Клинки свободы

Гвардеец ворвался в дверной проход, но тут же остановился и сделал маркизу успокаивающий знак рукой.

Герд спустился вниз, удостоверился в том, что стражник оглушен, и выглянул из-за плеча офицера.

Перед ними была караульная комната, заставленная связками стрел и дротиков, копьями, щитами и масляными фонарями. В дальней стене имелась квадратная полуоткрытая дверь, из-за которой доносились громкие голоса множества мужчин.

— Пьянствуют, — коротко сказал гвардеец, подошел к оглушенному, принюхался и уверенно произнес: — Подогретое вино со специями. Вот ведь мерзавцы!

— Вызывай наших вниз, а сам переоденься в его попугайский наряд, — шепотом бросил Герд, затем прокрался вперед и заглянул в дверную щель.

Его глазам предстал участок большого зала, в котором происходила самая обычная солдатская пирушка.

«Правильно, какому еще развлечению может предаться солдатня в такую погоду, — подумал маркиз. — Начальство вряд ли доберется с проверкой. Смена также появится нескоро, враг отступил».

На глазок, в бастионе находилась не одна дюжина стражников.

Некоторые играли в кости, другие грянули незнакомую маркизу разудалую песню. Большинство освободились от доспехов. Но в поле зрения подглядывающего то и дело вплывали молодцы, одетые и вооруженные по военному времени. Эти казались трезвее остальных, они то и дело подходили к направленным наружу бойницам, вглядываясь в кромешную темень внешнего мира.

Сзади подошли четверо гвардейцев Д'Алви, с которых ручьями стекала вода. Герд знаками указал им на дротики и прислоненные к стенам луки. Подозвав мелькнувшего в дверном проходе офицера, удачно метнувшего нож и оглушившего пузатого, он шепотом приказал:

— Мы таких луж на полу наделали, что пускать сюда больше никого нельзя. Если вас обнаружат, врывайтесь внутрь. Пока же — сидите тихо.

С трудом протиснувшись мимо доброго десятка гвардейцев, занявших винтовую лестницу, он поднялся на площадку маяка.

Здесь находились еще пятеро. Добрая половина отряда еще оставалась на крыше.

— Мы немедленно атакуем, — сказал он своим солдатам, у которых зуб на зуб не попадал. — Иначе руки перестанут слушаться. Пусть один из вас останется здесь и помогает взбираться остальным. Спускайтесь по мере того, как будет освобождаться место на лестнице.

Перед тем, как ступить на лестницу, Герд склонился над оглушенным пленным, которого уже связали и втащили наверх. Стражник вяло шевелился и мычал.

Отвесив пленному пару оплеух и заставив его окончательно очнуться, маркиз спросил:

— Сколько вас в бастионе? Говори, если жизнь дорога!

Стражник скорчил испуганную рожу, но вдруг резко набрал в легкие воздух, явно вознамерившись закричать. Маркиз быстро заткнул ему рот перчаткой и без малейшей жалости перерезал ему глотку.

— Когда начнется заваруха, сбросьте его вниз, — сказал он гвардейцам. — Лишний грохот не повредит, а он только место занимает.

Первого мертвеца уже опустили на веревке на крышу бастиона.

Пробираясь в передние ряды своего маленького воинства, Герд подивился сам себе: еще несколько лет назад он пришел бы в негодование от одной мысли, что можно вот так зарезать беспомощного пленного. Жестокая война с Нечистым во Флориде развеяла массу иллюзий и научила его многому — например, ценить жизнь своих солдат.

Крик пузатого мог стоить гвардейцам очень и очень дорого.

Осмотрев своих лучников, Герд спросил:

— Готовы?

Гвардейцы одновременно кивнули головами, а офицер подбросил в руке метательный нож.

Герд вздохнул, успев укорить себя в том, что не знает ни одной молитвы, и, рывком распахнув дверь, очутился на короткой лестнице, ведущей в зал.

Страшно заорав, он пинком согнул пополам обернувшегося на крик стражника в доспехе и, запрыгнув прямо на стол, снес мечом голову воину, который умер, так и не распробовав очередной кувшинчик вина.

Вбегавшие из сторожевой комнаты гвардейцы посылали стрелы, но тут же отшвыривали в сторону луки и брались за мечи.

Бастион наполнился криками изумления и боли. Сразу же стало невероятно тесно.

Герд отбил выпад офицера в кожаной кирасе, сапогом отправил тому в лицо большое блюдо с какой-то снедью и в прыжке достал противника кинжалом.

Тут ему в плечо угодил полупустой кувшин, и трофейный меч покатился по полу. Высокий и тощий стражник, метнувшийся к нему с занесенным топором, вдруг споткнулся, словно налетел на невидимую стену, схватился за рукоять метательного ножа и повалился на пол.

Маркиза сбил с ног свой же солдат, сцепившийся с невероятно широким в плечах воином Файра, который рычал, точно пойманный в сети волк. Подхватив с земли оброненный меч, Герд вскочил.

На полу корчились убитые и раненые, в основном — бойцы столичного гарнизона. Гвардейцы наступали на небольшую кучку стражников в доспехах, которые решили дорого продать свои жизни. В глазах защитников бастиона, кроме решимости умереть, читался суеверный страх.

«Верно, они решили, что мы прилетели на крыльях бури», — усмехнулся про себя маркиз.

В другой части бастиона десяток полупьяных воинов гарнизона размахивали скамьями, кувшинами и вертелами. Один даже лихо орудовал громадной костью быка, которую совсем недавно невозмутимо обгладывал. Этот отряд выглядел куда менее решительным.

Гвардейцы все прибывали и прибывали сверху.

Уклонившись от брошенного чьей-то нетвердой рукой деревянного блюда, маркиз вновь запрыгнул на стол и заорал:

— Стоять!

Как ни странно, дерущиеся замерли.

— Я офицер королевских войск Д'Алви, посланец королевы Лучар! Предлагаю вам сдаться, гарантирую жизнь, если никто из вас не замешан в казнях честных жителей королевства и в связях с Нечистым!

Деморализованная группа вооруженных чем попало солдат немедленно подчинилась. А более многочисленный отряд вооруженных стражников, среди которых были, в основном, офицеры и выходцы из Чизпека, с ревом кинулись на гвардейцев.

Началась новая схватка, более напоминающая резню. Тем не менее, с маяка подходили все новые и новые воины Д'Алви, и последнее сопротивление вскоре оказалось подавленным.

Герд склонился над офицером, который своим тяжелым ножом дважды спасал ему жизнь. Ветеран получил несколько тяжелых ранений и хрипел на полу, сжимая обломок сабли. На его губах пузырилась пена.