смерти сознание замуровало где-то в глубине мозга и повесило огромный замок. Оказывается, жить не страшно! А насколько все было бы легче, если бы правильный диагноз был поставлен еще в детстве. Теперь вы меня понимаете, почему я так боролась за это отделение? – Елена Владимировна в упор взглянула на подруг.

– Понимаем, - кивнула Надежда. – Елена Владимировна, я как профессионал вас сейчас спрошу. Можно?

– Спрашивай!

– Вы это про себя рассказывали?

– Все-таки раскусила меня! – восхищенно воскликнула главврач. – Как ты догадалась?

– Я слушала не только ваши слова, но и ваши жесты. С именем вы замешкались, и скорей всего назвали имя близкого вам человека. Я права?

– Да-а-а, - протянула Елена Владимировна. – Имя дочки. Первое, что пришло мне на ум.

– Ну, вот! – довольно потерла руки Надежда. – Я так и подумала!

– Значит, я не ошиблась в своем выборе, - сделала вывод главврач.

– А у меня вопрос, - неуверенно произнесла Катерина.

– Какой вопрос Катюша?

– Вам столько лет не могли поставить правильный диагноз, я правильно поняла?

– Я и не пыталась его поставить, - ответила Елена Владимировна. – Я просто жила, училась, работала и думала, что все чувствуют то же самое, что и я.

– И какое событие натолкнуло вас на мысль, что не все чувствуют то же самое?

– Да-а-а, - протянула главврач. – Я в вас обеих не ошиблась! Одна специалист, другая опираясь на свою интуицию, дотошно докапывается до сути. Молодцы девчонки!

Подруги, в очередной раз, переглянувшись, заулыбались.

– Если бы не случай, то у вас бы сейчас была начальница с совсем другим характером, - Елена Владимировна принялась расхаживать туда-суда по светлому и просторному кабинету. – Дочка моя Олеся вышла замуж и родила. Как-то не задалась ее семейная жизнь. Ну, тут смешалось в кучу все и послеродовая депрессия и неудачное замужество. Разведясь, дочка стала встречаться с парнем и вскоре они стали жить вместе. И вот на второй год стала она болеть. Постоянные головные боли, плохое настроение, апатия, панические атаки, бессонница. Из носовых пазух по носоглотке стала беспрерывно стекать слизь, очень похожая на гной. Поставили диагноз - гайморит. Пришлось пробивать пазухи носа, но не помогло. Новый диагноз – киста. Долго решались на операцию, но не знали, как лучше ее сделать. Как достать кисту, через лицо или через небо. Тут Олеся увидела, что у нее гланды стали рыхлыми и в образовавшихся рытвинах скапливается гной. Она стала каждое утро расковыривать себе гланды и в итоге разодрали их до крови. Никакое лечение не помогало. Ни антибиотики, ни прогревание. Дочке расхотелось жить. Она все чаще и чаще стала ловить себя на мысли, что идя через дорогу, хочет броситься под машину. Стали искать хирурга, чтобы удалить гланды. По отзывам нашли хорошего врача, дай бог ему здоровья, который с первого определил у Олеси наличие депрессивного расстройства. Прогнал ее по всем анализам и, увидев хорошие показатели, отправил ее к знакомому невропатологу. Там и встало все на свои места. И я подумала, а почему бы и нет? Может у меня тоже эта пресловутая депрессия? Как выяснилось, что она у меня с самого детства. Вот собственно и все коллеги, – развела руками главврач. – Надеюсь, я ответила на ваши вопросы?

– Да уж…, - потерла лоб Надежда. – Бывает же.

– Еще как бывает! – согласилась Елена Владимировна. – Ну, все девочки! Завтра я вас жду на работу, а теперь свободны!! Идите и дайте мне поработать!

– Все уходим! До свидания, - и подруги дружно покинули кабинет.

Очищение браслета

Прошло две недели. Подруги довольно-таки быстро освоились с новыми должностями, а Надежда без труда влилась в новый коллектив. К пятидневке тоже привыкли, хотя поначалу вставать каждый день на работу было тяжело, но зато ночью дома и можно спокойно поспать в своей кровати, а не на кушетке. Алексей, как директор тоже теперь каждый день ходил на работу, а в выходные отдыхал, как все нормальные люди. Так что графики у молодых людей совпали, чему они были очень рады.