Клан Мёртвого Кота (Dead Cat's Clan)

"Ну и пускай", — чуть не выкрикнула Ириска.

Пускай рвут Крушилу на сотни миллионов кровавых ошмётков. Детские глаза, намалёванные на стеклах, а душонка гаденькая и позорная. Утратишь бдительность, глянь, и от тебя на память осталась ободранная газета, измазанная кровью.

По лицу девочки Рауль догадался, о чём она думает.

— Боишься? — палец ласково проехался по щеке.

— Ни-ичу-уто-очки, — протянула Ириска, свернув губы трубочкой, но голову не отдёрнула.

— Да я и сам его побаиваюсь, — внезапно признался Рауль. — Он ведь не кажется тебе нормальным?

— Он псих! — безапелляционно выкрикнула Ириска.

— А кого ещё в здравом уме можно позвать на охоту за Панцирной Кошкой, — довольно кивнул Рауль.

— Меня! — вспыхнула негодованием девочка.

— Не виляй хвостом, — голос командира покрылся инеем. — Ты присоединилась к нам далеко не сразу. И только потому, что тебе обещана Чёрная Роза за Пятым Переулком.

— А вот и нет, — негодующий голос Ириски звенел на всю улицу. — Это сначала мне хотелось стать Розой. А потом, а потом, а потом… Потом я делала всё, потому что люблю тебя.

Выплеснула и умолкла испуганно.

— Ирисочка, — нет, никто не мог произнести её имя так, как Рауль. — Девочка моя, — палец его погладил мягкую щёку и ласково нажал кончик носа. — Из всех миллионов и миллиардов лучше тебя никто не справится с нашим делом. Я ведь понимаю… Ты и Зингу затащила на переулки в отместку… Просто хотела добиться награды сама, а не выпрашивать подачку, ведь так?

— Ты… ты обиделся? — неведомая горечь затопила Ирискину душу. Она — преступница, и нет ей прощения.

— Когда понимаешь "почему", обиде не остаётся места.

— "Понять" — значит "простить"?

— "Простить" — не значит "принять", — невесело улыбнулся Рауль. — Я не смогу принять смерть Зинги. После смерти Панцирной Кошки он должен был вспомнить свою лучшую песню. Я не смогу принять смерть Крушилы. Я не смогу принять победы Панцирной Кошки. Придётся принять собственную смерть. А ей без разницы, пойму я её или прощу. Она оборачивается. Её подгоняет каждая улетевшая секунда. Ведь Крушило в ловушке, а я тут с тобой прохлаждаюсь.

Ириска схватила запястье командира обеими руками. Она не отпустит его. Рука не вырывалась. Зато обвисла безвольно, вяло, противно.

— Ты сейчас куда?

— В школу, — Ириска скосила глаза на часы.

— Ясненько, — интерес в чёрных глазах погас. — Тогда поспеши, а то опоздаешь.

— Не, — мотнула головой девочка, — до школы ещё целый час.

— Ну, погуляй по улицам, — равнодушно заметил Рауль.

Ириска чувствовала, как в нём пульсирует нетерпение освободиться и рвануть к новым подвигам. С Ириской становилось скучно. Ириска превращалась в якорь.

Но как же иначе? Ведь Ириска должна пойти в школу. Она и так провела целую НОЧЬ вне дома, что же случится, если ещё и школа останется в стороне. Нормальные девочки должны посещать школу во чтобы то ни стало. Нормальным девочкам знать легенды о Панцирных Кошек не положено.

Рауль смотрел сквозь неё. Может быть, и раньше он точно так же стоял перед очередной девочкой и смотрел сквозь. А девочка на что-то надеялась, а девочка уже выстроила лживую картинку и успела поверить и полюбить её. Но Рауль бросался навстречу Панцирной Кошке, а девочка оставалась в реальной жизни, наполняясь недоумением, злобой и обидой на мужскую половину земного шара.

"А ты пожуй свой "Орбит" без сахара, — холодно подумала Ириска. — Жуй, жуй, глотай".

