Клуб Дюма, или Тень Ришелье

В общем, надеяться было не на что, и Корсо покорно закрыл глаза, в ожидании, когда некто перевернет и эту, последнюю, страницу. Он чувствовал прямо над собой дыхание Рошфора, который наклонился над ним и сначала рылся в сумке, а потом со всей силы дернул за лямку, крепко сидевшую у Корсо на плече. Отчего охотник за книгами снова открыл глаза, и в поле его зрения опять попала часть лестницы. Но так как лежал он лицом вниз, то и лестница виделась ему горизонтально, словно перевернутая набок, и слегка расплывчато. Поэтому поначалу он даже как следует не разобрал, поднимается девушка или спускается; он только уразумел, что двигается она очень быстро, невероятно быстро – длинные, обтянутые джинсами ноги перескакивали через ступеньки, а синяя курточка, которую она сбросила на ходу, летела по воздуху куда-то в угол экрана, сквозь клубы тумана, как плащ призрака Оперы [143] .

143

«Призрак Оперы» (1925) – знаменитый фильм Руперта Джулиана с Лоном Шейни.

Он быстро заморгал, пытаясь лучше разглядеть происходящее, и чуть повернул голову в сторону девушки. Это помогло ему заметить краешком глаза, как Рошфор, тоже перевернутый, подскочил от неожиданности, а девушка, преодолев последние ступеньки, кинулась на него с коротким резким криком, пронзительным и острым, как осколок стекла. Послышался глухой звук – то ли «паф», то ли «тумп», – и Рошфор исчез из поля зрения Корсо, будто его вытолкнуло пружиной. Теперь охотник за книгами мог видеть только опрокинутую пустую лестницу, потом с трудом, плотно прижав левую щеку к каменной плитке, стал поворачивать голову в сторону реки. Картина оставалась перевернутой – с одного бока земля, с другого – темное небо, внизу – мост, сверху – река. Но теперь он, по крайней мере, убедился в том, что девушка и Рошфор были тут. Какую-то долю секунды Корсо видел, как она стояла недвижно, ее силуэт четко вырисовывался в свете мутных фонарей с моста: она стояла широко расставив ноги и выставив руки с повернутыми вперед ладонями, как будто просила минуты тишины, чтобы послушать далекую мелодию, чьи звуки долетали до нее каким-то особым, неведомым для других путем. Перед ней, уперев одну коленку и кисть одной руки в землю, похожий на боксера, который никак не может решиться и встать на ноги, пока рефери считает: «Восемь», «девять», «десять», – застыл Рошфор. Свет с моста освещал шрам, и Корсо успел разглядеть на лице врага выражение крайнего изумления, но тут девушка повторила тот же сухой, острый, как кинжал, крик, потом повернулась на одной ноге, а другой без видимых усилий описала в воздухе полукруг и нанесла ею мощный удар Рошфору прямо в лицо.

XII. Бекингэм и миледи

То преступление было совершено при участии женщины.

Эса ди Кейрош. «Тайна дороги на Синтру»

Корсо сидел на нижней ступени лестницы и пытался зажечь сигарету. Он еще не пришел в себя, голова шла крутом, и ему никак не удавалось свести вместе спичку и конец сигареты. Кроме того, одно стекло в очках оказалось разбитым, и приходилось зажмуривать этот глаз, чтобы видеть другим. Когда огонь по спичке добрался до пальцев, охотник за книгами бросил спичку под ноги, сунул сигарету в рот и стал смотреть, как девушка собирает с земли содержимое сумки; потом она подошла к нему и помогла прикурить.

– Как ты? В порядке?

Вопрос прозвучал безразлично, в нем не слышалось ни заботы, ни сочувствия. Очевидно, ее здорово разозлило его легкомыслие, ведь она по телефону предупредила Корсо об опасности, а он все равно угодил в ловушку, как мальчишка. В ответ Корсо пристыженно и смущенно кивнул головой. Правда, его в какой-то мере утешало воспоминание о выражении, мелькнувшем на лице Рошфора в тот миг, когда он увидал перед собой девушку. Она ударила его точно и безжалостно, но глумиться над поверженным врагом не стала – он какое-то время полежал на спине, потом со стоном, но не проронив ни слова, перевернулся и уполз в сторону. А она, потеряв к нему всякий интерес, занялась сумкой. Будь на то воля Корсо, он кинулся бы следом за Рошфором и бил бы его смертным боем, пока негодяй не расскажет все, что знает; но Корсо был слишком слаб и не мог подняться на ноги, к тому же он сомневался, что девушка одобрит такой поступок. Она вывела из игры Рошфора, и теперь ее волновали только сумка и Корсо.

– Почему ты позволила ему уйти?

Силуэт Рошфора еще маячил вдалеке, но мог вот-вот исчезнуть за поворотом, во мраке среди пришвартованных к берегу баркасов, похожих на корабли-призраки над туманными волнами. Корсо представил себе: его враг бредет прочь – спотыкаясь, с разбитым носом, так и не взяв в толк, как это девушка сумела с ним сладить, и у Корсо в груди вспыхнула мстительная радость.

– Надо было побеседовать с этим подонком, – с упреком добавил он.

Девушка искала свою куртку. Потом села на ступеньку рядом с Корсо, но с ответом не спешила. Выглядела она обессиленной.

– Никуда он от нас не денется, – сказала она наконец, скользнув взглядом по Корсо, потом уставилась на реку. – А ты постарайся в следующий раз быть поосторожнее.

Он вынул изо рта мокрую сигарету и принялся рассеянно крутить ее.

– Я думал, что…

– Все мужчины думают, что… Пока им не расквасят физиономию.

