Клан Мёртвого Кота (Dead Cat's Clan)

— И всё?

— Нет, не всё, — хорошо, мама, если мы сочиняем злую сказку, я не буду уворачиваться от скорбных обязанностей.

— А что ещё?

— Танькин друг нас катал на машине.

— И ты села в чужую машину на ночь глядя?

— А почему нет? — мама, ну зачем? Ну не дура я, чтобы садится в чужие машины, как самая дешёвая давалка. Но если ты хочешь, я придумаю, что так оно было.

— Садиться в машину к парню, — мама аж побагровела от негодования.

— А чем он провинился? Разве плохо иметь собственную машину? — рисуй, мама, рисуй, что я могу поделать, если эти картинки тебя так заводят…

Кошка! Картинка сразу разбилась, и девочка вернулась на прохладную лестницу дома быта. По улице вышагивал хмурый котище. По всему видно, что ветеран кошачьих битв. Вот только чёрные подпалины, беспорядочно разбросанные по белой шерсти, делали его похожим на колхозную бурёнку. Такой без труда бы разорвал любую крысу из горошины. Что бурую, что чёрную, что тускло-серебристую. И если это третий министр, то справиться с ним будет ой как нелегко.

Но Крушило по прежнему впечатывал нос в стекло, словно не видел кота. Рауль тоже не пошевелился. Коту дарована милость жить дальше. Третьим Министром окажется кто-то другой.

Интересно, а есть ли дворец у Кошачьей Королевы?

Ириске сразу представилась мрачная скособоченная башня на краю земли. Чёрные дыры уводили в подземелья. "Подвалы — наши!" — напомнил образ Рауля. Картинка расплылась, а когда снова стала чёткой, то замок уже напоминал уродливый, неправдоподобно раздувшийся гриб. В тускло-серой шляпке прятался гигантский чердак. "Туда можно запросто засунуть вокзал", — подумала Ириска. Из пыльного пола тут же выскочили параллели рельс, покрытых пятнами ржавчины. Тёмные, пропитанные вязкими маслами шпалы. Проводами протянулись нити мохнатой паутины. Все пути вели в одну точку — Чёрный Паровоз. Неугасимо горела топка. Что-то бурлило там, в багровом жару, звучно лопалось и постанывало, как миллионы душ, опрокинутые в адский котёл. На кресле машиниста свернулась кошка, покрытая панцирем из потрескавшегося асфальта. К креслу сиротливо прижалась фигурка последнего оставшегося в живых министра. Каждая кошка знала про рельсы, уводящие на чердак отвратительного гриба. Каждая мечтала оказаться там, вблизи от огнедышащего механизма. Но для этого сначала нужно выесть хотя бы одну пару глаз.

"Всё, что мы можем вообразить, уже создано на просторах вселенной", — вспомнила Ириска фразу учителя-практиканта. Практикант был невзрачненький, сутулый, очкастый и ни на что в жизни не годный. Одна фразочка и осталась. Да и её не услышала бы Ириска, не окажись она в тот урок на второй парте от учительского стола. По классу летали листы мятой бумаги и перекатывался гул. Самый обычный гул, когда учитель перестаёт контролировать ситуацию, и каждый считает своим долгом начать разговор с соседом по парте.

Так может быть, кошка действительно живёт в страшном замке, а Ириске придётся идти за край земли, чтобы прикончить чудовище. Рауль говорил по-другому, но…

Ириска невидящим взглядом уловила изменение в привычной картине и снова оказалась перед зарешёченным стеклом. Крушило давно выбрался из киоска и корчил зверские рожи, смотря на окно, за которым пряталась девочка. Рауль тоже отклеился от ствола и нетерпеливо махал рукой. Что-то важное произошло на улице, а Ириска пропустила, утонув в бесплодных мыслях. Так вот оно в жизни и бывает.

Когда девочка выбралась на улицу, на разгорячённом гневом лице Крушилы можно было поджаривать яичницу. Рауль сохранял видимое спокойствие, но Ириска догадалась, что он недоволен по-крупному.

— В прежние времена уснувших часовых пристреливали, дабы дать урок остальным, — отрывисто бросил он, лихо развернулся и юркнул меж киосков.

Крушило презрительно сплюнул и поспешил за ним. Девочка поплелась следом. Похоже, кто-то совершенно забыл о том, что Ириска спасла ему жизнь.

