Клор

Я прошёл площадь практически насквозь и вышел на Пепельный проспект. Ателье и ювелирные по обе стороны проезжей части непрерывно генерировали пешеходов, уплотняя толпу в пульсирующий квазикристалл. Комбатантов вокруг было заметно больше, чем на площади. Будь я более склонен к необоснованному теоретизированию, я бы, наверное, решил, что лишь вооружённый человек может позволить себе закупаться местным товаром.

Я позволил естественному ритму проспекта вытолкнуть меня в узкий проход между двумя домами и перевёл дух. Не то чтобы проложенный мною маршрут через дворы был действительно короче, просто я всегда терпеть не мог толкучку. По-моему, нормальный контроль пространства вокруг стоит того, чтобы немного попетлять.

Словно в ответ на мои мысли, два потёртого вида типчика вразвалочку двинулись ко мне от дальнего конца прохода. Ботинки цвета пыли с разводами грязи, тканые штаны с растянутыми коленями, куртки без четверти пуговиц и, конечно, безупречные клетчатые кепарики с острыми козырьками. Я усмехнулся про себя. Кажется, только что был открыт закон инвариантности гопоты. Бросив быстрый взгляд на брусчатку перед собой, я заметил тень ещё одного, приближавшегося сзади. Я перехватил «полено для вязания» поудобнее и ускорил шаг.

— Проход — два хвоста, — полусплюнул тот, что подходил спереди-справа. — На городское благоустройство.

Из-за моей спины донеслось приглушённое, но вполне отчётливое «хы-х». Позиции всех трёх установлены наверняка. Можно, конечно, вырубить всех одним заклинанием, но стоит ли лезть в чужую юрисдикцию? На культистов, отлавливающих жертву для омерзительного ритуала, вроде бы не похожи. Однако проверить никогда не мешает. Я запустил от себя лёгкую чёрную дымку, придал глазам максимальную брутальность при помощи розово-неонового свечения и наигранно хриплым басом спросил:

— А кто ваш покровитель, малыши-карандаши?

Левый передний расправил ладонь у пояса. Тот, что стоял за спиной, судя по всему, от этой команды застыл, едва сделав полшага ко мне. Итак, у старшего в тройке межушный ганглий присутствует и функционирует.

— Степной Волк, — правый передний прищурился, но говорить стал нормально. — А вот откуда ты тут такой да без оружия, дядь? Все знают, что благоустройством на Бирже Волк занимается.

По тому, с каким нажимом он сказал «все», я понял, что информация эта не только лишь для всех, но для того, кому знать надо. А остальные… Да кого они волнуют?

— Волк или не Волк — это меня не касается, — я издал звук падающего ведра с болтами. — Что проку заботиться о бытовании бренном? Я спросил вас, дети мои, о покровителях не тела, но духа бесплотного, бессмертного, непреходящего.

Глаза главаря шарили по переулку, но в остальном он никак не выдавал беспокойства. А вот говорун малость подзавис. Так я выяснил, что функционирующий межушный ганглий есть не более чем у двух из тройки. Я решил помочь собеседникам и, широко разведя руки, спросил:

— Не желаете поговорить о Талосе имманентном, что проводит души сквозь континуум с сохранением непрерывности? В пятимерном пространстве вам никогда не потребуется дурь! Это ли не высшая награда для праведных?! Непокорные же получат бритву и раскалённый утюг!

В отличие от Хо Орнага, гопники перемещаться на сверхсветовых скоростях не умели, поэтому я ещё с полминуты мог наслаждаться первобытным ритмом панически бегущих ног. «Переигрываешь», — сказал мой внутренний критик, и я понял, что так и остался стоять с раскинутыми руками. И да, в левой оказалось зажато полено. Я почувствовал укол уязвлённого эго. Неужели гопники так впечатлились не моим перформансом, а всего лишь бревном?

