Клиенты

— Дайте мне ручку.

— Я бы посоветовал вам прочитать последние два положения, прежде чем браться за ручку, — он указывает на абзац внизу страницы.

Я быстро пробегаюсь взглядом по юридическому жаргону, знакомому с рассматриваемой темой.

— Отлично. Меня это устраивает. С документами Габриеля то же самое?

— Да, сэр. — Адвокат вручает моему брату такую же стопку бумаг высотой с гору. — Это положение, — юрист указывает на абзац, — мистер Костас.

Габриель нетерпеливо кивает.

— Том, тебя это устраивает? — я коротко киваю. — Хорошо, круто. Так это значит, что мы закончили? — надежда в его тоне очевидна, и юрист улыбается.

— После того, как вы подпишетесь примерно в тридцати разных местах, с вами будет покончено.

Габриель вырывает ручку у меня из рук.

— Мне это нужно, — рычит он. — Мне нужно, чтобы с этим было покончено.

Я просто фыркаю, прежде чем сунуть ему коробку с письменными принадлежностями.

— Здесь их около сотни.

— Нет, ты не понимаешь, приятель. Мне нужно, чтобы это было сделано.

Ухмыляясь брату, я беру другую ручку и начинаю свой собственный цикл подписей.

Спустя несколько мгновений и сильную судорогу в руках я пододвигаю свою стопку бумаг через дубовый стол к адвокату.

— Итак, мы закончили?

Мой адвокат окидывает взглядом стопку.

— Да, это так. — Пожилой мужчина встаёт и протягивает руку сначала мне, а затем Габриелю. — Поздравляю. Теперь вы холосты.

Мы пожимаем друг другу руки, и я чувствую, как меня мгновенно охватывает чувство облегчения.

«Может быть, это любовь», — повторяю я себе, новое чувство надежды заставляет мое сердце биться чаще. «Может быть, именно поэтому я так стремлюсь убраться отсюда к чертовой матери».

Мой брат тут же подхватывает мои мысли, как будто может их слышать.

— Ладно, поехали, — хриплый голос Габриеля прерывает мои мысли, и я киваю ему.

— Домой к Мишель?

— Домой к Мишель.

Он широко улыбается, и мы оба выбегаем из офиса. Это неприлично, но в данный момент кого это волнует? Есть только одна женщина, которая имеет значение.

Несколько минут спустя, усевшись в лимузин, я поворачиваюсь к брату. Выражение его лица, как обычно, неприступное, но мне всё равно. Есть дерьмо, которое нужно уладить.

— Итак, насчёт Мишель, — я говорю тихим голосом, чтобы слышал только Габриель. Несмотря на то, что у нас поднят экран приватности, я всё равно хочу быть незаметным. Он поворачивается ко мне, его голубые глаза напряжены.

— Что насчёт Мишель? — спрашивает он будничным голосом. Но я знаю, что он слушает каждой клеточкой своего тела.

— Я… — я делаю паузу, пытаясь подобрать правильные слова. — Я забочусь о ней.

Габриель склоняет голову набок, наблюдая за мной в свете проезжающих мимо уличных фонарей.

— Мы оба заботимся.

— Да, но, брат, это заходит дальше. Я думаю, что люблю её.

Я говорю эту информацию без каких-либо прикрас, и она звучит прямо в воздухе между нами. Это правда. Я люблю её, и в этом нет двух «но». Сначала я думаю, что мой брат собирается расхохотаться, но вместо этого всё его лицо озаряется улыбкой.

— Что ж, это довольно здорово, потому что я тоже её люблю.

Настала моя очередь ухмыляться.

— Ни хрена себе. Правда?

— Да, — Габриель размешивает лёд в своем напитке. — Думаю, я влюблён в неё уже некоторое время, но я не хотел ничего говорить, пока… ну, пока обо всём не позаботились.

Я медленно киваю, понимая ход мыслей моего брата.

— Да, я чувствую то же самое. Но теперь, когда всё улажено, я хочу попросить Мишель остаться с нами навсегда.

Габриель выглядит задумчивым, его лицо то появляется, то исчезает в тени от различных огней снаружи машины.

— Да, я бы тоже этого хотел. Я думал об этом, потому что она довольно удивительная женщина.

Я улыбаюсь, мне тоже не терпится поскорее вернуться домой.

— Да, я согласен. Так что давай поговорим с ней вечером, когда вернёмся.

— Но мы всё-таки расскажем ей всё? — спрашивает он. — Ей это может не понравиться. В конце концов, мы не были откровенны.

Я тщательно обдумываю его вопрос, прежде чем ответить.

— Если мы действительно хотим покончить со всей этой сагой «мы купили тебя у Дженсена», я думаю, мы должны рассказать ей всё.

— Хорошо, — медленно соглашается Габриель, его голубые глаза немного затуманены. — Имеет смысл.

Я пожимаю плечами.

— Справедливо, что мы откровенны, особенно сейчас. Я хочу, чтобы она узнала факты и решила остаться, и не только потому, что мы её балуем или потому, что она думает, что обязана это сделать.

— Да, — соглашается Габриель. — Итак, мы излагаем факты, а затем рассказываем ей о своих чувствах.

— Хороший план?

— Отличный, — кивает он.

Оставшуюся часть долгой поездки на машине обратно на Лонг-Айленд я позволяю своему разуму думать о том, что я чувствую к Мишель. Я никогда не был эмоциональным парнем, но в признании моей любви к Мишель есть что-то такое, что кажется правильным. Соблазнительная девушка принадлежит нашей жизни, и теперь, после года мучительных бракоразводных процессов, мы можем сделать всё это законным.

В конце концов, мы подъезжаем к нашему поместью на Лонг-Айленде. Особняк великолепен, как всегда, и моё сердце подпрыгивает из-за женщины, которая ждёт нас внутри. Мы с Габриелем вылезаем из машины, практически подпрыгивая к входной двери. Но затем мы останавливаемся.

— Может, нам подождать, чтобы поговорить с Мишель утром? — спрашиваю я его, обеспокоенный тем, что она устала.

Габриель достает ключ из кармана своего костюма.

— Да, потому что она, возможно, ещё не проснулась. Давай хотя бы проверим, как она, и извинимся за то, что были придурками и не писали ей весь день.

— Интересно, почему она всё же не написала нам, — замечаю я, хмурясь от осознания этого. — Это странно. Обычно она пишет нам, если мы этого не делаем.

Габриель пожимает плечами, а затем лукаво ухмыляется.

— Я же говорил тебе, что она разозлится, узнав, что мы были вместе.

Я качаю головой брату и следую за ним внутрь. Внутри тихо, мягкий свет от входа в холл отбрасывает повсюду тени. Внезапно справа от нас появляется фигура.

— Сэр, — говорит Хендрикс, мой дворецкий, его лицо искажено беспокойством.