Клады Отечественной войны

8-й вестфальский корпус под командой герцога Жюно совершенно разгромлен; в нём осталось 200 человек пехоты и 100 кавалерии.

В холодный ноябрьский вечер 23 ноября среди дремучих лесов сходились французские армии на ночлег вокруг Бобра. В Бобре Наполеон встретил часть войск маршала Виктора. Хорошо экипированные и вооружённые.

Поздно вечером в 22 или 23 вечера прискакал от Удино адъютант с донесением, что Борисов взят.

В этот день погибло много лошадей из-за трудностей добычи фуража и воды для лошадей. Ночью в Толочине умер адъютант Жиру».

Товарищи Бургоня рассказывали ему, что когда они шли 23-го по дороге, пересекающей лес у Бобра, они видели полки маршала Виктора.

24 ноября

« 24 ноября 1812 г. Императорская штаб-квартира перенесена из местечка Бобр в Лошницу. Плохое пристанище, сплошные леса. Даже сам императору отправившийся в 8 часов утра и прибывший в Лошницу в 7 часов вечера, помещён очень неудобно. Мы слышим канонаду герцога Беллунского в 25 верстах вправо от нас. (Маршал Виктор в тот момент сдерживал атаки ополчения П.Х. Витгенштейна, в районе селения Черея.) Маршал Удино находится со 2-м корпусом в г. Борисове. Вчера у него было удачное дело, он вытеснил неприятеля (армию генерала Чичагова), который отступил, сжёг мост, но побросал все свои экипажи. Число солдату отстающих от армии, значительно увеличивается с каждым днём. Солдаты умирают от голода под знамёнами. Корпус маршала Нея состоит теперь из 600-700 человек. По-прежнему идёт снег.

Прибыв сюда (в Бобр), император приказал генералам Эбле и Шаслу выступить в 6 утра со всеми своими сапёрами, захватить все оставшиеся у них инструменты и идти немедленно в Борисов для починки мостов на реке Березине, в тех местах, какие будут им указаны герцогом Удино. Они должны быть там ещё до наступления ночи и 25-го на рассвете начать работы.

Наступил холод, и дороги опять заледенели. Император переносит главную квартиру в Лошницу».

24 ноября (из Бобра) последовало повторное предписание отрядам Зайончика (поляки), Жюно (вестфальцы), Клапареду и всем прочим корпусам — сжечь все излишние фургоны и экипажи.

Генерал Роос прибыл в Бобр 24 ноября после полудня, т.е. когда Наполеон с гвардией выступили оттуда, и был на полпути к Лошнице.

25 ноября

« От Лошницы наполеоновская армия двигалась в следующем порядке: Императорская группа, за которой двигалось до 800 человек офицеров и унтер-офицеров. Потом шла императорская гвардия и егеря. Затем 1-й полк старших гренадеров и 2-й полк старших гренадеров. (Пикар ждал целый час, пока подойдут его сослуживцы.) Вслед за ними шло примерно 30 000 прочего войска. В арьергарде шагали полки “молодой” гвардии, а за ними часть артиллерии и зарядные ящики. (Основное количество боеспособной артиллерии под командой генерала Негра находилось впереди). Среди ночи мы прибыли в Старый Борисов. Наполеон остановился в 2-этажном доме на втором этаже.

25-го числа мы вышли на большую дорогу (Пикар с Бургонем) недалеко от Лошницы. Через некоторое время я увидел колонну, шедшую по дороге в нашу сторону. Первыми, кого я увидел, были генералы, некоторые ехали верхом, но большинство шло пешком, остатки “священных” батальона и эскадрона, которые были сформированы 22 ноября и от которых теперь остались лишь жалкие следы. Затем я увидел императора. Он шёл пешком с палкой в руке. Он был закутан в длинный плащ, подбитый мехом, а на голове его была шапка малинового бархата, отороченная кругом черно-бурой лисицей.

