Классный час

— Не, не знаем, Антон Палыч — расскажите, — попросил Половинкин.

Из всей оперы я помнил только момент с речитативом «Павел, мать твою, мать твою, арестовали», но упоминать его было явно непедагогично, поэтому зашёл с другой стороны.

— Слова Файко, музыка Хренникова, 4 действия, 8 картин, премьера состоялась в Большом театре где-то лет 15 назад…

— А пел кто? — спросила отличница Зоя.

— Об этом история умалчивает, — дипломатично заметил я, — но сами посудите — абы что в Большом театре ставить не будут. Так что вещь стоящая…

— Я один раз была в Большом театре, — высказалась с первой парты красавица Зоя.

— И что смотрела? — поинтересовался я.

— Оперу «Декабристы».

— Здорово, — похвалил её я, — я вот только собираюсь туда сходить, да всё никак не соберусь. И что тебе запомнилось из «Декабристов»? Как жёны за ними в Сибирь поехали наверно?

— Это тоже, — пояснила Зоя, — но гораздо больше лошадь…

— Какая лошадь? — не понял я.

— Живая. На ней генерал Милорадович на сцену выезжал.

— Класс, — восхищённо сформулировали свои впечатления остальные.

— Ну ладно, ребята, об опере мы поговорили, давайте теперь про Мать и про Павлика Власова, — остановил обсуждение я.

— А почему он Павлик? — спросил Половинкин. — Павлик это Морозов.

— Пока молодой, пусть будет Павликом, — махнул рукой я, — а вырастет и в тюрьму сядет, тогда переименуем в Павла.

Урок я закончил как обычно, диктуя методические наработки из хрестоматии для десятого класса… бред там написан был, конечно, собачий, но против системы не попрёшь… тем более, когда у тебя над головой две статьи из уголовного кодекса висят. А после уроков я опять заглянул к директорше и напомнил про обещанную встречу с начальником цеха сборки.

— Забыла я совсем про это дело, — призналась та, — в горячке последних дней. Договорилась я с ним. Вот тебе его координаты (и она протянула мне бумажку с адресом и телефоном), звони или заходи и решай свои вопросы. А с инспектором как-то по-дурацки всё вышло, — опять вернулась она к наболевшему.

— И не говорите, Оксана Алексеевна, — подтвердил эту мысль я, — более дурацкой ситуации и придумать нельзя. Вот вы мне скажите, зачем и когда я мог сделать то, что мне мент… ой, милиция на шею вешает?

— Ну допустим зачем, более-менее ясно, — строго посмотрела она на меня из-под очков, — пояснить?

— Не надо, давайте ко второму пункту, — попросил я, — тем более, что шьют мне эти подозрения в нетрадиционности совершенно зря. Я более, чем традиционен.

— Допустим, — продолжила директорша, — тогда, значит, второй вопрос, когда…

— Я же постоянно на виду был у нескольких человек, а в сорт… ой, в туалет зашёл уже когда Жменя на полу лежал с травмой.

— Вот ты сам и ответил на свой вопрос — в туалете кроме вас двоих никого не было, тогда ты его и стукнул… это я логику милиции передаю, а не свою.

— А вот и был, — решил раскрыть карты я, — учительский и мальчиковый туалеты имеют один вентиляционный канал, увидеть через него, конечно, ничего не увидишь, но слышимость хорошая…

— Продолжай, чего остановился, — попросила она.

— Так вот, один школьник слышал ссору двух лиц из своего сортира. Как раз в конце второго урока. При этом он утверждает, что второй голос был не мой…

— Да что ты говоришь? — удивилась Оксана.

— Более того, когда он вышел в коридор, то рассмотрел того второго…

— И кто же это был?

— Начальник комиссии, как его… Сергей Олегович.

— Только вот этого нам и не хватало для полного счастья, — Оксана сняла свои чёрные очки и начала их протирать тряпочкой. — Влезать в разборки руководства…

— Хотя как посмотреть… — и она водрузила очки на своё место, — может что-то и можно из этого вытянуть. Кто видел Олеговича?

— Вася Дубин из восьмого-Б, — не стал скрывать этот факт я, — его выгнали с географии, вот он и слонялся по школе.

— Распустились совсем наши учителя, — сокрушённо покачала головой Оксана, — воспитывать учеников надо, а не гнать с уроков… а с Дубиным, как я посмотрю, вы хорошо спелись.

— Что значит спелись, — обиделся я, — я совсем петь не умею, если что. Разные электронные штучки вместе делаем, да… а вчера так уж получилось, что именно он свидетелем стал, это чисто случайное стечение обстоятельств.

— Хорошо, я всё поняла, — уставила взор в окно она, — иди… и постарайся больше ни в какие приключения не впутываться.

— Есть не впутываться, — браво отдал честь я, — зачем мне новые приключения — и того, что имеется, достаточно.

И я собрал тетрадки с изложениями восьмого класса и отправился к себе домой. Марина мне вчера очень интересную мысль подсказала насчёт Жмени, можно попробовать…

А Марина оказалась уже в квартире, вся весёлая и румяная. И в переднике — как она его нашла, большой вопрос, я и сам не помнил, что у нас такое в шкафу есть.

— Садись ужинать, горе ты моё, — сказала она, улыбаясь. — Надеюсь, сегодня ничего нового с тобой не приключилось?

— Тьфу-тьфу, — сплюнул я через плечо, — более того, открылось кое-что интересное… возможно оно поможет мне справиться со вчерашними приключениями.

— Садись и рассказывай.

Я посмотрел в холодильник — Киндзмараули мы, оказывается вчера весь допили, осталось там полбутылки Русской водки и целая бутылка Жигулёвского пива.

— Пиво будешь? — предложил я, — водку уж не предлагаю…

— Нальёшь — буду, — лаконично ответила Марина. — А водку я не люблю, мне от неё плохо обычно бывает.

— И как же часто ты её употребляла, водку? — справился я, разливая пиво по стаканам.

— Пару раз было такое дело… вспоминать не хочется. А пиво вполне съедобное. Ну так что там у тебя за информация открылась?

Я и выложил ей всё про Васю и его наблюдения.

— Что-то этот Дубин слишком часто вокруг тебя мелькать начал, — сказала она в ответ практически теми же словами, что и директорша. — Куда ни плюнь, один Вася.

— Живём рядом и ходим в одну школу, — автоматически отметил я, — ничего странного тут я не вижу.