«Сейчас обидно было», — отозвался внутренний критик. Я замер. В переулке абсолютно точно был другой разумный. Я сконцентрировался на датчиках электроёмкости и эфирных потоков. Пустота. Никого вокруг. Только одно сердце отбивало секунды: моё. И тем не менее…

Я повнимательнее вгляделся в эфир. Ну да, разумеется. Тестовое задание, чтоб его. Под иллюзией полена — отлично сработанной на всех основных сенсорных потоках, кстати говоря — скрывался эфирный аккумулятор неприличной, по стандартам моей прошлой жизни, ёмкости. И внутри аккумулятора сидело некая ехидная демоническая пошлятина, успешно спародировавшая мой внутренний голос.

«Ну, привет», — сказала пошлятина. «Вообще-то, при встрече с сущностью из иного мира надлежит назвать её по имени, а не обзываться», — она попыталась изобразить негодование и обиду, но была при этом столь ничтожна и неубедительна, что вызвала во мне лишь отчётливое ощущение гадливости. «Ненавижу непотребство культистов», — дежурно подумал я. Во всяком случае, теперь бессмысленное задание заиграло новыми красками. Вот теперь это определённо по моему профилю.

Дано: демон, сидящий в аккумуляторе и читающий мои мысли. Найти: способ самообороны. Решение: создать вокруг полена замкнутый контур, блокирующий перемещение эфира между внутренним объёмом и внешним пространством. Я поморщился. Расчёт и поддержание контура без материальных якорей с плавающими координатами — удовольствие сильно ниже среднего. Если слишком долго таким заниматься, мозги закипят в самом буквальном смысле. С другой стороны, адекватных альтернатив не просматривается. Потратив пару минут на адаптацию к новому мыслительному фону, я продолжил путь.

Вокруг меня теснились, наползая друг на друга, дома от трёх до пяти этажей. Некоторые — цельная, без единого шва «бронза», другие — некогда молочный, а теперь желтовато-серый и порядком пообколовшийся известняк-ракушняк, третьи, скорее всего, раньше были сложены из бруса, а теперь представляли собой набор разнокалиберных заплат из всевозможного мусора. Вонь атомного взрыва в ассенизационном обозе при холерных бараках делала воздух практически осязаемым, заставляя пробиваться вперёд сквозь тягучий как свежая смолка, полупрозрачный кошмар со вкусом растворённого в спирту горчичного газа. Лишь изредка над головой мелькали крохотные осколочки небесного свода, запутавшиеся в хитросплетениях бельевых верёвок, крытых галерей, переходов и покосившихся крыш. Да и люди были под стать месту: троица хранителей врат сей юдоли нищеты телесной и духовной была самыми прилично выглядящими из всех, кого я встретил по пути. Во всяком случае, они не рассекали по улице в одном полуистлевшем гульфике, натянутом на лицо на манер маски.

Наконец мой нос сообщил мне, что я покинул Биржу. Я перевёл дух и проверил самоощущение. Порядка семи часов остатка для возможности держать контур вокруг полена. Приемлемо, но с чарами на воздушный фильтр я, конечно, затупил. Я огляделся. Дома вокруг не шли ни в какое сравнение с китчем Пепельного проспекта, но были чисты и аккуратны. Пешеходов почти нет, транспорта тоже. Судя по всему, я вышел к самому началу Канцелярского тупика.

Спустя пять минут неспешным шагом, я стоял перед совершенно гладкой «бронзовой» дверью. Короткий осмотр выявил шнурок звонка. Я потянул за него пару раз. Дверь приоткрылась. В щели, приблизительно на уровне моего локтя, появился серый глаз.

— Так отвори же врата в разлом, за которым бушует пламень преисподней, — сказал я. В голове промелькнула шальная мысль: «А вдруг и впрямь откроет?»

Глава 4. Хромовое сердце

Перспектива: Хо Орнаг, небелковая форма белки

Да, я могу менять тела. Нет, это не доставляет мне особого удовольствия. За сегодняшнее утро я сменил уже четыре шкурки, половина из которых были невыносимо невыспавшимися, поэтому теперь моя голова больше всего похожа на алмаз, сброшенный на мостовую с дирижабля. Раскалывается, короче. И причина моей головной боли сидит прямо сейчас напротив меня и глушит кофий тройной экстракции с таким видом, будто это у него было нелитературное утро.