Справа от него шёл король Мюрат, а слева принц Евгений (Богарне), далее маршалы Бертье, Ней, Мортье, Лефевр и другие маршалы и генералы. За генералами шла колонна, состоящая сплошь из офицеров и унтер-офицеров, что-то около 800 человек. За офицерской колонной шла пешая гвардия — впереди егеря, за ними старые гренадеры. Я не видел армии целый месяц с 25 октября (!!!).

Когда показался мой 2-й полк, я присоединился к своему батальону. Меня узнали и стали приветствовать. Когда колонна остановилась, офицер спросил меня, откуда я взялся и почему очутился впереди, когда все, которые подобно мне (Пикару) сопровождали обоз, уже вернулись три дня тому назад».

Эта фраза — в очередной раз доказывает, что особый обоз с трофеями («2-й золотой») двигался впереди всей армии, стараясь не сбавлять скорость передвижения ни при каких обстоятельствах. Причём заметьте, что отрыв от армии был осуществлён скрытно и сразу же после сражения при Малоярославце (а это случилось именно 25-го).

« На половине перехода, в приметном месте, где дорога раздваивалась, и у обочины торчал большой пень, Наполеон слез с лошади и долго глядел на бежавшие толпы.

Мы, генеральный штаб, подходим к Борисову. Я видел, как Наполеон, сидя в экипаже, диктовал какой-то приказ начальнику штаба Бертье».

Место, где стоял император, весьма примечательное. И стоял он там не один. Именно в этом месте жандармы проводили своеобразную селекцию, отделяя из общей массы отступавших войск небоеспособных солдат без оружия, беженцев, торговцев и раненых. Всю эту массу неорганизованных людей они направляли в сторону Неманицы. Боеспособные же части разворачивались на Борисов. И именно здесь, на этом участке дороги, случилось событие, которое я описал в следующей главе:

«Касса» маршала Жюно

Начало этому поисковому эпизоду было положено через много-много лет после окончания Отечественной войны 1812 года. Случилось так, что ровно через восемьдесят лет (!) после окончания наполеоновского похода в Неманицу приехали два француза и на хотя и ломаном, но всё же русском языке принялись расспрашивать местных крестьян о некоей острой железке, торчащей из некоего толстого дерева в некоем окрестном лесу. При этом они сулили немалое вознаграждение каждому мало-мальски наблюдательному мужику, который согласится проводить их к помеченному таким необычным образом растению.

Разумеется, искали они вовсе не эту ржавую железку. Их внимание наверняка привлекало какое-то сокровище, спрятанное вблизи столь необычной отметки. Почему же французы, а это были, скорее всего, внуки тех, кто зарывал клад, сразу не отправились на заветное место? Вопрос не праздный. И чтобы разобраться в нём, следует мобилизовать все сведения о событиях, которые происходили именно на этом отрезке дороги и были как-то связаны с французами.

Впрочем, с последним вопросом всё много проще. Французы здесь появлялись только один-единственный раз, а именно 25 ноября 1812 года. И положение их было таково, что они вполне могли закопать в этом месте некие обременявшие их ценности. Вспомним, что именно здесь, в окрестностях этой рядовой белорусской деревушки, стоял Наполеон Бонапарт и вместе со специально выставленными вдоль дороги жандармами внимательно следил за формированием ударного отряда прикрытия, призванного обеспечить переправу через Березину.

Логика у него в данном случае была железная. Он уже имел «удовольствие» преодолевать со своей армией водные преграды и знал, что скученность и сумятица в местах переправ гарантированы. Что могло прикрыть это беззащитное скопище бегущих людей и лошадей от гибельных казацких налётов? Ответ ясен — только артиллерия могла обеспечить надлежащее прикрытие его подданных. Но и без того немногочисленные французские батареи ещё следовало как-то дотащить до места будущей переправы, по возможности не потеряв ни одного орудия, ни одного зарядного ящика. А для выполнения этой задачи нужны были лошади, причём с двойным запасом. Ведь истощённые лошади падали каждый день сотнями, голод и холод косили их не хуже пулемёта. И вы ведь помните эту фразу: « Я видел, как Наполеон, сидя в экипаже, диктовал какой-то приказ начальнику штаба Бертье».