Клиент

– Кто сжег трейлер? – прорычал Бирд, сильнее прижимая его к машине.

– Боне и Пирини, – ответил он без малейшего колебания.

– А ты в этом участвовал?

– Нет. Клянусь.

– Еще поджоги планируете?

– Ничего об этом не слышал.

– Тогда какого черта они здесь делают, Кэл?

– Они ждут, прослушивают, ну, знаете, вдруг что-то понадобится. Зависит от того, что сделает мальчишка.

Бирд еще сильнее сжал ему горло. Оскалился и перекрутил воротник.

– Одна ложь, Кэл, и я здорово надеру тебе задницу, понял?

– Я не вру, клянусь, – визгливым голосом заверил его Кэл.

Бирд отпустил его и кивнул в сторону переулка.

– Иди и больше не греши. – Полицейские расступились, и Кэл пошел через улицу. Он все ускорял шаг, и вскоре они увидели, как он на полной скорости скрылся в темноте.

Глава 28

Утро пятницы. Еще только начало светать, а Реджи уже пила крепкий черный кофе в ожидании еще одного непредсказуемого дня в качестве адвоката Марка Своя. Утро было прохладным и ясным, каких много в сентябре, первый признак того, что жаркое и душное лето в Мемфисе подходит в концу. Она уселась в кресло-качалку на маленьком балконе и попыталась разобраться в событиях, произошедших за последние пять часов ее жизни.

Полиция позвонила ей в полвторого, сказав, что срочно надо приехать в офис, там что-то случилось. Она вызвала Клинта, и они вместе отправились в контору, где их встретили полдюжины полицейских, которые дождались, пока Джек Нэнс сделал свою грязную работу, и взяли его при выходе из здания. Они показали Реджи и Клинту три маленьких микрофона, установленных в телефонных трубках, и сказали, что Нэнс – неплохой специалист.

В ее присутствии они удалили передатчики и оставили их у себя в качестве вещественных доказательств. Они объяснили, каким образом вошел Нэнс, и несколько раз прошлись насчет отсутствия всяких мер предосторожности в ее офисе. Она ответила, что ее этот вопрос никогда не волновал. В офисе нет никаких ценностей.

Реджи проверила папки с делами, вроде все было в порядке. Папка с делом Марка Свея находилась дома, в портфеле, она предпочитала иметь ее при себе. Клинт исследовал свой стол и заявил, что, возможно, Нэнс интересовался бумагами в его столе. Но, поскольку в столе у Клинта большого порядка не было, он не мог этого утверждать с уверенностью.

Было ясно, что полиция знала заранее о визите Нэнса, но они не объяснили, откуда у них эта информация. Они облегчили ему попадание в здание – незапертые двери, отсутствие охраны и т.д. – и поставили десяток людей следить за ним. В данный момент он под стражей, но пока молчит. Один из полицейских отвел ее в сторону и по секрету шепотом сообщил ей, что Нэнс связан с Гронком, Боно и Пирини. Последних двух они так и не нашли. Из гостиницы они уехали. Гронк находится в Новом Орлеане, и за ним установлено наблюдение.

Нэнсу дадут пару лет, может, больше. На какое-то мгновение ей захотелось, чтобы его приговорили к смертной казни.

Постепенно все полицейские ушли. Около трех часов ночи они с Клинтом остались одни в конторе, сознавая, что к ним влез профессионал, человек, нанятый убийцами. Он собирал информацию, возможно, для будущих убийств. Ей стало не по себе, и они с Клинтом ушли сразу же за полицейскими и зашли в кафе в центре города.

Так что после такого напряженного дня ей удалось поспать всего три часа, и теперь она пила кофе и смотрела, как розовеет небо на востоке. Она думала о Марке, вспоминала, как он появился у нее в офисе каких-то два дня назад, в среду, весь промокший и до смерти перепуганный, и рассказал ей, что ему угрожал человек со складным ножом. Этот человек, огромный и страшный, махал ножом и показал ему фотографию семьи Свеев. Она с ужасом слушала, как маленький, трясущийся ребенок описывает этот нож. Страшно было даже просто слушать, хоть случилось это с другим. Напрямую ее это тогда не касалось. Не ей грозили ножом.

