Клинки Юга

Вновь легкое прикосновение и тихий нежный шепот, показавшийся шепотом ангела:

– Ему лучше. Немного, правда. Но он спит. Спокойно спит. Он пропотел, и жар уходит.

– Он будет жить? – самый главный вопрос, на который три долгих дня никто не мог дать ответа, и душа попросила: «Только ДА, дайте мне это услышать!»

– Да. Все будет хорошо…

Фредерик поначалу не поверил ушам, обернулся, почему-то боясь вздохнуть. Глаза Марты мерцали рядом. Она стояла на коленях рядом с ним.

– Да, сэр, да. Это правда. – Она кивнула, видя непонимание в его глазах, взяла короля за руку. – Гарет поправится. И Орни так сказала. И все ей верят.

Он не сдержал радостного вздоха, больше похожего на всхлип, и в совершенном изнеможении сел на ковер, опершись рукою о кресло.

– Мне больно видеть вас таким, – шептала девушка. – Я бы все отдала, чтобы Гарет никогда не болел, чтобы вы никогда не страдали, – потянулась к нему.

Фредерик не сопротивлялся и обнял ее. И теперь, как тогда, во время летней грозы, после неприятных разговоров с сэром Гитбором, Марта пришла, чтобы поддержать его, укрепить, утешить. Она всегда рядом, когда тяжело. Всегда. Она чувствовала его, словно они – одно целое…

– Бог мой, как же я люблю вас, – вдруг простонала девушка, затрепетав всем телом.

И поцелуи – шквалом, водопадом, вихрем – обволокли лицо Фредерика, а тонкие девичьи руки, от которых веяло неуловимым цветочным ароматом, оплели его, распуская шнуры куртки, потом – рубашки. Когда они мягкими теплыми ладошками коснулись груди, обхватили его плечи, дав понять, что он для нее – что-то драгоценное, до боли желаемое, прорвался целый огромный океан.

– Будьте со мной, я прошу вас, – шептала Марта, забыв себя и все на свете. – Люблю, люблю, люблю… и ничего вам с этим не поделать…

Фредерик сдался, возможно, первый раз в жизни. Он был измучен, он жаждал отдыха, покоя после всех переживаний и горестей, что щедро несли ему прошлое и настоящее. Даже смерть временами казалась спасением… А спасение, утешение, как оказалось, были рядом, в этой девушке, что так беззаветно любила, отдавала всю себя и готова была принять его таким, какой он есть. Он, отбросив все условности и здравый рассудок, обреченно утонул в этих объятиях и поцелуях, не имея сил выплыть. Утонул в любви и бездонной нежности…

Кора явилась чуть позже в горячечный сон, коснулась его покрытого каплями пота лба шелковыми, прохладными губами, улыбнулась и рассыпалась на тысячи слез. Слез утешительных, облегчающих и прощающих…

Очнувшись от сна, Фредерик снова увидел над собой темные бездонные глаза. В них катил, плескал волны целый океан любви и только для него одного. Разомкнув губы, он прошептал и не узнал своего голоса:

– Марта.

– Да, – улыбнулась, отозвалась, погладив ладошкой его щеку.

– Марта, – и больше ни слова не говоря, прижал к себе девушку, утопил лицо в душистых струях темных волос…

Так он сбылся для нее. Так она спасла его…

Дворецкий Цветущего замка дал первый гонг к началу праздничного ужина в честь эринской княжны. Главный зал спешно готовили к этому событию с самого утра, как только стало известно, что в поместье вернулся король.

Повара весь день хлопотали на кухне, не отходя от плит и печей. Они уже давно не имели возможности блеснуть своим искусством (сам Фредерик любил питание попроще, без особых изысков, поэтому и заказывал самые обычные запеченное мясо или рыбу, свежие или тушеные овощи, которые, по мнению главного повара Цветущего замка, не совсем годились для королевского стола). Так что теперь господа-кулинары решили воспользоваться таким событием, как праздничный приветственный ужин, и обещали удивить разнообразными и диковинными яствами его участников.

