Клан Мёртвого Кота (Dead Cat's Clan)

Раздавив киску в кровавую лепёху из тёмного, словно железнодорожного, туннеля вынырнул Крушило. Стёкла очков сверкали фарами дальнего света. Злобный очкарик нагло улыбнулся и заскакал рядом. Шлепки его шагов заглушали музыку, прогоняли песню из переулков. Хотел Крушило, чтобы снова осталась Ириска в одиночестве. Желал всем сердцем, чтобы заблудилась она и угодила в безжалостные когтистые лапы полосатой гвардии. Ириска глянула на оборванную парочку. Проводники не замечали нежданного попутчика. Перепевники утонули в своей песне. Вот-вот оборвётся путеводная ниточка. Сейчас музыка убежит вперёд, а на смену придёт оглушительная пустота, чтобы через минуту расколоться под напором яростного воя из сотен кошачьих глоток.

In follow me, me inform you

Me listen to a tale, me sure it's true

So hear the tale in a ragga man way

So listen to what me wanna' say

Голоса отдалились, стали зыбкими, неразборчивыми. Посреди двора, освещённого ярким серебряным сиянием, возле белого столика и оранжевой скамейки стоял Зинга. Настоящий. Только чуть-чуть иной. Быть может, неправильной казалась кривоватая улыбка. А может то, что сквозь худенькую фигурку просвечивал низенький домишко без окон. Впрочем, как во сне, Ириску не удивляло присутствие давно умершего знакомца, его странная улыбка и полупрозрачность. Зинга пришёл таким, значит таким он и должен быть. Рука протянулась навстречу девочке. По пальцам скользил неприятно колышущийся склизкий туман.

— Пойдём со мной, Ирисочка, — свистящий шёпот навевал тревогу.

— Зачем? — девочка замерла, как вкопанная.

— Пойдём, — этот голос уже не пел, он и звуки-то соединял с великим трудом. — Я тебя ждал так долго.

— Мне надо на Пятый Переулок, — упёрлась Ириска.

— Тебе он уже не понравится, — свист напоминал шипение скороварки, готовящейся разорваться.

Ириска хотела поспорить, но холодное кольцо пальцев уже обвило запястье. Жалость окутала душу. А по чьей, скажите вы мне, вине, стал Зинга таким? А из-за кого, позвольте спросить, он уже не споёт свою лучшую песню? Может, стоит всё бросить и уйти? Ведь мир отвернулся от королевы. Мир отражался в зеркале, а когда зеркало потерялось, вышло так, что кругом осталась лишь тоскливая пустота. Так может лучше бродить в пустоте хотя бы не в одиночку.

Зингины глаза совсем близко. В каждом из них семнадцать бликов. Семнадцать грустных звёзд. И ещё пять в слезе, катящейся по щеке. Зинга был простым и понятным. Родным. Тем, кто пришёл забрать Ириску из тупика, куда забросила её жизнь-злодейка.

Неприятная мысль кольнула иголочкой. Но ведь нет Зинги. Погиб перепевник. Значит, то, что стоит рядом, вовсе не Зинга. Значит, ведут её не в места, где звучат прекрасные баллады у костра на берегу озера, по которому протянулась лунная дорожка.

Ледяное кольцо сжалось плотнее.

Ну нет! Даже если и не заслужила Ириска балладу в свой адрес…

"Но ведь там не Пятый Переулок?" — задала она безмолвный вопрос.

"Нет", — ответил Зинга, не разжимая губ, и виновато улыбнулся.

Резким рывком девочка отняла руку. И сразу исчез Зинга. И странный пустой двор растаял в небытии. Зато вернулась музыка. И два весёлых перепевника. Песня тёплым ручьём лилась по нескончаемым просторам ночи.

Mirror, mirror on the wall

Tell me what I'm looking for

Look into my eyes and see

Tell me who it's gonna be

Вместо Крушилы рядом скользил короткошёрстный кот. Привыкший красться среди лесных теней, он чувствовал себя здесь крайне неуютно и старался прижаться к полосам умирающей древесины как можно плотнее. Яркие щепки отдирались от смолистых досок забора и застревали в мохнатом камуфляже.

Парочка оборванцев отпечатала свою скороговорку. Фея в переливчатом платье скользнула навстречу Ириске, словно обрадовалась, что девочка вернулась, не осталась в склизком тумане, сумела прорваться.