Рука начала осторожно выбираться из жаркого плена Ирискиного захвата.

— Я с тобой, — сказала нарушительница ненужных правил.

Равнодушие сменилось лёгким бризом любопытства.

— А школа? — улыбнулся Рауль.

— Плевать на школу.

— Послушай, девочка, — голос стал серьёзным. — Я не зову ТЕБЯ. Это ТВОЯ жизнь. И ты САМА решаешь. Не надо что-то делать из-за МЕНЯ. Рискуешь остаться в темноте и одиночестве. Делай СЕБЕ и для СЕБЯ. И если важнее школа, просто иди в школу. И не переживай. Я уверен, в твоей жизни будет много чего интересного.

— Ты не зовёшь? — опешила Ириска.

— Мог бы, — губы Рауля скривила злая улыбка, а голос стал патетичным. — Мог бы сказать: Зинга погиб, и мы должны отомстить. Мог бы заметить: он погиб из-за тебя и ты должна… Должна, должны… Ненавижу обязаловку в любом виде. Помни, ты сама решаешь, что должна, а что нет.

— Я должна быть с тобой, — сказала Ириска и сжала пальцы сильнее, но рука уже не рвалась на свободу, хотя налилась силой и уверенностью.

— Что у нас со временем? — вздёрнул голову Рауль.

— Без пятнадцати семь.

— Не успеваем, — цыкнул Рауль уголком рта. — Придётся прорываться напрямик. Не возражаешь?

Свободная рука нырнула в карман, а когда выскочила обратно, то по фалангам указательного пальца весело крутилось кольцо наручников.

— Это… ещё… зачем…

— Да чтобы не потерялась, — ободряюще улыбнулся Рауль. — Впрочем, насчёт школы… Ещё не поздно передумать.

Без лишних слов Ириска отпустила командира и с готовностью протянула обе руки вперёд. С щелчком металлическое кольцо замкнулось у часов Рауля, тут же второй браслет окольцевал правое запястье девочки.

Не говоря ни слова, мальчик свернул в переулок. Он оказался крохотным тупичком, перегороженным громадными воротами с облезлой вмятиной на левой створке. "Ссать на ворота западло!" — взывала надпись крупными буквами. Судя по запаху, уровень грамотности в России оставался на весьма невысоком уровне.

А потом Рауль прыгнул в сторону, прямо на стену меж двух оконных проёмов. Кольцо резко дёрнуло за руку, и девочка полетела следом.

Ноги переступали сами собой. Под подошвами чувствовалась утоптанная земля. Изредка покалывал камешек в правой кроссовке. Ничего сверхъестественного, только исчез въедливый запах от ворот. Ириска раскрыла глаза. Они с Раулем шагали по аллее. С двух сторон вздымались тёмные кроны пирамидальных тополей. Верхушки зелёными пиками вонзались в нежно-голубое небо. Клочками ваты медленно проплывали облака. Зелёные листья. Ласковый ветер. Теплынь. В лето они вернулись что ли?

— Где это мы? — непроизвольно вырвалось у Ириски.

— Немного в стороне, — чуть подался Рауль к девочке. — Помнишь, я говорил, что люди всегда несутся прямыми дорогами. А мы срезаем. Правда, это запретные пути, но ты не бойся. Пока не порвётся цепь, с тобой ничего не случится.

За тополями росли деревья обыкновенного лиственного леса. Изредка из-за могучих стволов высовывалась пара-тройка молоденьких ёлочек. А потом Ириска увидела дома. Дома стояли в лесу чёткими линиями. Пятиэтажки с огромными квадратными окнами, словно институтские корпуса. За пыльными стёклами ничего не разглядеть. Дома выглядели на редкость естественно, словно в порядке вещей, когда в лесу вместо деревьев вдруг вырастают полосы серых зданий. В разрывах домов виднелись сумрачные дворы. Ни гаражей, ни качелей, ни дорожек, посыпанных жёлтым песком. Деревья, деревья и ещё раз деревья. А за ними проглядывала следующая линия домов. И тишина.