Клан – моё государство 4
Шрифт:
– Сделаем, Борис Николаевич.
– Ты об этом никому не обмолвись.
– Если у Зюганова будет много шансов, то ещё до его инагурации из страны уедут. Борис Николаевич! Может всё-таки рискнуть?
– Не упоминай! Забудь. Ты что не видишь, что не осталось никого, кому можно хоть что-то доверить. Всё просрут. Говорить научились красиво, а делать дело – нет. Военный переворот усилит смуту. Народ итак в гневе, а узнает, что я цепляюсь за это кресло, терпение лопнет.
– А если Зюганову устроить техническую смерть?
– Кто сможет это сделать? Такое я поручить никому не могу. Не доверяю. Что пишут в газетах?
– Хорошего ничего. Все воют, как волки.
– Все против меня. И пресса и телевидение.
– Но и не видно, чтобы они особо за коммунистов ратовали.
– Мне надо было гнать их всех
Глава администрации посидел минутку, дописывая, и пошёл следом.
– Борис Николаевич! Мельник это кто? Я о таком не слышал.
– Скажешь Скуратову, он знает, кто это и привезёт его с собой. Имени и отчества я не знаю,- и президент махнул рукой, дав понять, что глава администрации свободен.
Тот удалился в полной прострации. Он знал поименно всех в составе Генеральной прокуратуры и Минюста, но человека по фамилии Мельник на сколько-нибудь значимом посту там не было. Это правда. Мельник в Генеральной не числился официально. Он был тайным помощником Генерального прокурора и о его существовании знали только президент и Генеральный прокурор. Мельник был начальником секретного отдела по внутренним расследованиям. Контрразведчик из молодых, но умных. Под ружьём у Мельника было двести сорок человек состава и собрано ими было огромное количество компромата за четыре года секретной деятельности. В их сети попались не только важные чиновники самой Генеральной прокуратуры, но и правительственные во всех министерствах. У Мельника, по сути, был материал на всех и такой, что любого можно было посадить пожизненно с полной конфискацией, а по старым меркам – поставить к стенке.
Глава 11
Михаил прохаживался по аллее на Чистых Прудах. Он ожидал прихода богатой старушки-швеи, любившей тут бывать. Ему надо было её внимательно рассмотреть и по возможности раздобыть отпечатки пальцев. Ситуация ему не нравилась. Она походила на провокацию.
"Она такая же швея, как я – марсианин,- размышлял он, топая туда-сюда.- Настоящая швея уже поди сгнила. Группа, в составе которой эта дама ездила в Швейцарию в 1981 году, была с одного предприятия, а она с другого. Причём ткачихи были из Херсона, а она из Иванова. Так поступают, чтобы не всплыло лицо. Настоящую Степкову искать – пустить за собой хвост наблюдения. Вот она идёт!" Михаил сел на лавочке, чтобы внимательней видеть.
По аллее шла женщина лет 55-60. Шла спокойно. Рост средний, что-то около 165. Походка сразу сказала Михаилу о том, что она никогда не работала швеей, и вообще, не сидячая у неё была работа. Лицо её ничего не выражало, было серым и где-то даже некрасивым. Она была ни толстой, ни худой. Одета в плащ тёмно-вишнёвого цвета. Чёрные туфли не новые, но в хорошем состоянии.
Старушка заняла свободное место как раз против лавочки, на которой расположился Михаил и стала обозревать окружающих. Михаил развернул журнал, купленный в переходе полчаса назад и углубился в чтение, время от времени бросая взор на объект. Так продолжалось минут сорок. За ней он проследовал на станцию метро "Тургеневская" по Мясницкой, где она села в поезд направлением на "Калужскую". "Она живёт на улице Гарибальди, значит, выйдет на
станции метро "Новые Черёмушки,"- решил он и тащиться за ней не стал.Старушка вышла из подземки на площади Революции и медленно двинулась в сторону Тверской, с которой свернула в Борисов переулок, прошла по нему, потом проследовала по Большой Никитской и с неё свернула в Хлыновский тупик. Она прошла под аркой во двор и набрала номер на автоматическом замке подъезда. Двери отворились, и она исчезла за ними. На лифте поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру. Открыл старичок лет семидесяти.