Ириска бежала. Кот отстал. Из щели высунулись ещё две разведчицы. Корейские чёрно-белые с выпученными совиными глазами. Но испугались и спрятались во тьму.

Зато снова шлёпал рядом противный Крушило.

Mirror, mirror on the wall

Tell me what I'm looking for

I gotta' to know, I needa' know, I gotta' know.

"Ну ладно, — срипнула зубами девочка, — ты у меня ещё наплачешься". В эту минуту она верила, что у неё всё получится. Даже, если отказаться от путеводной песни. Хотя бы на время. Ириска ловко нырнула в тёмную узкую щель, заросшую густым кустарником, и начала протискиваться сквозь колючий мрак. Небо над головой опустело. Песня вместе с перепевниками унеслась в сторону. Лишь не растерявшийся Крушило пыхтел, продираясь следом. И где-то неподалёку скользили во тьме бойцы кошачьего фронта. Громкий треск веток отлично выдавал беглянку.

Ириска начала выдыхаться. Проход внезапно расширился, а под ноги подвернулся коварный бугорок, который девочка неловко перепрыгнула. Тысяча светофоров зажгла девочке зелёный свет. Тысячи кошачьих глаз впереди. А в спину — разгорячённое дыхание Крушилы.

Краем глаза девочка отметила кольцо из колючей проволоки. Ещё бы шаг, и в ногу вонзились десяток острий заточенной проволоки. Каким-то чудом Ириска оттолкнулась от земли, перескочила на жердину жалобно хрустнувшего штакетника и вознеслась над забором, чтобы приземлиться в груду влажной глины, жадно чавкнувшей, когда кроссовки утонули в ней по щиколотку.

А Крушило не успел. Ноги угодили как раз в колючее кольцо. Паренёк жалобно взвизгнул и бумерангом полетел к колыхнувшейся массе, напитанной холодным чарующим сиянием. Бумерангом, который не возвращается, если бросок нацелен точно в дичь. Он и был нацелен точно. Только оружие и дичь мгновенно поменялись местами.

Кошки не утерпели. Забыв про свергнутую королеву, они сладостно терзали мучителя, сбежавшего от их лучших сил с завода Ленинского Комсомола. Рвали обманувшего специально приглашённую звезду. Не было здесь ни подвалов, ни чердаков. Не было и надежды. Ничего не осталось Крушиле, чье тело ворочалось под тёмной воющей массой. Дрожа от напряжения, Ириска наблюдала за побоищем в узкую щель, пока усатая армия не унеслась, торжествующе взвыв, серой пургой за поворот. Словно не чуяли, что Ириска прячется рядом.

Наконец девочка рискнула покинуть ненадёжное убежище. Она старалась не отходить от забора. Тело Крушилы валялось бесформенной массой, словно кто-то вывалил посреди улицы мусорное ведро. Интересно, оно так и останется здесь навечно? Ириске захотелось осмотреть поверженного врага, но она не решилась. Куда легче просто свернуть на первую попавшуюся улочку и осторожно двигаться вперёд.

Следовало отыскать перепевников. Это Ириска поняла, заметив, что ходит кругами. Не выразить словами, как она перепугалась, когда мёртвое тело Крушилы снова вынырнуло из сумрака. Оно так и лежало посреди дороги. Успокоив сердце, чуть не выскочившее на свободу, девочка отвернулась, прижалась лбом к прохладным доскам. Круг. Всего лишь круг. Вот моток проволоки, а вот штакетник, вовремя подставивший себя, чтобы спасти Ириску. И Крушило уже не встанет. А нам надо идти. "Мне, — упрямо поправилась Ириска, — мне надо!"

Когда Крушилин труп вынырнул из мрака в четвёртый раз, Ириска уже узнавала улочку до мельчащих подробностей. Прямо на неё смотрел квадратный глаз мансарды. Справа красовался чёрный двуногий столб электропередач, поблёскивающий изоляторами. Заполонённый кустами проход скрывал коварный бугорок. Из пролома соседнего забора выглядывал колючий кустарник. Распахнутая дверь сарая ощетинилась черенками лопат. Вроде и прямо шагала Ириска, вроде и не сворачивала никуда, но под ноги подвёртывалась одна и та же дорога. Словно Алиса в Зазеркалье, девочка решила переупрямить хитрющую дорогу. Она просто повернула назад, гадая, кто ей встретится раньше: кошки или перепевники.