Клокочущая пустота(трилогия)
Шрифт:
— Я готов.
— К чему ты готов, безумец? Сегодня же сведу тебя к учителю фехтования. Ты же полный невежда в этом деле!
— Что правда, то правда! Но приему ты меня научил отличному, именно тому, которым я хотел владеть.
Шапелль выполнил свое обещание, и с этого же вечера началось обучение Сирано всем премудростям фехтовального искусства.
Он устроил его к знаменитому мастеру этого дела, который фехтовал с самим королем Людовиком XIII, вселив в того уверенность, будто нет ему равного во владении шпагой.
Король действительно был ловок и удачлив, силен и вынослив.
Но то, с чем встретился учитель фехтования в лице нового ученика, не поддавалось
Уследить за этим даже зорким взглядом было невозможно.
А ему еще хотелось верить, что он пробьет себе шпагой путь в жизнь и даже к сердцу еще неизвестной ему возлюбленной, которая за красоту стихов и покоряющую доблесть простит ему его внешность.
Глава четвертая. КОНФУЗ
Пояс нужен, чтобы не потерять панталоны, шпага — чтобы не потерять честь.
Маркиз де Шампань приехал с утренним визитом к своей любовнице, графине с родинкой, мадам де Ла Морлиер.
Она вышла к маркизу, благоухая цветущим садом, одетая в легкий невесомый пеньюар, позволяющий пылкому воображению обрисовать ее обольстительные формы.
— Ах, маркиз, — сказала она, протягивая руку для поцелуя, — я с утра скучаю. Смотрите, если вы не позаботитесь обо мне, то лишитесь моего расположения.
— Что вы, графиня! — ужаснулся маркиз. — Я лучше объявлю себя еретиком, чтобы меня сожгли на костре.
— Ну зачем же так! Я не люблю запах горелого мяса. И вы все-таки нужны мне.
— Нужен?! Вы заставляете меня задохнуться от счастья!
— Задыхаются от петли на виселице, маркиз, а вы ведь не нарушаете запретов короля и никого не вызываете на дуэль.
— Браво, мадам! Вы сами подсказали мне, чем развлечь вас! Помните того носатого птенца, который читал стишки у баронессы де Невильет?
— Ну конечно! Они поссорились с графом де Вальвером.
— И даже дрались на дуэли, а я был секундантом графа. Этот носатый Сирано ловко отделал графа, сразив его презрительным великодушием, заставив перед тем прочесть непристойные стишки про самого себя. Оскробление неслыханное и безнаказанное!
— И вы решились наказать этого птенца? Ах, маркиз!..
— Устроить ему ловушку, и не где-нибудь, а у вас, мадам.
— У меня? В будуаре? — кокетливо подзадорила маркиза графиня, с улыбкой поднимая свои искусно подведенные брови. — И вы тайком приведете его туда?
— Что вы говорите, сударыня! Лучше убейте меня! Вот моя грудь и бьющееся ради вас сердце. — И маркиз сделал вид, что распахивает камзол, выставляя при этом вперед свою крысиную физиономию.
— Ну полно, полно! Сознавайтесь сразу, что вы придумали. Надеюсь, забавное?
— Граф де Вальвер должен быть отомщен. Для этого надо выбрать достойного противника Сирано де Бержераку. У меня есть такой на примете, капитан армии герцога Анжуйского, барон де Ловелет, первый дуэлянт и забияка. Правда, чуть постарел. Придется вам пригласить на очередной свой вечер этого солдафона. Ботфорты среди башмаков с бантиками! Это будет прелестно! Мы столкнем его с Сирано, и он сделает из этого
мальчишки любое блюдо по вашему вкусу.— Вы просто невозможный человек, маркиз! Я вовсе не людоедка, чтобы заказывать себе блюда из своих гостей. Кроме того, старый солдат и птенец! Фи!..
— Вовсе нет! Это будет пикантнейший бой петухов, или если хотите, коррида! Уверяю вас, мадам, это развлечет вас.
— Ах, я готова на любое развлечение. Пусть будет по-вашему, я приглашу этих двух человек не нашего круга. Пусть позабавят других.
— Я мчусь в казармы, сударыня!
И маркиз, мелкими шажками прошмыгнув в дверь, почти выбежал из дома графини, приказав кучеру своей кареты везти его в казармы войска герцога Анжуйского.
Когда карета остановилась и маркиз, высунувшись из ее окна, обратился с просьбой к солдату найти капитана де Ловелет, тот, рассчитывая на весьма крупную награду важного господина, бегом помчался выполнять его поручение.
Вскоре бравый седоусый воин, идя вразвалку в огромных ботфортах и придерживая на весу за рукоятку длиннейшую шпагу, подошел к карете.
— Чем могу служить? — хрипловатым голосом осведомился он.
— Не откажите в любезности, господин барон, посетить вместе со мной отменный трактир в Латинском квартале, за мой счет, разумеется.
— О таких вещах солдата не спрашивают, — ответил капитан и, распахнув снаружи дверцу кареты, взгромоздился туда, ибо был весьма внушительного телосложения по сравнению с щуплым маркизом.
— Чем обязан? — имея в виду приглашение в трактир, коротко осведомился капитан.
— Одна прелестная особа знатного происхождения, господин капитан, просила меня похитить вас.
Капитан хмыкнул, погладил усы и расхохотался похожим на лай хохотом.
— Однако вы шутник, господин маркиз! Хотел бы посмотреть на интересующуюся мною знатную даму! Я, знаете ли, больше не по знатной части промышлял.
— Вы просто скромны, капитан. В трактире мы все выясним.
Выяснение обстоятельств приглашения капитана в салон графини де Ла Морлиер «вылилось», в буквальном смысле этого слова, потоком доброго вина, наполнившего до краев увесистые кружки, которые поднимали, разумеется, за счет маркиза не только капитан, но и чуткая к таким возможностям студенческая молодежь и неудачливые художники, рисующие на салфетках и скатертях, за неимением других заказов.
Изрядно подвыпив, капитан забыл, для какой цели его сюда привезли, и стал рассказывать о своих несчетных победах в поединках до их запрещения, а также и после.
— Я не проиграл ни одного боя, — хвастливо заявлял он, отхлебывая глоток вина. — У меня их было семьдесят семь! Семьдесят семь и один особый…
— О, расскажите нам о нем, расскажите, — попросили несколько голосов.
— Рассказывайте, — шепнул маркиз, — все это будет известно знатной даме, о которой я вам говорил.
— Какая знатная дама? — удивился капитан. — Ах да! — И он икнул. — Так вот. Дрались мы с полковником лихо, не буду называть его очень известной фамилии. Мне не понравилось, как он взглянул на мою очередную подружку, а у подружек я выиграл больше боев, чем у мужчин. Так вот. Генерал, о котором я сказал, схватился со мной и хотел резким ударом выбить у меня шпагу из рук и с размаху ударил мою шпагу своей сбоку, да так, что разрубил мою пополам, как деревянную. Он хотел уже проткнуть меня, но сабельный удар занес его шпагу в сторону, и я успел особым, только мне известным выпадом проткнуть остатком моей шпаги его маршальский мундир на груди, притом так, что не задел его тела. Маршал прекратил бой, восхитившись моим ударом, и принес мне извинения.