Клуб Мефисто

Она вошла в квартиру — там пахло чесноком и табаком, причем один запах силился перебить другой. А так, в общем, ничего ужасного. Она увидела тахту и стулья, аккуратную стопку газет и кофейный столик. Балконное окно выходило на другой многоквартирный жилой дом. Было слышно, как у соседей за стеной работает телевизор.

— Может, вина, Кэрол?

Кэрол… Она уже и забыла, каким именем ему представилась.

— Да, пожалуй, — согласилась она. — А… поесть случайно не найдется?

— Поесть? Ну конечно.

Он осклабился, глаза его смотрели все так же, с вожделением. Он понимал — это всего лишь прелюдия перед главным, достал хлеб, сыр и небольшую миску с маринованными грибами. Не бог весть какой пир — так, легкая закуска. Значит, большего она не заслужила. Вино было дешевое, кислое и вяжущее, но под нехитрую снедь она выпила два стакана. Уж лучше быть пьяной, чем трезвой, перед тем, что за этим последует. Он сидел за столом напротив нее и, потягивая вино, наблюдал за нею. Сколько же женщин прошло через эту квартиру, сколько из них сидело за этим же столом, собираясь с духом, прежде чем отправиться в спальню? Наверняка ни одна из них не была здесь по доброй воле. Им, как и Лили, тоже, наверное, нужно было выпить пару-тройку стаканов перед грязным делом.

Он обошел вокруг стола. Она застыла точно каменная, когда он расстегнул две верхние пуговицы у нее на блузке. Затем он вернулся на свое место и так и сидел, любуясь ложбинкой на ее груди.

Она старалась не обращать на него внимания и взяла другой кусок хлеба. Осушила стакан и налила себе еще.

Он снова поднялся, обошел стол и встал у нее за спиной. Расстегнул на блузке остальные пуговицы, стащил блузку у нее с плеч. И принялся за бюстгальтер.

Она положила в рот ломтик сыра, разжевала, проглотила. И едва не поперхнулась, когда он обхватил ее грудь своими лапищами. Она напряглась в струну и сжала кулаки, борясь с искушением развернуться и со всей силы отвесить ему оплеуху. Но вместо этого позволила ему зайти спереди и расстегнуть молнию у нее на джинсах. Затем он притянул ее к себе, и она безропотно встала — так ему было сподручнее стянуть с нее все остальное. Когда она, обнаженная, замерла посреди кухни, он подался назад и оглядел ее всю с ног до головы с нескрываемой похотью в глазах. Сам же он даже не удосужился раздеться — развернул ее к столику, расстегнул свою ширинку и тут же овладел ею. Так резко, что аж шкафы с посудой заходили ходуном.

«Давай же! Скорей заканчивай свое дело, черт бы тебя побрал!»

Но он только начал. Развернул ее, поставил на колени и взял так прямо на кафельном полу. Потом продолжил в гостиной, перед балконным окном, словно хотел, чтобы весь мир видел, что он, Филиппо, может отыметь женщину в любой позе, в любой комнате. Она закрыла глаза и прислушивалась только к звукам телевизора за стенкой. Радостная музыкальная заставка какой-то телеигры, задорный ведущий. Она сосредоточилась на телевизоре, лишь бы не слышать, как рычит и сопит Филиппо, сжав ее мертвой хваткой. И вот наконец он завершил свое дело.

И рухнул на нее всей своей тушей, грозя задушить. Она кое-как вылезла из-под него и так и осталась лежать на спине, взмокшая — от его пота и своего собственного.

А еще через мгновение он уже храпел вовсю.

Она оставила его там же, на полу в гостиной, а сама пошла в ванную — принять душ. И простояла там целых двадцать минут, смывая с себя все его следы. Потом вернулась с мокрыми волосами в гостиную, чтобы убедиться, что он все еще спит. Так оно и было. Она тихонько пробралась в его спальню и принялась обшаривать ящики комода. И там, под грудой носков, обнаружила пачку денег — сотен шесть евро, не меньше. «Недосчитается сотни — не обеднеет, — подумала она, пересчитывая купюры». Уж сотню-то она отработала.

