Классические книги о прп.Серафиме Саровском

Сегодня меня будут оперировать? Нет, пока. Приходит Дю Б. Говорит: — "Ваша болезнь коварная…" Опять! — "я не вижу необходимости в операции… так и напишу профессору. Я не уверен, что операция даст лучшие результаты, чем те, которые уже есть…" Он говорит по-русски, но очень медленно и очень грамматически правильно, старается. А я с бьющимся, с торжествующим сердцем, думаю: "покрыл и его". Да: Он, "Св. Серафим", покрыл… Это Он… — "лучшие результаты". Лечение проф. Б.? Да, лечение, полезное, но… Он покрыл. Я знаю: Он и лечению профессора Б. дал силу: ведь сам профессор ясно же написал, — у меня цело его письмо! — "в активность лечения не верю", — а уж ему ли не знать, когда десятки тысяч больных прошли через его руки! — "и потому считаю, что операция необходима". А вот хирург Дю Б. говорит — не вижу повелительных оснований для операции. А Он все видит, все знает и направляет так, как надо. Ибо Он в разряде ином, где наши все законы Ему яснее всех профессоров, и у Него другие, высшие законы, по которым можно законы наши так направлять, что "невозможное" становится возможным. Мне говорит дальше хирург Дю Б., что желудок хороший, что пилор — выход из желудка, не затронут, что… Одним словом, я, пробыв в госпитале пять суток, выхожу из него, под руку с поддерживающей меня женой, слабый… кружится голова, но, Боже, как чудесно! какие великолепные каштаны, зеленые-зеленые… и какое ласковое, радостное небо… какой живой Париж, какие милые люди, как весело мчит автобус… и вот, дыра "метро", но и там, под землей, какие плакаты на стенах, какие краски! Только слабость… и ужасно есть хочется. А вот и моя квартира, мой "ремингтон", с которым я прощался, мой стол, забытые, покинутые письма, рукописи… Господи, неужели я еще буду писать?! Сена под окнами, внизу. Какая светлая она… теперь! Вон старичок идет, какой же милый старичок!.. А у меня нет Его, образа Его… Но Он же тут, всегда со мною, в сердце… — Радость, о Господе!

Я ем, лечусь, радуюсь, дышу. Через две недели мой вес — 49 кило. Еще через две недели — 51 кило. Болей нет.

Я уже не шатаюсь, ступаю твердо, занимаюсь даже гимнастикой. Какая радость! Я могу думать даже, читать и отвечать на письма. Во мне родятся мысли, планы… рождается желание писать. Нет, я еще не конченный, я буду… Я молюсь, пробую молиться, благодарю… Страшусь и думать, что Он призрел меня, такого маловера. Но знаю: Он — призрел.

Слава Господу! Слава Преподобному Ходатаю: вот уже семь месяцев прошло… я жил в горах, гулял, взбирался на высоту, — ничего, болей — ни разу! Правда, я очень осторожен, держу диету, принимаю время от времени лекарства — "глинку". Боюсь и думать, что исцелен. Но вот с памятного дня, с 24 мая, с первого дня в госпитале, боли меня оставили. Совсем? Может быть, вернутся? Но что бы ни было, я твердо знаю: Преподобный всех нас покрыл, всех отстранил, — и с нами — законы наши, земные… и стало возможным то непредвиденное, что повелело докторам внимательней всмотреться — может быть, втайне и вопрошать, что это? — и удержаться от операции, которая "была необходима". Может быть, операция меня… — не надо размышлять… По ощущениям своим я знаю: радостное со мной случилось. Если не говорю "чудо со мной случилось", так потому, что не считаю себя достойным чуда. Но внутренне-то, в глубине, я знаю, что чудо: Благостию Господней, Преподобного Серафима Милостию!

Иван Шмелев

28 декабря 1934 г.

Париж

митр. Вениамин (Федченков). Всемирный светильник. Преподобный Серафим Саровский

Предисловие

Публикуемая книга была написана в 1933 году Митрополитом Вениамином (Федченковым) к 100-летию со дня кончины святого преподобного Серафима Саровского и впервые увидела свет в Париже. Настоящее издание посвящается пятилетию второго обретения святых мощей угодника Божия и перенесения их в Дивеево.

Книга имеет в себе ряд неопубликованных ранее сведений о Преподобном и, что еще более важно, — опыт авторского истолкования духовного пути святого старца, который теперь уже в разных концах мира почитается как предпосланный Богом пророк и предтеча событий, постигших Россию в последние полтора века.

