Клуб Дюма, или Тень Ришелье

– Они слишком безупречны, – возразил Корсо. – А потому не могут быть теми же самыми: там стиль был бы архаичнее.

– Спорить не стану. Наверняка Торкья осовременил их.

На картинке под номером III изображался мост через реку, с двух концов вход на мост преграждали запертые крепкие ворота. Подняв глаза, Корсо заметил, что Варо Борха загадочно улыбается, словно алхимик, уверенный в том, что процесс в его трубках пошел.

– Еще одно соображение, – сказал книготорговец. – Джордано Бруно – мученик рационализма, математик и рыцарь, доказывающий, что Земля вращается вокруг Солнца… – Он презрительно махнул рукой, словно говорил о вещах второстепенных. – Это лишь часть его интересов, его труды составили шестьдесят один том, и магии там отведено важное место. Так вот, заметьте: Бруно недвусмысленно ссылается на «Delomelanicon» и даже использует греческие слова «delos» и «melas», добавляя: «На пути у людей, которые ищут знание, встают девять тайн», а далее упоминает о способах, которые помогут Свету вновь воссиять… «Sic luceat Lux», и не случайно ту же марку – дерево, в которое попала молния, змею и девиз – Аристид Торкья воспроизвел на фронтисписе «Девяти врат»… Что вы об этом думаете?

– Все складно. Но в подобный текст легко вложить любой смысл, особенно если он относится к стародавним временам и написан не слишком ясно.

– Или смысл его намеренно замутнен – из осторожности. Хотя Джордано Бруно забыл золотое правило выживания: sapere, tacere. Знать и молчать. Наверно, он понимал, чем ему это грозит, и все же говорил больше, чем следует. Но проследим совпадения: Джордано Бруно заключают под стражу, его объявляют неисправимым еретиком и отправляют на костер в Риме, на Кампо деи Фьори, в феврале тысяча шестисотого года. Тем же маршрутом, по тем же местам и в те же дни, но шестьдесят семь лет спустя, будет пролегать путь печатника Аристида Торкьи: арестуют его в Венеции, пытать будут в Риме, сожгут на Кампо деи Фьори в феврале тысяча шестьсот шестьдесят седьмого. В ту пору людей уже не так часто сжигали на костре, но, заметьте, этого все-таки сожгли.

– Потрясающе, – сказал Корсо, который ни малейшего потрясения не испытывал.

Варо Борха недовольно скрипнул:

– Иногда я задаюсь вопросом: а способны ли вы вообще во что-нибудь верить?

Корсо сделал вид, что задумался, потом пожал плечами:

– Были времена, когда кое во что я верил… Но тогда я был молодым и жестоким. Теперь мне сорок пять – и я сделался старым и жестоким.

– Что ж, я тоже стал таким. Но есть вещи, в которые я верю. От которых пульс бьется чаще.

– Например, деньги?

– Не смейтесь. Деньги – ключ, открывающий людям потайные двери. Благодаря им я могу купить, скажем, вас. Они помогают мне получать то, что я больше всего ценю в этом мире, – книги. – Он сделал несколько шагов вдоль шкафов. – А в книгах, как в зеркале, отражается образ и жизненный путь тех, чьи писания заполняют их страницы. Отражаются тревоги, тайны, желания, жизнь, смерть… Это живая материя – надо уметь обеспечить им питание, защиту…

– И использовать их.

– Иногда.

– А эту книгу вам использовать не удается.

– Не удается.

– Хотя вы уже попытались это сделать.

Корсо не спрашивал, а утверждал. Варо Борха бросил на него злой взгляд.

– Не говорите глупостей. Я бы выразился так: я уверен, что книга поддельная, этого довольно; поэтому я хочу сравнить ее с другими экземплярами.

– Еще раз повторяю: я не вижу оснований считать вашу книгу фальшивкой. Даже в книгах, составляющих один тираж, бывают несходства… По правде говоря, двух совершенно одинаковых экземпляров попросту не найти, ибо уже в момент появления на свет возникают какие-то мелкие различия. Потом каждый том начинает жить своей жизнью – страницы исчезают, добавляются, заменяются, делаются переплеты… Минуют годы, и две книги, отпечатанные одним и тем же станком, уже мало чем похожи одна на другую. С вашей могло случиться то же самое.

