Кладоискатель и доспехи нацистов

— Да ну на фиг! — не поверил Боря. С точки зрения «зеленого следопыта», подобное расточительство было просто кощунством.

— Можешь сам у Пухлого спросить. Будете у него на даче, в этой бане попаритесь.

— Ну, вы оригиналы! — поразился Боря.

— Это Пухлый оригинал, — сказал я. — Что там забор из винтовок! Мы когда на Невском пятаке копали, у Пухлого там было ложе из мосталыг. Собрал себе из костей типа трона и восседал на нем, как король каннибалов.

— Ну, он дает!

— Кстати, о каннибализме, — злорадно упомянул я. — У Пухлого есть идея-фикс: затащить в лес бабу и сожрать ее. Так что, если с вами будет женщина, может статься, что назад она не вернется. Поэтому смотри, что за мясо в котелке.

— Да ну вас к черту, — скривился юный следопыт, — жути только гонишь. Кто в лесу будет с бабами канителиться, на хрен кому они там нужны!

— Пухлый может, — поддразнил я, — он такой. Пронзительный визг прорвался к нам с лестничной площадки.

— Илья, Илья! — это звала на помощь Маринка.

Олимпийские чемпионы Брумель с Бубкой позавидовали бы прыжку, который я сделал, чтобы, покинув кресло, оказаться в прихожей. Дверь была не заперта, я дернул ее на себя и нос к носу столкнулся с человеком в черной одежде. Я врезал ему локтем в голову. Человек потерялся, удар со второго локтя сбил его на пол. Я перескочил через него, вытаскивая из-за пазухи «стечкин». Дверь в мою квартиру была распахнута, оттуда доносился истошный Маринкин вопль:

— Илья!!!

Этот крик лишил меня последних остатков разума. Как метеор, я влетел в прихожую, изготовив свою молотилку к ведению автоматического огня. АПС — волына для отмороженных: стреляет очередями. Впервые меня так мощно бычило. Визг супруги начисто сорвал башню.

Не сомневаясь, что имею дело со «светлыми братьями», я шуганул их пальбой, наставив ствол в конец коридора, где у меня помещалась ванная. В замкнутом пространстве типовой квартиры здорово дало по ушам. В ванной полетел брызгами кафель, защелкали по стенам пули, разбилось задетое рикошетом зеркало. Грому получилось предостаточно.

Предварив свое появление шумовым эффектом, я пронесся по коридору и развернулся к кухне, держа АПС в вытянутых руках. На кухне я увидел Маринку и рядом с ней двоих «светлых братьев», один был с «Калашниковым», второй держал в руке меч.

— Амба! — ухнул я, ловя в прицел того, кто был с автоматом.

Нашороханный «светлый брат» вскинул свой калькулятор, собираясь дать очередь с пояса, но я опередил с окончательным расчетом, плавно даванув на курок. АПС двумя пулями вымолотил немца. Он отлетел на газовую плиту, посметав с нее кастрюли и сковородки, а я мгновенно перенацелил дымящуюся волыну на меченосца.

— Ложись, ложись, сука, на пол! — во всю глотку зарычал я.

Отважный рыцарь живо утратил присутствие духа и прилип носом к линолеумной плитке.

— Лежи, козлина, если жизнь дорога, — пригрозил я, схватил Маринку за руку и вытолкнул ее в коридор. — Сейчас попробуем выйти из дома. — Глаза у жены были по пять копеек, зрачок то слабо сужался, то снова расширялся во всю радужку. — Если удастся, сразу уедем на дачу, если нет — попытайся сама добраться до Славы. К родителям не ходи, там сейчас кекоз почище нашего. Ты поняла?

— Да, — тряхнула головой Маринка, и я понял, что она точно ничего не сделает.

— Тогда пошли, — сказал я и едва не попал под пули.

Раскатистое «ду-ду-ду» раздалось со стороны прихожей. В сантиметре от груди Маринки пролетели ошметки гипсокартона, в воздухе заклубилась известковая пыль.

За стеной на лестнице кто-то упал.

— Илья, — по голосу я узнал Борю, — ты живой?

— В порядке, — ответил я.

Судя по звуку, компаньон пустил в ход МГ-34. Что у него за приколы: сначала садит из пулемета, потом спрашивает, живой ли?

— Осторожно, — предупредил я, — мы идем.

Стена в прихожей оказалась развороченной, словно по ней несколько раз долбанули ломом. Мы вышли на площадку. Боря с решительным видом прохаживался по ней, держа на изготовку пулемет. Под простреленной стеной у самого порога неподвижно лежал человек в черном кашемировом пальто с АКСУ в руке. Его собрат, контуженный мною, мотал бестолковкой, сидя на полу возле лифта. Вероятно, я крепко встряхнул ему мозги.

— У нас началась война, — сообщил Боря.

— Валим отсюда! — Я заскочил в прихожую, сдвинул оборудованный шарнирами электросчетчик, достал из тайника запасную обойму для «стечкина» и тонну баков, отложенную на черный день. Мельком я подумал, что зря оставил на кухне «Калашников», но меченосец, видимо, так и валялся ничком, не помышляя идти в атаку.

Когда я вернулся, Боря выволакивал из квартиры походный рюкзак.

— Ты охуел? — У меня глаза полезли на лоб: куда воевать с таким мешком?!

— Я уху не ел, — Боря навьючился и бодро попрыгал на месте. — Готово, идем.

Уперев в плечо приклад МГ, неумелый закос под американского морского пехотинца тяжело заскользил вниз по ступенькам. Мы с Мариной двинулись следом.

— Стой. — Боря замер и вскинул руку. Мы остановились. Под лестницей кто-то был.

«Что делать?!» — мысль не успела оформиться в моей голове, как Боря, не оглядываясь, сунулся в распущенное устье рюкзака и вытащил оттуда гранату, какие делались на пороховых заводах для защитников осажденного Ленинграда.

— Куда, дурило? Подохнем! — рыпнулся я на перехват, но Боря уже оттянул толстую ручку, повернул ее и отпустил. Щелкнул боек по капсюлю.

— Они слабые, — молвил Боря, метнув под лестницу шипящую замедлителем «блокадницу».

Я бросился к Маринке, успев крикнуть пригодившуюся когда-то формулу:

— Закрой уши, открой рот! — И сам так сделал. Отступавший чмудак едва не сшиб меня, когда в пролете полыхнуло пламя и взрывная волна встряхнула под нами ступени. Боря споткнулся, ощутимо тыркнув мне в ребра надульником ручника.

— А теперь вниз, вниз! — принял я командование на себя, чтобы предотвратить еще какую-нибудь самоубийственную выходку компаньона.

С карманной артиллерией он малость перестарался. Не знаю, что за шнягу заправляли в нее блокадные умельцы, но граната и в самом деле оказалась слабой, иначе мы бы лежали сейчас как глушеные палтусы. Другое дело, что стоящим в тесном парадняке «светлым братьям» пришлось очень туго. Осколки выкосили засаду начисто. Убить не убили, но посекли пехоту солидно. Перепрыгивая через раненых и кашляя от кислой пироксилиновой гари, мы выломились наружу. Входную дверь сорвало с петель. Она шаталась под ногами, когда мы пробегали по ней. До «Нивы» было рукой подать.