Клан

Моё сердце сжалось, а зубы заскрипели так, что могли заглушить мою выходную мелодию.

— Да пошёл ты со своим боем! — Резко вывернулся я из захвата, и рванул к двери по коридору.

— Куда собрался Жень!? Мы не договорили. — Из воздуха предстал передо мной Владимир и ударом руки в грудь отправил меня на пол. — Выйдешь в ту дверь и всему конец. Твоей карьере. Твоей привычной жизни. Твоей мечте. ТВОЕМУ титулу в конце то концов.

Я, ошарашено поднялся с пола, смотря на толстяка не понимая как так вышло, что он стоял за спиной и вот он передо мной, да и с одного удара смог усадить мня на пятую точку.

— И что тебе неймётся Женя? — расплылся в улыбке толстяк, а коридор, а также люди в нём посерели и застыли как статуи. — Ты же так хотел вернуть свою утерянную жизнь спортсмена. Так вот она. А тебе опять не сидится на своём месте. Тебя ждёт титул чемпиона и жизнь, которую ты так хотел. А за той дверью ты всё это потеряешь. Ради чего Жень? Зачем тебе вновь возвращаться? Там ты заключённый, чужак, убийца в конце то концов. Вот он, твой мир. Безопасный и понятный. Не тот, что кишит подземельями, где ты ни раз, чуть не умирал. Не глупи Жень.

— С дороги ушёл нахрен! — Оскалился я, вставая вновь на ноги.

— Хочешь быть зеком Жень? Или мне лучше теперь называть тебя Хён? — Ответил мне оскалом на оскал толстяк.

— Я под залогом. Я практически свободен! — Пошёл я на Владимира.

— Нет Женя. Ты уже не под залогом. Ты сам это знаешь. Ты забил кулаками до смерти обычного человека. Превратил его лицо в кровавое месиво. За той дверью тебя ждёт жизнь заключённого на долгие годы, пока ты не состаришься и не сгниёшь в блоке двадцать четыре. А те девки, не будут тебя ждать всю жизнь. Они молоды, и в конечном итого тебя бросят в чужом для тебя мире. Ты будешь вечно один в чуждом тебе мире, постоянно задавая себе вопрос, что было б, если я остался тогда тут?

— Это была необходимая мера. Он бы убил Юн. — Сжал я кулаки.

Толстяк засмеялся глядя на меня.

— Женя-Женя, ну ты же знаешь судебную практику. Ты боец. Ты обучен и приравнен к холодному оружию. Ты мог нанести один удар и вырубить его, или силу хотя бы рассчитать. Но ты этого не сделал, а целенаправленно забил его. К бойцам редко применим термин «Состояние аффекта».

— Плевать. С дороги ушёл, я ухожу. — Встал я в полуметре от Владимира.

— А как же титул? Как же твоя жизнь, которую у тебя отняли? — Сверлил меня взглядом толстяк, начиная превращаться в мою копию.

— Дорогие мне люди важнее титулов и званий. — Произнёс я и, сделав шаг, тут же отпрыгнул назад, уходя от связки ударов руками.

— Хорош врать. — Рванула на меня моя копия.

Быстрый обмен ударами, и я и сам не понял, как моя копия опрокинула меня на пол, проведя проход в ноги.

— Нашел, кому врать! — насел на меня сверху мой враг, начиная окучивать меня ударами по корпусу и лицу. — Ты, даже спя с Тиен, хотел вернуться домой. И тебе было плевать бросишь ли ты её или нет, как и на её чувства. Всё что тебе было нужно это вернуться и стать чемпионом Жень….

Я прикрывал лицо и торс руками, но удары проходили, от чего моя бровь уже была рассечена, а я не мог выйти из навязанного мне боя в партере.

— Ты не способен любить! Ты отказался от этого давным-давно. Всё, что ты там делал, это прагматизм.

Кулак моей копии, пробив мои руки, влетел мне точно в лицо, от чего моя голова отлетела, словно мячик назад, и сильно ударилась затылком.

— Тут твоё место. Где ты и желал оказаться, будучи там. Тут всё чего ты хотел и желал!

— Это уже не моя мечта! — Взревел я окровавленными губами и, подставив локоть под очередной удар, пробился за руки врага, после чего схватив его за шею, а также затылок, дёрнул на себя, подставляя в ударе лоб.

Перехватив инициативу, я скинул себя свою копию, и пока он валялся на полу, налетел на него, выставив вперед колено, пробивая защиту ног, переводя вновь бой в партер.

— Может, так это и было поначалу! — стал я выдавать град ударов по своему врагу. — Но не теперь! Сука не говори за меня, чего не знаешь! — пробил я его защиту рук, после чего разбил в кровь его нос и губы. — Нахер мне не впёрся этот титул, как и этот мир! Всё что для меня теперь имеет значение это дорогие мне люди, и пока по моим жилам бежит кровь, а сердце бьётся, я костьми за них лягу и вернусь к ним! Пусть они меня бросят. Хорошо! Если они от этого будут счастливы и в безопасности. — Рычал я, полностью подавив боевой потенциал своего оппонента, который с каждым моим словом словно становился слабее.

Моя копия, которая была уже близка к нокауту, вяло старалась прикрываться от моих пушечных ударов, которые то и дело достигали цели или отбивали руки, подставленные под мои удары.

— Ты хотел бой! Ты хотел октагон. Так получай! — Провёл я захват и, рыча как дикий зверь, с залитым кровью лицом, поднял свою копию с пола, чтобы через секунду провести бросок и обрушить его тело об пол, после чего вновь насесть сверху, молотя его кулаком словно кувалдой. — Я вернусь к ним! И не ты, и никто либо другой меня не остановит.

Занося руку в очередном коротком замахе, я увидел как тело, на котором я сидел, расплылось туманом, словно его и не было.

Тяжело дыша, я встал и, утерев кровь с лица перчаткой, шатаясь, пошёл к служебному выходу.

Когда я подошёл к слегка приоткрытой двери, то услышал отчётливо плачь Юн.

Моя окровавленная рука потянулась к дверной ручке. Взявшись за её, я словно почувствовал не холод металла, а прикосновение к дрожащей руке. Секундное замешательство, после чего я потянул дверь на себя и, вошёл в ослепивший меня белый свет, кроме которого впереди нечего не было.

Открыв глаза, я увидел перед собой в полуметре, заплаканное лицо Юн, по которому, не переставая текли слёзы, а за ней больничную белую стену.

— Не реви. Я ни за что тебя не оставлю. — Ели протянул я засохшими губами.

Глава 13. Тайное становится явным или покровитель на час.

Юн рванула с четверенек к упавшему на маньяка Хёну. Подскочив к телам, она сходу упала на колени, отбивая их о каменную плитку, а её руки коснувшиеся спины Хёна сразу стали мокрые от крови.

— Хён! Нет-нет-нет…. Хён! — Вцепилась она пальцами в пропитанную кровью одежду парня.

— Что делать? — бормотала она, а её взгляд заливали слёзы.

Окровавленными трясущимися руками она достала телефон, измазав при этом себя в крови, а из-за угла элитной высотки к ним бежал средних лет охранник парковки, что-то крича в трубку мобильного телефона.

Юн словно в тумане вызвала скорую, ни помня не единого слова, которые она сказала диспетчеру, и сразу позвонила после этого Ти.