И тут он заметил, что девушка ранена. Ерунда, конечно: струйка крови стекала из носа на верхнюю губу, потом от уголка рта – к подбородку.

– У тебя кровь идет из носа, – сообщил он с дурацким видом.

– Знаю, – ответила она совершенно спокойно, только тронула нос и посмотрела на испачканные кровью пальцы.

– Это он тебя?

– Можно сказать, что я сама себя. – Она вытерла пальцы о брюки. – Когда кинулась на него, врезалась носом.

– А где ты научилась таким штукам?

– Каким еще штукам?

– Я же видел, как ты его там, на берегу, – Корсо неуклюже повторил движение ее рук, – отметелила…

Она вяло улыбнулась, поднимаясь и отряхивая сзади джинсы.

– Как-то раз мне случилось биться с одним архангелом. Победил, правда, он, но кое-какие приемы я у него переняла.

Из-за струйки крови на лице она выглядела совсем юной. Девушка повесила холщовую сумку себе на плечо и протянула руку, чтобы помочь Корсо подняться. И он поразился скрытой в этой руке силе. Кстати сказать, только теперь он почувствовал, что у него болит каждая косточка.

– Надо же! А я всегда считал, что оружие архангелов – копья и мечи.

Она откинула голову назад и втягивала носом кровь. Потом покосилась на него и с досадой бросила:

– Ты, Корсо, слишком часто разглядывал гравюры Дюрера. Вот в чем твоя беда!

Они шли к гостинице через Пон-Нёф, потом мимо Лувра, и все вокруг было спокойно. Когда они оказались в хорошо освещенном месте, Корсо заметил, что из носа у девушки по-прежнему течет кровь. Он вытащил из кармана платок и поднес было к ее лицу, но она выхватила платок и сама приложила к носу. Вид у нее был отрешенный, она о чем-то размышляла, но о чем именно, Корсо, разумеется, не мог даже догадываться. Он только поглядывал на нее исподтишка: длинная обнаженная шея, точеный профиль, матовая при блеклом свете фонарей кожа. Девушка шагала, слегка наклонив голову вперед, с сумкой на плече, вид у нее был решительный и упрямый. Когда им приходилось поворачивать за угол, а угол был плохо освещен, она тревожно озиралась по сторонам, отрывала руку с платком от кровоточащего носа и твердо опускала на бедро. Они добрались до более светлой улицы Риволи, и девушка немного расслабилась. Да и кровотечение у нее остановилось, так что она вернула Корсо запачканный платок. Ее настроение улучшилось, и она явно перестала дуться на Корсо за то, что он вел себя недавно как последний идиот. Пару раз она даже положила руку ему на плечо, и движение это выглядело непроизвольным и очень естественным, словно они были двумя старыми товарищами и возвращались с дальней прогулки. Хотя, возможно, она просто устала и нуждалась в опоре. Жест ее сперва понравился Корсо, которому ходьба возвращала понемногу ясность ума, потом стал раздражать. Прикосновение ее руки пробудило в нем необычное ощущение, не сказать чтобы неприятное, но довольно неожиданное. Словно внутри у него что-то начало размягчаться и таять, как карамель на солнце.

В тот вечер внизу дежурил Грюбер. Заметив необычный вид постояльцев, он позволил себе кинуть в их сторону короткий пронзительный взгляд: на Корсо был грязный мокрый плащ и очки с разбитым стеклом, у девушки все лицо перемазано кровью. Но никаких эмоций на физиономии Грюбера не отразилось. Он только учтиво поднял бровь и безмолвно склонил голову, отдавая себя в полное распоряжение Корсо, но тот знаком показал, что все нормально. Тогда портье передал ему вместе с двумя ключами запечатанный конверт. Они вошли в лифт, и Корсо хотел было вскрыть конверт, но увидел, что из носа у девушки снова пошла кровь. Он сунул конверт в карман и протянул ей носовой платок. Когда лифт остановился на ее этаже, Корсо предложил вызвать врача, но девушка отрицательно покачала головой и вышла из кабины. Мгновение поколебавшись, охотник за книгами двинулся следом за ней по коридору. Маленькие капли крови оставляли след на ковровом покрытии. В комнате Корсо усадил девушку на кровать, а сам пошел в ванную за мокрым полотенцем.

– Приложи к затылку и откинь голову назад.

Она молча сделала, как он велел. Казалось, энергия, которую она излучала на берегу реки, иссякла. Наверно, кровотечение лишило ее последних сил. Он снял с нее куртку и тапочки, потом помог лечь и подложил под спину свернутую валиком подушку; девушка подчинялась, как ослабевший от болезни ребенок. Корсо погасил все лампы, кроме той, что была в ванной, но прежде огляделся вокруг. Из вещей, принадлежащих девушке, – не считая зубной щетки, тюбика с пастой и флакончика с шампунем, которые стояли на полочке под зеркалом, – он обнаружил только куртку, расстегнутый рюкзак на кресле, открытки, купленные накануне вместе с «Тремя мушкетерами», серый шерстяной свитер, пару футболок и белые трусики, сушившиеся на батарее. Потом он в некотором смущении посмотрел на девушку, прикидывая, куда ему лучше сесть: рядом с ней на край кровати или куда-нибудь еще. То ощущение, что накатило на Корсо на улице Риволи, не покидало его – оно притаилось где-то в области желудка… Но уйти отсюда, пока она не почувствует себя лучше, он не мог. И в конце концов решил вообще не садиться, а просто постоять. Он сунул руки в карманы плаща, и одна из них тотчас нащупала пустую фляжку. Он бросил взгляд на мини-бар с еще не тронутой гостиничной наклейкой и подумал, что жизнь бы отдал за глоток джина.