Клевые
Шрифт:
— Хочешь, прими ванну! Быстро согреешься. А я в буфет схожу, соображу ужин!
— Ванну? У меня сменки нет с собой. Да и не стоит. Я ж не останусь до утра. А выйти мокрой на улицу теперь опасно. Тут же простыну! — говорила, выстукивая зубами чечетку.
— Ну что ж! Ванна — дело вольное! Тогда подождите меня, я в буфет и обратно! — пошел в двери.
— Во, дурак! Да разве можно чужого в номере оставлять? А если башли уведу? — спросила простодушно.
— Деньги у меня всегда при себе! — похлопал себя по нагрудному карману. — А на тряпки не позаришься. Велики, да и зачем тебе мужское?
—
— Нет! У нас на северах не воруют!
— Там что? Одни лопухи канают?
— Наоборот, самые счастливые люди!
— Такого не бывает теперь! — не поверила девка.
— Ладно! Тогда пойдем в буфет вместе! Сама выберешь себе на ужин все, чего захочется!
— Во, кайф!! Но я на пузо сильна! Хватит ли потом башлей на свою Камчатку вернуться? Я одна за троих мужиков ем! — предупредила Катерина.
Человек улыбнулся в душе простоте девки. Никогда таких не встречал. Те, что были, держались иначе. Эта — вся нараспашку. Он открыл дверь, жестом пригласил Катьку с собой. Та мигом выскочила из номера. Пошла рядом, сутулясь, сопя простуженно.
— Здесь поужинаем или в номере?
Катька, оглядев жареную курицу, котлеты, сосиски, пирожные, сглотнула слюну и сказала:
— Лучше в номере. Там спокойнее. Никто в рот не станет заглядывать!
Вернувшись из буфета, девка разделила пополам всю еду и ждала, когда человек, помыв руки, сядет к столу.
Катерина сгорала от нетерпенья. Ей очень хотелось есть.
— Может, познакомимся? — подошел к столу хозяин.
— А зачем? Ведь все равно скоро простимся и больше никогда не увидимся! — не поняла девка. Но все же назвала свое имя.
— Юрий! — услышала в ответ. Кивнула головой наскоро и без приглашения набросилась на еду.
— Может выпьем? — достал бутылку водки.
Катька покраснела до корней волос.
— Я не пью!
— Я тоже не увлекаюсь. Потому предлагаю выпить, а не напиться!
— Не могу! Не буду! — отодвинула Катька стакан с водкой.
— Почему? Я предлагаю отметить знакомство!
— А что тут такого? Познакомились, а через час разбежались и позабыли друг друга. Таких знакомых у вас миллион! Со всеми знакомства обмывать — всю жизнь на карачках ползать будете. Так и не протрезвеете никогда.
— Уж и не знаю, как у вас, Катя, а я такими знакомствами не увлекаюсь! У нас, на Севере, не до того. Если у кого есть женщина, то она — одна на всю жизнь. Случаются, конечно, иногда осечки!
Ее долгими годами помнят. Ошибка в личной жизни, как болезнь. Трудно переносится и забывается нескоро.
— Вы женатый? Дети есть? — спросила девка.
— Да! Двое детей! Сын и дочь. Они с женой живут.
— Почему с ней? А вы?
— Мы разошлись! Пять лет назад…
— Она вас выгнала?
— Нет! Никто никого не выгонял. Разъехались тихо и спокойно, без скандалов, оскорблений. И теперь переписываемся, поддерживаем добрые отношения, как старые друзья.
— А зачем разбежались?
— Она не любила меня!
— Как? Двоих родила и тогда поняла, что не любит? — изумилась Катерина.
— Что делать? Себе не прикажешь! Ни годы, ни дети, ничто не удержало и не привязало.
— Она тоже на Камчатке живет?
— Нет! В Москве! Вот я их приехал навестить! Пять лет не
виделись…— А почему у них не остановились?
— Зачем связывать руки себе и ей?
— Она вышла замуж?
— Нет. И не собирается!
— Дура!
— Это почему? Она честная, порядочная женщина, прекрасная мать, хороший, надежный друг! Не смей оскорблять ее! — нахмурился Юрий.
— Да нужна она мне! Я сама жила с такою же! Разошлась с отцом неизвестно зачем и привела отчима! Сама умерла, а меня отчим живьем в могилу вгонял: Потому, что чужая ему! Свой, родной отец никогда такого не позволил себе. Он меня еще при живой матери бил. А как обзывал! И сукой, и блядью — в шесть лет! Я столько хлеба не съела, сколько проплакала от него. Не засыпала и не просыпалась без скандалов. А как колотил меня! Как большую! В коленях зажимал и ремнем по спине, по голове, рукам и ногам. Потом на мороз выбрасывал, чтоб там отревелась. А ведь мать его сама выбрала. Променяла отца на этого гада! Тоже о себе думала, не обо мне! Иначе не решилась бы сиротить. А свой отец, он всегда — родной. И сердце, и жалость поимеет к кровному. Его чужим дядей не заменить. Коль родила, да еще двоих, уже не о себе, о детях думать надо. Их любить! Чтоб выросли без горя. Чтоб чужой кобель не лез к дочери, грозясь поиметь ее! Вы говорите, она хорошая. А я не верю! Через годы ваши дети мое подтвердят!
— Мои дети не маленькие. Дочь уже в медучилище второй год учится. Сын — на будущий год в армию пойдет. Выросли! Я рано женился. Жена на шесть лет старше меня. Так что ее уже не потянет на приключения. Да и детям ничего не грозит.
— Дай Бог! — тихо отозвалась Катька и с жадностью набросилась на еду.
Юрий не успел расправиться с сосиской, как девка уплела весь ужин и с тоской смотрела на еду Юрия. У того кусок поперек горла встал.
— Хочешь? — подвинул ей тарелку с курицей, котлетами.
Катька молча прикончила все, обсосав каждую косточку. Пакет
пирожных словно приснился. Катька глотала их, не жуя.
— Вот вы выбражаете из себя! И небось думаете, что у меня вместо пуза прорва? А я просто впрок наедаюсь. Потому что не знаю, когда в другой раз обломится пожрать. Добрых теперь нет. Кто вспомнит, что я тоже есть хочу? Мало таких! А то, что получаю, надо и за комнату заплатить, и на барахло выкроить. А ведь не всякий день обламывается жирный навар. Случается, по два, три дня без гроша сидеть, — разговорилась Катька.
— Ты давно промышляешь на вокзалах?
— Как из дома ушла. Уже шесть лет! А тебе зачем про то знать?
— Крепкий ты орешек, коль за это время пить не научилась! — похвалил девку.
— Я после отчима зарок себе дала— не прикасаться к буханью! Знаешь, чего расскажу? Уссышься со смеху! Мне тогда лет восемь было. Матери не стало. Бабка то ли на базар, то ли в магазин пошла. Отчим, кирной, под столом заснул. А недопитая бутылка возле ножки стола осталась. Обычно он досуха все выпивал. Тут чего-то не осилил. Я подобралась, решила попробовать, что же такое — эта водка? И по глотку всю выжрала. Первое, что почувствовала, голова закружилась и весело мне стало. Захотелось побеситься, а в доме никого, кроме меня и отчима. Я поскакала по койкам и вдруг вспомнила, что отчим, проснувшись, вспомнит про водку и побьет