Классическая проза Дальнего Востока

Чжан Хань-чжи из области Чэнь приехал в Наньян изучать "Предание Цзо" у правителя столичного округа Янь Шу-цзяня. Несколько месяцев спустя к его младшей сестре явилось привидение и сказало:

– Я заболел и умер, погребен на меже и бесконечно страдаю от голода и холода. Своими руками повесил я на бумажной шелковице позади дома несколько пар "туфель-недарилок". Пятьсот монет, что подарил мне Чжуань Цзы-фан, были под северной стеной. Я забрал их все без остатка и потом купил у Ли Ю корову, - купчая в книжном коробе.

Пошли проверять - все оказалось в точности так. Одна жена Чжан Хань-чжи ничего об этом не знала: сестра только что вернулась из дома своего мужа и не успела дойти до нее. Другие же домашние горько плакали, уверенные, что все это чистая правда. Отец, мать, младшие братья, накинув на себя ветхие дерюжные одежды, отправились совершать погребальный обряд.

Но, отойдя всего на несколько ли от дома, они вдруг повстречали Хань-чжи и с ним добрый десяток студентов. Хань-чжи увидал домашних и подивился, отчего это они в таком виде. А домашние, признав Хань-чжи, решили, что он привидение, и сильно растерялись. Тут Хань-чжи вышел вперед, поклонился и спросил отца, в чем дело. И, слушая его рассказ, не знал, смеяться или радоваться, настолько все было неслыханно, да и не видано.

Тут все поняли, что это проделки оборотней.

[XVII, 1]

* * *

В государстве У некий Дун Чжао-чжи из уезда Фуян переправлялся как-то на лодке через Цяньтанцзян. На самой середине реки увидел он муравья на коротенькой камышинке. Гонимый страхом муравей добегал до одного конца, потом поворачивал к другому концу. Чжао-чжи молвил: "Он тоже боится смерти!" - и хотел было взять муравья в лодку, но его попутчик стал браниться:

– Нечего разводить всяких жалящих и ядовитых тварей! Я его растопчу!

Но Чжао-чжи все равно пожалел муравья и привязал шнурком камышинку к лодке. Лодка достигла берега, и муравей получил свободу. Той же ночью Чжао-чжи увидел во сне мужчину в черных одеждах, со свитой человек в сто, который поклонился ему и сказал:

– Ваш слуга - царь среди муравьев - упал по неосторожности в реку и теперь благодарит вас за спасение жизни. Если вы окажетесь в какой-либо крайности, вам нужно будет только сообщить об этом мне.

Прошло лет десять. В этих местах завелись разбойники. Чжао-чжи облыжно назван был их главарем и заключен в тюрьму в Юйхане. Тогда-то он вспомнил сон и решил сообщить о себе муравьиному царю. Но где он сейчас и как сообщить?! Тут один из спутников прервал его раздумья и спросил, в чем причина его печали. И Чжао-чжи поведал все без утайки.

– Для этого нужно поймать пару муравьев, посадить на ладонь и сказать о вашей просьбе, - посоветовал тот.

Чжао-чжи так и поступил. Ночью ему и в самом деле явился во сне человек в черной одежде.

– Вам следует спешно скрыться в горах Юйханынань, - сказал он, - раз в Поднебесной смуты, значит, вскоре появится указ о помилованиях.

После этих слов Чжао-чжи пробудился. Между тем муравьи успели источить надетые на него колодки. Чжао-чжи вышел из тюрьмы, а потом, переправившись через реку, скрылся в горах Юйханьшань. Скоро объявлена была амнистия, и он оказался вне опасности.

[XX, 8]

Из "Продолжения записок о поисках духов"

Монахиня, собирающая милостыню

Тао Юань-мин (?) [2]

К великому полководцу Цзинь - дасыма Хуань Вэню, прозвание его было Юань-цзы, на склоне лет неожиданно пришла монахиня. Была она из дальних краев, имя ее ныне позабыто. Она прилепилась к Хуаню, словно бы к данапати - подателю милости. Дарования и поступки ее были удивительны.

2

Из "Продолжения "Записок о поисках духов"

Тао Юань-мин (?)

Перевод выполнен по изданию: Соу шэнь хоуцзи (в серии) Цуншу цзи-чэн. Шанхай, 1936.

К великому полководцу Цзинь - дасыма Хуань Вэню.– Цзинь - династия, правившая в Китае с 265 по 420 г. Дасыма - название высшей военной должности, примерно соответствующей главнокомандующему. Хуань Вэнь - реальное историческое лицо, жил в 312-373 гг. и действительно хотел свергнуть государя и воссесть на престол.

... собрался расспросить о треножниках.– Намек на старинную историю, рассказанную в древней "Летописи Цзо": некогда чуский князь инспектировал свои войска, стоявшие на границах царства Чжоу. Мечтая стать царем Китая, он расспрашивал прибывшего из Чжоу посла о величине и весе жертвенных треножников, бывших символом царской власти.

... с севера пришел Го Пу.– В начале IV в. север Китая и столица Лоян были захвачены кочевниками и большинство ученых бежало в земля южнее реки Янцзы. Го Пу (276-324) - знаменитый ученый, поэт и комментатор, считавшийся знатоком даосской магии и, по преданию, ставший бессмертным.

... храмом бога земли.– В старину китайцы верили, что в каждой местности есть свое местное божество - туди, являвшееся как бы посланцем верховного Небесного государя и выполнявшего его приказания.

Дунпин– местность на полуострове Шаньдун.