– Выясните это. Расследуйте историю «Девяти врат», словно дело идет о преступлении. Идите по следу, проверьте каждую страницу, каждую гравюру, бумагу, переплет… Ищите в прошлом и точно установите, откуда взялся мой экземпляр. А в Синтре и в Париже то же самое проделайте с двумя другими книгами.

– Мне бы очень помогло, если бы вы согласились сообщить, как узнали, что ваш экземпляр – подделка.

– Не могу сказать. Верьте моей интуиции.

– Ваша интуиция обойдется вам в копеечку.

– Старайтесь денег на ветер не бросать.

Он вынул из кармана чек и протянул Корсо. Тот повертел его в руках, испытывая явное замешательство.

– Почему вы платите мне вперед?.. Раньше за вами такого не водилось.

– Вам предстоят большие расходы. А это – чтобы вы начали шевелиться, – он передал Корсо толстую папку. – Здесь собрано все, что мне удалось узнать про книгу, – может пригодиться.

Корсо по-прежнему смотрел на чек.

– Что-то многовато для аванса.

– Возможны осложнения…

– Да ну?

Книготорговец закашлялся, словно прочищая горло. Наконец-то они подошли к сути задания.

– Если все три экземпляра окажутся поддельными или неполными, – продолжал Варо Борха, – вы вправе умыть руки и забыть об этом деле. – Он замолк, провел ладонью по бронзовой лысине, потом как-то суетливо улыбнулся Корсо. – Но одна из книг может быть подлинной, и тогда я дам вам еще денег. Потому что желаю получить ее – сколько бы мне это ни стоило, хочу, и все!

– Вы, надеюсь, шутите?

– Я не похож на шутника, Корсо.

– Тут пахнет криминалом.

– А прежде вы всегда так уж считались с законом?

– Не в делах такого уровня.

– Но ведь вам никто и не платил столько, сколько готов заплатить я.

– А гарантии?

– Я даю вам с собой книгу – для работы… Разве это недостаточная гарантия?

Тик-так. Корсо, державший «Девять врат» в руках, заложил чек на манер закладки между страницами и сдул с переплета воображаемую пыль, а потом возвратил том Варо Борхе.

– Вы только что говорили, что за деньги можно купить все, вот и попробуйте сами. Ступайте и потолкуйте с владельцами книги, готов спорить, что возвратитесь вы, поджав хвост…

Он развернулся и двинулся к двери, спрашивая себя, сколько шагов успеет сделать, прежде чем Варо Борха окликнет его. И успел сделать три шага.

– Хорошо, будем считать, что это дело не для людей в сутанах, – сказал тот. – Оно для тех, кто хорошо владеет шпагой.

Он сменил тон. Не осталось и следа ни от барского высокомерия, ни от презрения, какое он обычно выказывал по отношению к тому, кого нанимал на службу. Пока башмаки Корсо мягко ступали по мраморному полу, ангел на ксилографии Дюрера мягко взмахнул крыльями в рамке под стеклом. Варо Борха стоял между шкафом, набитым книгами, и решетчатым окном с видом на собор, в окружении всего того, что можно было купить за деньги, стоял и растерянно моргал. С лица его еще не до конца сошла самодовольная ухмылка; и рука продолжала раздраженно похлопывать по переплету. Но Лукас Корсо задолго до этого триумфального мига научился угадывать в чужих глазах приметы скорой капитуляции. А также приметы страха.

Его сердце билось спокойно и уверенно, когда, не вымолвив ни слова, он резко повернул назад и приблизился к Варо Борхе. Вытащил чек, торчащий из «Девяти врат», старательно сложил его пополам и сунул в карман. Затем взял папку и саму книгу.

– Я буду держать вас в курсе дела, – отчеканил он.

Он знал, что жребий брошен, что первый ход в игре сделан и пути назад нет. Но игра влекла его. Он спустился по лестнице, оставив позади эхо собственного невеселого смеха. Варо Борха ошибался. Кое-что нельзя было купить ни за какие деньги.