Не так-то просто протискиваться меж киосков, даже если на тебе не праздничное платье, а чёрная футболка с пустоглазой знаменитостью. Но опыт снова помог Ириске, опыт старого двора, когда имена читались по-другому. Когда потерянная теперь Ирка-Нашатырка носилась с парнями, играя в догонялки и прятки среди гаражей. А руки то сжимали учебник истории, то отчаянно лупили по стриженным затылкам тех, кто ещё не умел ни курить, ни материться и слыхом ни слыхивал ни о каких компах, пентюхах и дохлых мамах.

Извозюкался лишь правый рукав. Рыжая молния красовалась на чёрной ткани. Да ржавые полосы прочертили дугу по Ирискиному лбу, когда та стряхивала капли пота.

Меж гаражами и меж киосками расположена оборотная сторона мира. Всё, что скрыто на лицевой стороне стеклянными витринами, всё, что поспешно замазано или стёрто не слишком расторопными городскими службами снаружи, здесь запечатлено почти навечно. Запылившиеся осколки, продавленные бока пластиковых бутылок, серые от засохшей грязи сигаретные коробки, битые кирпичи и ржавые ободы велосипедных колёс. Похабные рисунки на стенах, короткие ёмкие слова. Распахнутые двери киосков, откуда вырываются волны духоты. Обрывки музыки пронзают уши. Виднеются потные спины продавцов. Мутные взгляды подвыпивших грузчиков, усевшихся на раздолбанных ящиках и буравящих тебя бессмысленными взглядами. А жаркий воздух щелей пропитан стойкой вонью, заставляющей поверить лозунгу "Весь мир — дерьмо!"

"Не зови меня в лесок, мальчик — звонкий голосок". Потому что вонь и в леске. Ведь это мы выпускаем её в мир и тащим за собой. "Плохо, Ирисочка, когда тебя запомнят не по солнечному дню, когда ты изволила явиться, а по следам на вычищенном ковре". Но можно ли не наследить, если обнаружится, что в какой-то момент ступить уже некуда? По разгорячённому лицу хлестнула промокшая рубашка Крушилы. Губы почувствовали солёную от пота ткань. Рауль, замерший впереди, прильнул к стене. Сдвинулся и Крушило, открыв Ириске узкую полосу обзора. Девочка, судорожно выдохнув, выглянула из-за жёлтой стены киоска, покрытой пятнами ржавчины.

По асфальтовому пятачку вышагивал солидный кот. Мускулистое тело полнил пышный пепельный мех с белыми подпалинами. Острые уши торчали крышами двух маленьких, но гордых башенок. Профиль умной головы вызывал уважение с первого взгляда. Мощные лапы уверенно и бесшумно молотили серую поверхность. Меховой огурец хвоста вытянулся струной. Кот не смотрел на Ириску, но чувствовал приближение опасности и спешил от неё ускользнуть.

Раньше всех сдали нервы у Крушилы. Подхватив осколок красного кирпича, он залимонил в ненавистное создание. Но промахнулся, и кирпидон громовым ударом полыхнул по стенке киоска. Кандидат на убой сиганул прочь. Ириска с ужасом вжала голову. Ей казалось, что сейчас распахнутся все до единой двери, выскочит куча усатого народа, а смуглая рука ухватит за плечо. И понесётся…

Но тут страх отпустил. Ведь Рауль рядом, ведь Рауль никуда не делся. А, значит, никто не посмеет хватать Ириску, никто не произнесёт ни единого ругательного слова в адрес Чёрной Розы.

А потом испуг окончательно растаял. Двери не распахнулись. Никому не было дела до Клана Мёртвого Кота. Ну вдарили кирпичом по стене, так ведь не по стеклу. Даже второй кирпич вряд ли бы расшевелил сонное царство. Ведь открой дверь, как знать, может остроугольный камень вонзится тебе в лицо.

Ириска не стояла на месте. Подхваченная Раулем она уносилась прочь, резво перебирая ногами. Где кот? Да бог его знает. Рауль впереди, Рауль разберётся, да и Крушило не зря сопит сбоку.

Киоски оборвались, и троица вылетела на дорогу. Необъяснимым образом котяра уже перенёсся на противоположный берег реки, волны которой составляли стройные корпуса автомобилей, заляпанные грязью кузова грузовиков и жёлтые коробки "Икарусов". Поток был нескончаемым, неукротимым.

— Плевать, — ругнулся Крушило и скакнул вперёд, чудом пронесясь между бампером старенького "Москвича" и сверкающим передком "БМВэшки". Рауль кинул на Ириску короткий взгляд. "Твоя очередь", — прочитала девочка в чёрных глазах.