В 1933 году все Русское Православие молитвенно отмечало столетие со дня преставления преподобного Серафима Саровского. Православные русские беженцы (так в большинстве случаев именовали себя наши эмигранты), рассеянные по странам и континентам, разделенные к тому времени на три "юрисдикции": антониевскую, евлогианскую и сергианскую, готовились к встрече юбилея. На родине, в далекой и недосягаемой России, шло небывалое в истории гонение на христианство, а в зарубежье бушевала церковная смута. И здесь и там взывали православные к заступничеству преподобного Серафима, вновь обращались к его имени, житию и подвигам. Определением Архиерейского Собора Русской Зарубежной Православной Церкви от 15/28 августа 1932 года решено было "отметить указанную дату торжественными богослужениями во всех церквах Зарубежья". В церковной печати как "карловацкого", так и "евлогианского" направлений появлялись статьи, посвященные подвигам и заветам великого угодника Божия. Готовилась к юбилею и сравнительно немногочисленная группа "патриархистов" — сторонников канонического общения с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским). В Париже "Патриаршая Церковь" была представлена Трехсвятительским подворьем на рю Петель, 5, организованным в конце 1930 года трудами епископа Вениамина (Федченкова) и общиной сплотившихся вокруг владыки прихожан. При подворье действовало Православное издательство и типография имени о. Иоанна Кронштадтского, в работе которых епископ (а с 1933 года — архиепископ) Вениамин принимал самое деятельное участие. Наряду с богослужебной и полемической литературой издательство за сравнительно непродолжительный срок своего существования выпустило в свет книги, посвященные двум величайшим подвижникам Русской Церкви: святому праведному Иоанну Кронштадтскому ("Небо на земле") и преподобному Серафиму Саровскому ("Всемирный светильник"). Теперь, по прошествии шести десятилетий, можно с уверенностью сказать, что оба издания заняли достойное место в истории русской духовной литературы новейшего времени.

Выходу в свет "Всемирного светильника" предшествовало издание небольшой книжечки "Преподобный Серафим Саровский. Откровение о цели христианской жизни. По записи Н.А.Мотовилова и с приложением его же рассказа: Есть ли адские муки?" Книга была снабжена примечаниями архиепископа Вениамина. Без сомнения можно утверждать, что ему же принадлежала и сама идея настоящего издания, посвященного важнейшему моменту в учении Саровского подвижника — о стяжании Духа Святого как цели христианской жизни. Именно эту древнюю истину, которую преподобный Серафим напомнил современным христианам, почитал владыка Вениамин его главным вкладом в духовную сокровищницу Православия. И действительно, в своих трудах владыка часто обращается к дивному "преображению" старца Серафима, совершившемуся на глазах у изумленного ученика и почитателя. Особое место занимает учение о стяжании Духа Святого в книге "Всемирный светильник преподобный Серафим Саровский".

Книгу "Всемирный светильник" ожидала удивительная судьба. Среди православных читателей и почитателей Саровского чудотворца творение архиепископа Вениамина (одно из немногих, увидевших свет при его жизни) до сего времени считается одним из лучших жизнеописаний "батюшки отца Серафима".

Еще совсем недавно эта книга распространялась в самиздате, с нее для многих обратившихся к вере начиналось сугубое почитание угодника Божия преподобного Серафима, память о котором с особой злобой пытались стереть с лица Земли Русской безбожники (достаточно вспомнить "превращение" Сарова в Арзамас-16). Гонители уяснили выгоду, которую могли извлечь для себя из одного тонкого искушения, подмеченного и владыкой Вениамином: враги Церкви внушали и поддерживали мысль о том, что святые жили давно, чудеса были давно… Дальнейшее развитие этого положения если и не приведет человека прямо к духовной катастрофе, то уж по меньшей мере посеет в душе сомнение, вынесет опыт христианских подвижников и христианства вообще за рамки действительности, в глубь веков. Дескать, было, но давно, где-то, когда-то… да и было ли?

Было! — отвечает своей книгой православный писатель, — было, есть и будет. Не может не быть. Ибо для всякого верующего христианина золотая цепь святых, явленных и не явленных миру подвижников продолжается непрерывно. Ни время, ни события внешней истории не властны над теми, кто с Богом, кто у Бога, кто действует данной Им благодатью.

