Клуб худеющих стерв

Но больше она ни разу в жизни не плакала.

Надо ли говорить, что в последующие несколько месяцев Юля поставила над собой немало всевозможных экспериментов. Однако сексуальные опыты ни с мужчинами, ни с женщинами не вызвали в ее организме отчетливого стремления к повторению. Ниночка страдала вместе с ней, не зная подробностей. Но не дергала Юлю, ибо сама в ранней молодости пережила любовную драму, исковеркавшую всю ее жизнь. Она опасалась, конечно, СПИДа или беременности, но понимала, что ей остается просто ждать, когда Юлина боль пройдет. И этот день настал.

Однажды Юля оглянулась вокруг и обнаружила, что жи знь придумала новые песни. 60 ударов в минуту сменились на 120. Рок-н-ролл уступил дорогу рэйву. Романтичных певцов оттеснили спортивные диджеи. Все спешно завязывали с плохо очищенными тяжелыми среднеазиатскими наркотиками рока и панка и переходили на воздушные европейские экстази и ЛСД. Но Юля не стала больше экспериментировать, она вернулась к нормальной жизни.

А ее кумир скоро занял почетное место в категории «легенда», или «предмет обожания ботаников за тридцать».

Юля пришла в одиннадцатый класс и поняла, что совер шенно не помнит ничего из того, что проходили в десятом. Весь учебный год она вкалывала, чтобы получить приличный аттестат. Ниночка нажала на все педали в школе, обеим мамашам пришлось раскошелиться на репетиторов. В итоге Юля стала студенткой Первого медицинского института.

С тех пор прошло пятнадцать лет, но Юля, сосредоточенная на науке и карьере, так никого больше и не полюбила. Не полюбила, и все. Вплоть до прошлой недели.

* * *

Ухоженный, но довольно бесцветный мужчина лет пятидесяти в дорогом деловом костюме, сидевший в самолете через проход, пригласил Юлю выпить вместе с ним.

– У меня комплекс, – сказал он, – не могу пить один. Составьте компанию.

– С удовольствием, – ответила Юля и заказала себе красного вина с водой. Ей всегда было приятно общаться с мужчинами, годящимися в отцы. Гораздо приятнее, чем со сверстниками.

«Вот настоящий альфа-статус, – подумала Юля, – без всяких дурацких имитаций».

Мужчина поинтересовался, как ее зовут, но сам не представился. Все его поведение говорило о том, что Юля должна знать, кто он такой. Ей, в сущности, было без различно, и она не стала спрашивать. Он попросил ее рассказать о себе, она рассказала.

– Вы – доктор наук, такая молоденькая, – изумился он.

– Мне скоро будет тридцать.

– Вы, должно быть, очень талантливы.

– Говорят…

– У меня к вам предложение. В Питере вы зачахнете. Я сам питерский и знаю, что говорю. Вам надо перебираться в Москву. Там гораздо больше перспектив, больше людей, больше денег, больше всего. Для начала предлагаю вам стать моим персональным спортивным врачом и диетологом. Квартира, машина, спокойный график работы в собственном спортзале. Можем купить любую аппаратуру для ваших экспериментов. Будете развивать свои идеи. А дальше видно будет.

Сергей Иванович, так звали важного человека, побаивался летать, да что там побаивался, еле-еле всякий раз мог себя уговорить. Присутствие рядом привлекательной интеллигентной девушки, вдобавок врача, да не просто врача, а доктора наук, его воодушевило. Летать ему приходилось часто, и такое сопровождение решило бы его проблему.

Недаром большинство олигархов женато на бывших стюардессах. «Все нормальные люди боятся летать», – думал Сергей Иванович.

И кроме того, она определенно ему нравилась.

Юля смотрела на него и не могла понять, он всерьез заинтересовался ее работой или просто зовет в прислуги. Диетолог, личный врач – это же тоже прислуга, только образованная. Или, того хуже, хочет, чтобы она стала содержанкой. Юля не знала, как делаются подобные предложения. По логике, если он звал ее в содержанки, то должен был положить руку на колено или грязно подмигнуть. Но то ли он действительно не подразумевал ничего такого, то ли сиденья располагались слишком далеко друг от друга, а может, подмигивать он не умел или не хотел в присутствии стюардессы. Или настоящим альфа-самцам это вообще не нужно? Задать прямой вопрос Юля не могла. Важный человек мог обидеться, а зачем навлекать гнев сильных мира сего.

И Юля решила его спровоцировать.

– Я подумаю, – ответила она.

Юлин визави отправился в туалет. Увидев, что он возвращается, она встала и пошла навстречу. Минуя Сергея Ивановича, Юля развернулась к нему всем корпусом, выпятила грудь и выдохнула теплый воздух возле его лица. Если облапает за задницу, значит, зовет в содержанки. Если нет, значит, правда уважает.

Сергей Иванович не облапал ее за задницу, а деликатно придержал двумя пальцами за талию, хотя выпил уже немало восемнадцатилетнего виски.

«Может, и без интима, просто захотелось завести себе этакую экзотическую прислугу. Будет хвастаться приятелям: „А у меня личный врач – доктор наук, да к тому же красотка“. Потом, глядишь, в аренду сдавать начнет», – думала Юля.

Не облапал Сергей Иванович Юлю потому, что ощутил вдруг рядом с ней забытое чувство. Он почувствовал себя дураком. Ребенком. Она могла взять его за руку и вести куда угодно, он бы позволил.

Он едва мог связно говорить рядом с ней. Но она не догадывалась об этом, а если бы догадалась, вряд ли сразу сообразила бы, что с этим делать.

Она подумала, что ей предлагают продаться.

Если бы она была женщиной другой породы и была готова продаваться, то немедленно согласилась бы на все. Уровень, который предлагал ей попутчик, оказавшийся не в служебном, а в рейсовом самолете по воле случая, был максимально высоким. За такую возможность удавилась бы не одна тысяча искательниц женской удачи. Но Юля искала исключительно удачи профессиональной. В то же время она пребывала в растерянности. У нее оставалось одиннадцать недель повышенного уровня фенилэтиламина, и по-прежнему, впервые в жизни, не было никакого конкретного плана. И уж конечно, тратить экстремальный прилив жизненных сил, который случился с ней второй раз в жизни, – а, по статистике, он случается раз в пятнадцать лет, – на причуды приятного, важного, но абсолютно не интересного ей человека, она не собиралась. Не встреть она Павла, возможно, все сложилось бы по-другому. Но гормон любви расставил в Юлиной жизни жесткие приоритеты. Сергей Иванович и его неподдельный альфа-статус опоздали ровно на две недели.

Сергей Иванович же в Юлином маневре усмотрел гот овность к согласию. Поэтому он не возвращался к теме до самой посадки.

И только на трапе он спросил:

– Надумали?

– Ваше предложение подразумевает полную смену образа жизни. А у меня есть кое-какие обязательства. Если вам действительно интересно и вы готовы дать мне время на размышления, то я смогу ответить примерно через неделю.

– Мне интересно, и я готов ждать неделю.

Несмотря на солидный возраст и серьезное общественное положение, Сергей Иванович не умел обращаться с женщинами. Вернее, ему самому так казалось. Сближение давалось ему с огромным трудом.