– Здравствуй, голубчик!- сказала она.
– Ольга?!- старик был удивлён её появлением.
– Я! Ты мне не рад, вижу.
– Входи, входи,- старик вымучено улыбнулся.- Рад я. Очень.
– Не болтай ерунды,- укорила она его.- Ты меня ненавидишь, и я это знаю.
– Давай не будем об этом,- предложил старик.
– Я к тебе по делу.
– Тогда проходи на кухню. Я тебя угощу чаем, если не побрезгуешь.
– Спасибо!- старушка прошла в кухоньку, не снимая плаща и туфлей.- У меня нет желания долго тебя видеть, а потому слушай. Мне примелькался один субъект. Вот сейчас за мной с Чистых Прудов до метро увязался.
– Как выглядел?
– Хорошо выглядел. Лет сорок, может чуть старше. Держался вполне уверенно и спокойно.
– А где ты его видела раньше?
– У банкометов. Трижды.
– Это плохо. Придётся прибить негодяя.
– Пришли завтра на Чистые к 14.00 человека, чтобы за ним проследил.
– Сделаю. Это всё?
– Всё,- старушка покинула квартиру, не прощаясь с хозяином.
Глава 12
Когда Скуратов вышел из кабинета президента, тот сказал Мельнику:
– Идём, Юрий Николаевич, в специальную комнату, где нет записи.
Помещение было небольшим. В нём помещался стол, на котором громоздился "Супер Макинтош" (компьютер) и рядом со столом стояло четыре стула.
– Присаживайся,- предложил Ельцин Мельнику.- Внимательно слушай всё, что я тебе скажу. Информация, которую ты всё это время собирал, есть на этом компьютере. Хорошие данные. Отлично поработал. Теперь я жалею, что не стал давать ей ходу. Очень жалею. Вот размышляю стоит или нет её сейчас выпускать. До выборов осталось всего ничего и объявлять своего приемника или кого-то поддерживать я не собираюсь. Как ты считаешь?
– Борис Николаевич! Даже если сильно спешить, то всё равно мы не сможем до выборов этот объём раскрутить. Время упущено безвозвратно. А стукнуть дверьми при уходе или нет, я вам советовать не могу.
– Президентом будет Зюганов,- произнёс Ельцин и смолк.
Мельник смотрел на него и отвечать не стал.
После долгой паузы Ельцин продолжил:
– Данные эти пригодятся и Зюганову. Они для любого президента станут подспорьем. Не хочу тебе отдавать приказ всё уничтожить, боюсь, что ты всё равно оставил себе копии, ты ведь умный, но…, но информации о тебе и твоей группе в прессу не просочилось ни грамма, ни капли, потому я не могу тебе не верить. Вот.
– Копии у меня действительно есть,- ответил Мельник.- Это не столько средство гарантии для меня, сколько для тех, кто собирал эти данные.
– Теперь это уже не важно.
– Одного не могу понять, Борис Николаевич. Зачем мне на пост исполняющего обязанности Генерального прокурора залезать?
– Это мой тебе подарок,- Ельцин улыбнулся.- Ты честно работал, а вознаграждение я тебе дать не могу никакого. Я многим засранцам вручал ордена, медальки, премии выдавал недостойным, одаривал льготами всякое дерьмо, это теперь очевидно. А вот честному не могу ничего предложить. Потому ты сам свою награду возьми. До выборов осталось чуть больше года, как раз хватит, чтобы крупных паскуд посадить. А вот кого – сам решай. На это время я тебе гарантирую полную поддержку. Но только. Дать гарантии, что тебя не убьют – не могу. Не в силах. Так что ты по своим зубам подыщи кандидатов. Биография у тебя чистая и сомнений не вызовет у Зюганова. Хорошо всё раскрутишь – глядь, он тебя и не станет с поста снимать. Ну, чего я тебя учу, сам ему банк данных предложишь и сторгуешься. Другого шанса у тебя нет. Они тоже ведь данные собирали всё это время втихаря. Многих станут трясти. И меня в том числе.