Владыка Вениамин в течение всей своей жизни дорожил общением с "живыми святыми", видел в этом один из самых поразительных феноменов Православия. Он оставил воспоминания о личных встречах и беседах с праведниками-современниками, собрал богатейший материал: факты биографий, свидетельства о чудесах, исцелениях, пророчествах. Его перу принадлежат жизнеописания старца Нектария Оптинского, архиепископа Феофана (Быстрова), старца Германа Зосимовского и многих других подвижников. Но все это были его современники, люди, которых он знал. А преподобный Серафим? В лучшем случае, как это принято говорить, — "старший современник". Они не встретились во времени. Хотя и в начале века, особенно после торжественного прославления преподобного Серафима, после Саровских торжеств 1903 года, личность угодника Божия занимала видное место в сознании православно верующей части русского общества, а в Сарове и в Дивееве, где студент Санкт-Петербургской Академии Иван Федченков побывал летом 1905 года, все дышало памятью о Преподобном. И вот, по прошествии многих лет, теперь иерарх-изгнанник, он создает книгу, проникнутую любовью к преподобному Серафиму.

А кроме того, ему удалось совместить в своей книге две традиции, издавна существующие в православной агиографии. Первая, более привычная нам, — это создание полного подробного жизнеописания — "биографии" подвижника, когда автор повествует о всех обстоятельствах прохождения святым своего жизненного подвига: от рождения до кончины, от кончины до прославления. Вторая традиция, более древняя, встречающаяся в патериках, сказаниях о пустынножителях, открывает читателю несколько мгновений преображенной подвигом и благодатью Святого Духа человеческой личности: старец и лев, старец и разбойники, "вечная Пасха", царящая в душе подвижника. Сказано совсем немного, но какая глубина открывается за этим немногословием!

У автора "Всемирного светильника", всю жизнь любившего и изучавшего житийную литературу, много работавшего в "жанре" жития, эти две традиции, две линии совмещаются — и рождается богатое драгоценными сведениями, красноречивыми фактами и выразительными штрихами яркое полотно, в центре которого преподобный Серафим, недосягаемо великий и близкий одновременно. В ненавязчивом, едва различимом авторском комментарии — объяснения аскетической природы пасхальной радости, в которой пребывал преподобный Серафим, размышления о монашестве и жизни в миру, о высоком предназначении человека, о грехе и покаянии, и многое, многое другое, полезное для всякого, ищущего пути спасения.

Специально "к юбилею" такую книгу написать невозможно. Тем более, когда у тебя столько предшественников, обращавшихся к образу Преподобного: иеромонах Авель, иеромонах Иоасаф, Е.Поселянин, В.Н.Ильин, чья книга "Преподобный Серафим Саровский" принадлежит уже к духовной литературе Русского Зарубежья.

…"Праведники вовеки живут", а потому и для владыки Вениамина, наряду с "живыми святыми" — современниками, "всегда живы" те, кто ушел в иной мир, но таинственным образом сохраняет связь с мирам этим. "Из того мира" — так называется рукопись, над которой епископ Вениамин работал в 1930–1931 годах в Париже и Вене. Это книга о праведниках, о чудесах Божиих. В ней собраны и общеизвестные факты, и заслуживающие безусловного доверия свидетельства знакомых людей, и нечто из собственного опыта. Значительное место уже в этой работе уделено личности и чудесам преподобного Серафима Саровского, которого владыка Вениамин всегда благоговейно чтил.

Работая над "Всемирным светильником", автор его обращался к ряду источников: жизнеописаниям, составленным Н.В.Елагиным и Л.И.Денисовым, иноками Сергием, Георгием и Иоасафом, привлекал свидетельства Н.А.Мотовилова и разыскания С.А.Нилуса, воспоминания Н.Аксаковой. Особенно часто обращался к "Летописи" архимандрита (впоследствии митрополита-мученика) Серафима (Чичагова). В книгу целиком вошли главы рукописи "Из того мира", связанные с именем преподобного Серафима: "Малинка", "Мой день", "Угодник выкупал", "Святой Франциск Ассизский и преподобный Серафим Саровский", "Завещание духовнику", "Явление Божией Матери", дивный рассказ о девушке, которой было стыдно грешить оттого, что она знала о преподобном Серафиме ("Не могу не верить"), повествование о "Коленьке", будущем архиепископе Серафиме (Соболеве) (+1950), призывавшем преп. Серафима при избрании своего жизненного поприща. В основном эти небольшие рассказы — глубоко личные, пережитые, очень близкие автору. Они — свидетельства любви к Преподобному и украшение книги о нем.