Но то случилось в среду, а сегодня пятница, и бандиты ворвались к ней, и для нее все стало гораздо страшней. Ее маленький клиент находится в надежной тюрьме, где не так уж и плохо и полно охранников, только крикни, а она сидит тут в темноте и думает о Боно и Пирини или еще о ком-то, кто может в этой темноте скрываться.

Машина без опознавательных знаков, которую не было видно из дома мамаши Лав, стояла неподалеку, вниз по улице. В ней сидели два агента ФБР. Реджи согласилась на это сама.

Она представила себе номер в гостинице, клубы сигаретного дыма до потолка, пустые бутылки из-под пива, валяющиеся на полу, задернутые занавески и маленькую группу скверно одетых мафиози, собравшихся вокруг стола в слушающих магнитофонную запись ее бесед с клиентами, доктором Левином, мамашей Лав, ее болтовню о всяких личных делах. Гангстерам по большей части скучно, но иногда кто-нибудь хихикнет или хмыкнет.

Марк ей в контору никогда не звонил, так что устанавливать там подслушивающие устройства было просто смешно. Эти люди определенно полагали: Марк знает о Бойетте, и он и его адвокат такие придурки, что обсуждают эту тему по телефону.

На кухне зазвонил телефон. Реджи вздрогнула. Взглянула на часы – двадцать минут седьмого. Никто в такое время не звонит, значит, что-то случилось. Она вошла в кухню и сияла трубку на четвертом звонке.

– Слушаю.

Звонил Гарри Рузвельт.

– Доброе утро, Реджи. Прости, что разбудил.

– Я уже не спала.

– Ты газету видела?

– Нет. А что там? – Сердце у нее упало.

– На первой полосе две большие фотографии Марка, одна – когда его выводят из больницы после ареста, там так сказано, а вторая – когда он вчера выходил из здания суда, с двух сторон у него полицейские. Статью написал Слик Мюллер, он про слушание знает все. На этот раз в порядке исключения он излагает факты правильно. Он говорит, что Марк отказался отвечать на мои вопросы о том, знает ли он о Бойетте и тому подобное, и что я обвинил его в оскорблении суда и отправил в тюрьму. Я там у него настоящий Гитлер.

– Но откуда он узнал?

– Ссылается на неизвестные источники.

Она в уме перебирала всех, кто находился в тот день в зале суда.

– Может, Финк?

– Сомневаюсь. Он ничего не выигрывает от такой утечки, а риск слишком велик. Тут работал кто-то поглупее.

– Потому я и назвала Финка.

– Один-ноль в твою пользу, но я не думаю, чтобы это был юрист. Я собираюсь послать сегодня мистеру Мюллеру повестку и потребовать, чтобы он явился в суд в полдень. Заставлю его назвать мне осведомителя или брошу его в тюрьму за оскорбление суда.

– Замечательная мысль.

– Это много времени не займет. Потом мы сразу начнем слушание по делу Марка. Договорились?

– Конечно, Гарри. Да, мне надо вам кое-что рассказать. У меня сегодня была длинная ночь.

– Я слушаю, – откликнулся он. Реджи быстро рассказала ему о событиях в офисе, сделав упор на Боно и Пирини и на то, что их не удалось обнаружить.

– Милосердный Боже, – воскликнул он. – Эти люди сошли с ума.

– И они опасны.

– Ты боишься?

– Конечно, боюсь. Ко мне залезли, Гарри, и ужасно страшно знать, что за тобой следят.

Гарри долго молчал.

– Реджи, я не собираюсь отпускать Марка ни при каких обстоятельствах, по крайней мере сегодня. Посмотрим, что произойдет в выходные. Там, где он сейчас, он в большей безопасности.

– Согласна.

– С матерью говорила?

– Вчера. Она не очень-то купилась на эту программу защиты свидетелей. Нужно время. У бедняжки все нервы истрепаны.

– Поработай с ней. Может, она сегодня придет в суд? Мне бы хотелось ее видеть.

– Я попытаюсь.

– До встречи в полдень.