Она оделась и уже нагнулась за рюкзаком, как вдруг услышала за спиной его шаги.

— Уже уходишь? — спросил он. — Тебе что, одного раза хватает?

Она медленно повернулась и выжала из себя улыбку.

— Один раз с тобой, Филиппо, стоит десяти раз с любым другим.

Он осклабился.

— Да, все женщины так говорят.

«Значит, все врут».

— Да оставайся. Я приготовлю обед. — Он подошел ближе и стал теребить прядь ее волос. — Оставайся, может…

На раздумье у нее ушла пара секунд. Останься она здесь еще и на ночь, ей это стало бы слишком дорого.

— Мне нужно идти, — сказала она, поворачиваясь.

— Ну, пожалуйста, останься. — Он осекся. И с отчаянием прибавил: — Я заплачу.

Она остановилась. И оглянулась на него.

— Ну как, договорились? — мягко спросил он. Ухмылку с его лица как рукой сняло — теперь на нем запечатлелась грустная мина. От самодовольного павлина не осталось и следа — жалкий, понурый увалень средних лет с толстым брюхом, совсем-совсем одинокий. Еще недавно его глазки сверкали нездоровым блеском — теперь же они потухли от усталости. И от горечи поражения. — Все понятно, — вздохнул он. — Ты пришла не ради меня. Ради денег.

Тут она впервые посмотрела на него без отвращения. И впервые решилась сказать правду.

— Да, — подтвердила она. — Мне нужны деньги. — Я на мели, а работу в Риме найти не могу.

— Но ты же американка. Можешь поехать домой.

— Не могу.

— Почему же?

Она отвернулась.

— Не могу, и все. Там мне ловить нечего.

Немного поразмыслив над ее словами, он пришел к резонному умозаключению.

— Тебя ищет полиция?

— Нет. Не полиция…

— Тогда от кого же ты бегаешь?

От самого дьявола, сказала она себе. Но вслух произнести побоялась, иначе он решил бы, что она спятила. И она ответила просто:

— От одного типа. Страшного такого.

От жестокого поклонника — верно, решил он. И сочувственно кивнул.

— Значит, тебе нужны деньги. Ладно, идем. Дам немного.

Он повернулся и направился в спальню.

— Погоди, Филиппо. — Она виновато полезла к себе карман и достала сотню евро, которую вытащила у него из ящика с носками. И как только у нее рука поднялась ограбить парня, истосковавшегося по простому человеческому общению! — Прости, — призналась она. — Это твое. Честное слово, мне очень нужны деньги, но я не должна была их брать. — Она подошла к нему, взяла его руку и вложила в нее деньги, едва осмелившись посмотреть ему в глаза. — Как-нибудь перебьюсь.

Она развернулась, собираясь уходить.

— Кэрол… Это твое настоящее имя?

Она остановилась, держась за дверную ручку.

— Какая разница, оно не хуже любого другого.

— Говоришь, тебе нужна работа? А что ты умеешь?

Она посмотрела на него.

— Все что угодно. Могу быть хоть уборщицей, хоть официанткой. Лишь бы платили наличными.

— Ты хорошо говоришь по-итальянски. — Он задумчиво посмотрел на нее. — У меня тут, в Риме, живет двоюродная сестрица, — наконец сказал он. — Экскурсии всякие устраивает.

— Какие экскурсии?

— В Форум, в базилику. — Он пожал плечами. — Сама знаешь, по всяким разным местам, куда обычно ходят туристы. Иногда ей нужны экскурсоводы, говорящие по-английски. Только у них должно быть образование.

— У меня есть! Я закончила колледж по специальности античность. — Новая надежда заставила ее сердце биться сильнее. — В сущности, я много всего знаю об истории. О древнем мире.

— А о Риме?

Лили вдруг рассмеялась и поставила рюкзак на пол.

— Если уж на то пошло, — ответила она, — то да.