... исправлял должность тайшоу в Гуанчжоу.– Тайшоу - правитель области в старом Китае, Гуанчжоу - в ту эпоху область современной провинции Гуандун - район Кантона.

... звался Ма-цзы, что значит "Жеребенок".– В Китае у каждого человека было обычно по нескольку имен, детское часто давали по названию зверей и животных (собачонка, жеребенок и т. п.). Впоследствии человек получал новое, достойное имя.

... прежнего тайшоу родом из Бэйхая.– Бэйхай - местность на полуострове Шаньдун. Тем самым получается, что дева и юноша, хоть и встретились на юге страны, - оба земляки, а земляческие отношения в Китае всегда ставились очень высоко.

... согласно Записям жизней.– Китайцы верили, что в загробном мире существуют специальные книги судеб, в которых обозначен срок жизни каждого человека, его карьера и т. д.

Шэн– мера объема, в ту эпоху от 0, 06 до 0, 09 л.

Бу– букв.: шаг; в ту эпоху мера длины около 1, 5 м.

"Вечное счастье"(Юн-цзя) - девиз правления западно-цзиньского императора Хуай-ди, приходившийся на 307-313 гг.

Цзинань– в ту эпоху местность на полуострове Шаньдун, к востоку от современного Личэна.

Вэнь принял монахиню с великим почтением и дал ей жилье при доме. И вот всякий раз, как наступало время омовения, она непременно омывалась дольше обычного. Вэнь почел это странным. Он решил подглядеть и увидел: монахиня, совершенно нагая, одним взмахом меча распорола себе живот, после чего разрубила на куски тело и отсекла голову, отделила руки и ноги, а оставшуюся плоть искрошила.

Вэнь страшно испугался и быстро ушел к себе. Вскоре монахини появилась из комнаты цела и невредима. Вэнь попросил ее сказать правду. Монахиня отвечала: "Тот, кто захочет оскорбить и изгнать государя, примет подобную же казнь". А Вэнь как раз злоумыслил на государя: как говорится, "собрался расспросить о треножниках". Услыхав ответ монахини, он впал в досаду, ибо предупреждение устрашило его.

До конца жизни Вэнь оставался верным государю слугой.

Монахиня простилась с ним и ушла. Где она, и поныне неизвестно.

Го Пу исцеляет скакуна

Чжао Гу ходил в бранные походы обычно на гнедом коне. Он безмерно дорожил им и любил, а привязывал коня всегда там, где и сам становился на постой. Однажды у коня вздулось брюхо, и вскоре он издох.

Тут как раз с севера пришел Го Пу, - он хотел навестить Чжао Гу. Привратник сказал ему: "Любимейший конь моего полководца, которого он берег и лелеял, нынче издох, и полководец скорбит". Пу молвил: "Дозволь мне пройти. Да скажи полководцу, что я оживлю скакуна, но прежде он непременно должен повидать меня". Привратник изумился, обрадовался и поспешил доложить о нем.

Гу чуть не в пляс пустился от счастья, немедля велел привратнику просить гостя к себе.

Сперва они обменялись словами о жаре и стуже, потом Гу спросил: "Берешься оживить моего коня?" Пу ответил: "Берусь!" Гу возликовал и опять опрашивает: "Что тебе нужно для этого?" Пу отвечает: "Наберите преданных вам молодцов, числом так более двух десятков, дайте им длинные бамбуковые палки, и пусть идут прямо на восток. В тридцати ли отсюда будет холм, поросший лесом и очертаниями схожий с храмом бога земли. Как придут, пусть изо всех сил колотят по земле палками да шумят побольше. Все это нужно для поимки некой твари. Добудут - и мигом назад. И конь сразу оживет".

Пятьдесят доблестных и храбрейших воинов выступили в поход. Как и сказал Пу, они достигли густого леса, там таилась некая тварь. На вид подобие обезьяны, но и не обезьяна. Она вы-бежала, хотела удрать, но все дружно к ней кинулись, схватили и принесли Чжао Гу.

Тварь еще издали почуяла дохлого коня, запрыгала, хотела вырваться. Го Пу приказал спустить ее наземь. Она подбежала к коню с головы и стала вдыхать ему воздух в ноздри. Дула она долго, пока конь наконец вскочил и во всю прыть понесся, раздувая ноздри.

Тварь в тот же миг исчезла. Чжао Гу щедро одарил Го Пу, и тот смог пойти в земли к югу от Цзян.

Девица из рода Сюй

Во времена Цзинь некий уроженец Дунпина по имени Фын Сяо-цзян исправлял должность тайшоу в Гуанчжоу. Сын его звался Ма-цзы, что значит "Жеребенок". Ему уже исполнилось двадцать лет, а он все дни свои проводил в одиночестве, лежа в конюшне. Как-то ночью во сне явилась к нему дева лет едва ли восемнадцати с виду и говорит: "Я дочь прежнего тайшоу Сюй Сюань-фана, что родом из Бэйхая. К несчастью, я рано умерла: четыре года назад черти безвинно меня убили. А согласно Записям жизней, мне суждено дожить до девятого десятка, если не долее, к тому же я знаю, что должна ожить. Вот я и искала надежного человека, опору в судьбе. Вам, Ма-цзы, предсказана долгая жизнь. Мы могли бы стать мужем и женою. Могу я послушно следовать за вами, обрести опору и тем возродиться к жизни?" Ма-цзы ответил: "Да". И они сговорились о сроке будущего свиданья.