Пока же в зале установили длинные и широкие столы, покрытые белоснежными льняными скатертями. Садовники водрузили на них пышные букеты в изящных серебряных вазах. Сновала туда-сюда прислуга, расставляя тарелки и раскладывая приборы. Тонкие колоны зала украсили гирляндами из плюща, над столом натянули шнуры с яркими флагами и лентами, а в дальнем углу в специальной нише ярко и празднично одетые музыканты настраивали свои лютни, скрипки и флейты.

Вечер обещал пройти замечательно.

Фредерик стоял у зеркала, затягивая золотые шнуры воротника своей нарядной бархатной темно-вишневой туники. В длинных разрезах на ее рукавах белела нижняя рубашка из тончайшего льна. Узкие штаны были из того же материала, что и туника. А сапоги Короля годились и для торжеств, и для похода – из прекрасной телячьей кожи, точно шитые по ноге лучшим обувным мастером стольного Белого Города, прочные, удобные и легкие. Их украшением были тонкие золотые цепочки, крепившиеся вокруг щиколоток специальными застежками; будучи ненужными в походных условиях, они легко снимались.

Закончив с хитроумным узлом на вороте, Фредерик в который раз потер горевшую после недавнего бритья левую щеку.

– Эта пощечина из-за меня, – молвила Марта, протягивая ему широкий, вышитый золотом пояс.

Фредерик покачал головой:

– Не из-за тебя. Просто я, в самом деле, заслужил оплеуху. Должен был дать Гитбору более серьезный отпор и не позволять решать все за себя… Да, я женюсь снова. Но только на тебе. – Он повернулся, проигнорировал пояс и обнял Марту. – И плевать мне на Гитбора…

– А на Королевство? – Девушка лукаво посмотрела на короля.

В ответ он улыбнулся и поцеловал ее:

– В первый раз, что ли, бросать его ради того, кто мне дорог? Дорожка-то пройденная.

– Мягко говоря, неосмотрительно так говорить, – погрозила ему пальцем Марта. – А тем более тому, у кого, как правило, слова с делом не расходятся.

– Умница ты моя! – расхохотался Фредерик. – Пойдешь со мной на ужин?

– Чтоб лишний раз заставлять княжну рвать свой пояс?

– Это была простая досада. Теперь, когда она в курсе…

– Не обманывайся. Это не простая досада.

На лице Фредерика вновь появилось то опасливое выражение, что возникло во время беседы с Уной у озера, а уши его забавно порозовели. Марта засмеялась:

– Ты удивлен? Ошеломлен? Сбит с толку? Удивительно. Ты всегда нравился женщинам. Неужели это для тебя открытие?

Король Южного Королевства покраснел уже целиком – от макушки до шеи – и неуверенно потер щеку:

– Может, не стоило бриться?

Тут Марта звонко расхохоталась.

– Вот уж видеть Судью Фреда, Короля Фреда смущенным мне еще не доводилось… Не все про тебя я, оказывается, знаю. – Потом положила руки ему на плечи, встала на цыпочки, чтоб достать губами его губы, поцеловала, шепнула ласково: – Поверь: даже небритый ты не спасешься. По крайней мере, от меня…

– Успокоила, называется. – Фредерик, улыбаясь, притянул Марту ближе. – И все-таки, на ужин ты пойдешь. Куча знати будет за столом. Все в курсе, кто ты для меня, и как же я явлюсь один?

– Как прикажете, государь. – Марта ступила на шаг назад и вежливо, церемонно поклонилась.

– Никогда мне так не говори. – Фредерик слегка нахмурился. – Ты мне не слуга и не наложница.

– Тогда позволь мне остаться с Гаретом, – хитро блеснув глазами, ответила Марта.

Фредерик широко улыбнулся: