Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха

– Ерунда, перезимуем, – обнадежил он. – Мы и сейчас живем как нормальные люди. Не ссы, Ильюха!

Я вдавил педаль в пол и погнал болид по проспекту. Улучив момент, резво свернул налево под зеленый сигнал светофора. Посмотрел в зеркало. Никто не гнался за нами. – Ты чего? – Проверяю слежку.

– Вечно у тебя, Ильюха, не понос, так золотуха, – вздохнул корефан. Он повертел в руках «дезерт игл» и пристроил за ремень. Пистолет был треугольный. Слава ерзал и пыхтел.

Покружив по району, я подъехал к маминому дому. Золото я собирался хранить у нее. В сопровождении корефана, разобравшегося-таки с «пустынным орлом», поднялся в квартиру. Мама куда-то ушла, я затолкал сумку под кровать, и мы отправились прятать Славину долю.

– С машиной придется расстаться, – известил я корефана. – Она стала слишком приметная. Испанцы нас вычислят по ней на раз, а то и в угон заявят. Придется тачку вернуть.

– Брось ее во дворах.

– Нет, ее надо возвратить честь по чести, чтобы хоть в этом претензий к нам не было. Составишь компанию?

– Не вопрос!

К офису на Миллионной я подъехал не без опаски. Вдруг как выскочит оттуда Эррара с базукой! От человека, таскавшего на себе «дезерт игл», всего можно ожидать.

Вопреки опасениям, никто не выскочил. Похоже, нас даже не заметили. Мы со Славой вылезли из машины, я кинул прощальный взгляд на «гольфик», к которому успел привыкнуть, и мы пошли по улице прочь. Отдалившись на безопасное расстояние, я достал мобильник, вытащил из бумажника визитную карточку и набрал номер личного телефона приора.

– Сеньор де Мегиддельяр? – сухо спросил я. – Это Илья Потехин вас беспокоит. Возвращаю вам автомобиль. Машина стоит под окнами «Аламоса», ключ и документы – в перчаточном ящике. Всего вам доброго.

– Подождите, Илья Игоревич! – заторопился де Мегиддельяр. – Постойте, у меня есть новая цена на интересующие нас предметы. Сто тысяч евро вас устроит?

– Эти вещи бесценны, – назидательно сообщил я.

– Давайте будем практичными людьми. Я поговорю с Мадридом о деньгах. Мы сможем с вами договориться?

– Сегодня со мной уже пробовал договориться Хорхе Эррара вместе с троими вашими людьми. Эррара начал с того, что наставил на нас пистолет. Какие после этого у нас с вами могут быть разговоры? Никаких. Прощайте!

Де Мегиддельяр попробовал что-то сказать, но я демонстративно отключился. Мобильник зазвонил снова. Номер был тот же.

– Соси, родной, как мишка лапу, – сказал я номеру в окошечке и вырубил трубку насовсем. Некоторое время мы плелись молча.

– Непривычно уже как-то без машины, – сказал Слава.

– Ерунда, свою купим, – бодро ответил я. – Пошли куда-нибудь поедим. На задворках Невского мы отыскали подвальный кабачок «Хорс-мажор». На вывеске конь в клетчатом пальто нараспашку демонстрировал расклешенные джинсы и залихватскую папиросу в зубах.

– Мажоры курили «Мальборо», – пробормотал я.

– Чего?

– Ничего, это я в порядке бреда. Пошли жрать, место самое для нас подходящее.

Спускаясь в трактир, я подумал, что кабацкие кони преследуют нас по жизни последнее время. К добру ли? Учитывая, что посиделки в «Rocking-hors Pub» завершились благополучно, беспокоиться было не о чем. Предвкушать стоило разве что приятные сюрпризы.

В кафе играл саксофон. Живой, не запись. Исполнитель сидел на маленькой эстраде и, казалось, упивался своей музыкой, закрыв глаза. Он был в броском клетчатом пиджаке, с небольшими бакенбардами и коком. Определенно, я его где-то видел. На рауте-66. Судя по состоянию баков, саксофонист происходил из экипажа 407-го «Москвича».

– Хорошее мы выбрали место, – заметил я, усаживаясь за стол. Слава кивнул, не сводя глаз с музыканта.

Развязной походкой подвалил официант. Он явно чувствовал себя на своей территории. Настолько, что посетители его не интересовали. Тем более такие залетные клиенты, как мы. На халдее были короткие брюки-дудочки, остроносые ботинки, а белая рубашка с фальшивой бабочкой только подчеркивала кастовые баки и аккуратный кок.

– Что будете заказывать? – равнодушно спросил официант и положил между мной и Славой единственное меню.

На ресторанном языке нас послали в путь прямым текстом. «Кафе для своих», – понял я и небрежно бросил: – Пиво, водку, ростбиф, и Рикки позови.

– Кого позвать? – официант вернулся с заоблачных высот.

– Рикки. Скажи, что Илья приглашает.

– Извините, виноват! От рожденья туповат, – подтянулся официант, едва каблуками не щелкнул и шмыгнул в подсобку. Корефан ухмыльнулся. Злость его улетучилась.

– С этими собаками только так и можно, – печально сообщил я другу, – они это любят, скоты.

Слава поглядел на меня с уважением.

– В тебе появляется масть, Ильюха. Не знаю, с чем это связано, но ты матереешь в последнее время.

– Заметно?

– Сильно заметно. Да прямо на глазах! С того момента, когда я тебя в дверях увидел, всего трясущегося с бодуна и в трениках, ты сильно изменился.

– Да ну? – Вспоминать ту злосчастную пьянку, когда я пытался залить горечь утраты напитком забвения, было неприятно.

– А теперь на что я похож?

– А теперь у тебя привычка к победе появилась. Это заметно.

– Заметно по чему?

– По манерам. Ты с людьми говоришь твердо, зная, что твое приказание будет выполнено. Это внушает.

– А как же иначе? – удивился я.

– Правильно мыслишь! – рассмеялся Слава. – Где мы – там победа!

Из служебного помещения появился Рикки. Следом за ним шел Спонсор. Я припомнил, что его кличут Дик.

– Здорово, музыканты! – обрадовался Слава.

– Как поживает старый добрый рок-н-ролл? – приветствовал я.

– Рок-н-ролл жив! – привычно отреагировал Рикки.

– Как вы нас нашли? – с подозрением в голосе осведомился Спонсор.

– Да вот так, шли-шли и зашли, – ответил я, пожимая руки. – А вы и здесь зажигаете?

– Вообще-то, это мой кабак, – пожал плечами Спонсор.

– У тебя же вроде охотничьи магазины были?

– Магазины у папы, для денег, кабак лично мой, для души. Что заказывать будете?

– А что бы ты заказал?

– Я недавно поел.

– Тогда водки. На всех. То есть литр. Четыре пива. Рикки, ты жрать будешь? Понял. Дик, если ты есть не будешь, тогда три ростбифа.